Александр Ледащёв - Маори по кличке Литой [СИ]

— Ты бандит. Обычный бездомный пес, бегающий за кусками, — ответил Моана. Разговор был в традиции. А заодно давал собраться. Ярость не ушла. Не ушла и не уйдет.

— Да. Я понял, что в клетке можно стать калекой до того, как заработаешь, а можешь так и пробыть никем, пока не уйдешь на бедную старость. Улица давала мне больше, Джекки взял меня из клетки к себе. Он умел выбирать людей.

— Умел. Тогда, видимо, ты еще был человеком, — согласился Моана.

Анару встал во весь рост. Он был значительно выше Моаны, да и тяжелее минимум килограммов на двадцать. Мускулистый от природы, да еще и здорово накачавший мышцы в спортзале, он был ужасен. В комнате было двое, по меньшей мере, равных друг другу. Но для Моаны сейчас ничего не имело значения. Будь он сейчас способен мыслить трезво, то не стал бы и на миг обольщаться воспоминанием о том пустыре. Тогда ему повезло. Анару высунул язык.

Этот человек знал, что значит этот жест. Если Анару победит, он съест Моану.

— Нет нужды тебя есть, чтобы ты стал дерьмом, — Моана презрительно плюнул в его сторону, — воины Северы не жрут падали.

— Ты можешь шипеть, как уж, сколько душе угодно, северный ублюдок, я, как и ты, с ходу сосчитаю предков до первой лодки, чтобы ты там себе не вбил в голову, — Анару свирепел, кровь тоже заклокотала у него в голове.

— Предков? Ты имел в виду отцов, полагаю. Тех, кого умудрилась вспомнить твоя мамаша, — усмехнулся Моана.

Анару взвыл, его огромная ступня зацепила столик и отправила его в Моану, а сам он кинулся к стене, где висело оружие. Его Моана уже успел увидеть. Это были не сувениры из лавки. Южанин не врал. Тайаха была старой, настоящей. Но Анару кинулся не за ней.

Стол Моана встретил страшным ударом левой руки, прямым навстречу, тот разлетелся в неровные доски, часть из которых полетела обратно в Анару, который успел уже дернуть со стены свою палицу — деревянную, старую, добрую палицу, усаженную акульими зубами. Тоже не новодел, вещь старая, бывшая в деле и не раз, как мог бы заключить любой эксперт, окажись он на месте.

Анару кинулся на Моану. Тот встретил его ударом своей нефритовой палицы, которую успел рвануть из-за пазухи, продев кисть в темляк, одновременно уходя от страшного удара зубастой палицы Анару. Анару так же ушел от палицы Моаны, ударил ногой в живот, Моана отлетел к задней стене, впечатался в нее спиной, с ревом выдыхая воздух. Анару снова бросился, на сей раз он охотился на руки Моаны, а правильнее сказать, охотилось тренированное тело. Ни Анару, ни Моаны не было в комнате. В ней билась друг в друга двумя волнами ярость, когда-то носившая человеческие имена. По рукам Моаны Анару не попал, но получил тяжкий удар кулаком в грудь, отбросивший его назад. Простого человека такой удар убил бы на месте. Но Анару лишь с хрипом выплюнул на пол кровь, а Моана метнулся к нему, норовя пройти в ноги, пока палица его свободно болталась на кисти руки. Анару был умелым бойцом, он успел схватить Моану поперек корпуса и броском кинуть того в стену над кроватью. В этих новых домах стены, если они не капитальные, делают из чего попало, так что рыбак просто проломил перегородку из дранки, штукатурки, побелки и обоев со слоем гипсолита и вылетел в коридор, где валялся убитый им любовник Анару и рухнул на спину. Анару прыгнул на него сверху, прыгнул, как горилла, жуткий, раскоряченный, нацеленный просто раздавить Моане грудь или голову, но тот чудом успел перекатиться по полу и ударил приземлившегося со страшным грохотом южанина под коленки, отчего тот, в свою очередь, очутился на полу. Вскочить он не успел, Моана кинулся на него, целясь в шею, но руки у Анару были длиннее и он успел перехватить Моану в полете. Борьба шла на полу, если это безумие, где противники рвали друг друга зубами, если могли дотянуться, можно было бы назвать борьбой. Кожаный жилет Моаны лопнул сбоку и на миг спутал ему руку, Анару воспользовался моментом и начал вставать, медленно, страшным усилием поднимаясь с пола вместе с Моаной, тот тоже вскочил и теперь два гиганта ломали друг друга в стойке, бросая один другого по комнате, но не падая, каждый старался, напрягая, надрывая мышцы и связки, дожать второго до пола, нет, не получалось, два могучих тела врезались в шкаф — в боковую стенку, Анару ударился головой о какую-то железку, выскочившую из бывшего шкафа, который сложился карточным домиком, Моана же успел увидеть отлетевший в сторону дробовик, бросил Анару, дав тому полсекунды на вдох, и вскочил на ноги с дробовиком в руках.

Анару взревел от ярости, но Моана, размахнувшись, бросил дробовик в окно, выбив оба стекла в новомодном стеклопакете и оружие улетело во двор.

Анару был уже возле него, удар его палицы шел четко Моане по голове, Моана ответил таким же ударом, на скорость, кто быстрее, или оба, или его, или он, плевать, вой, стоявший в квартире, принадлежать людским глоткам попросту не мог, удар, удар, рука под руку, оба успели поставить блок под кисть противника с палицей и теперь хрипели от напряжения, стараясь расцепить руки и ударить снова. Моана вдруг резко прильнул к груди Анару, опуская руки — и его тяжелые кулаки ударили Анару по почкам. Повторить за Моаной его подвиг Анару уже не успел, да и не смог бы — его почки были разбиты всмятку, а затем последовал удар головой, который Моана нанес тому в грудь, не достав до лица — Анару отлетел назад, Моана шагнул к нему, на ходу занося палицу, но жизни в южанине было еще достаточно для того, чтобы ударить палицей воина с северного берега. Удар шел в голову. Акульи зубы мигнули нежно-желтым тоном, почему-то замеченные Моаной каким-то краем того, что некогда было его сознанием, и он понял, что это смерть. Но умереть он права не имел, блокировать же толком, или уйти с линии удара не успевал, его тело все еще двигалось по инерции движения, когда он кинулся на Анару.

Моана просто подставил руку под удар палицы, не думая, что будет, это не было поступком человека, так как с рукой он в тот миг мог смело проститься, палица должна была просто разнести его кости в пыль, после чего была бы гарантированная ампутация, но ему повезло — акульи зубы лишь вспороли кожу, а в тот же миг нефритовая палица Моаны с хрустом ударила Крышку в левую стороны головы, выше уха, проломив череп и до середины войдя в мозг. Моана вырвал палицу. Все.

То ли из-за того, что сила удара была направлена «в точку», то ли потому, что какая-то дикая судорога свело огромное тело маори, но тот не упал. А так и умер, стоя, пока из раны в голове, под огромным давлением бил фонтан крови вместе с остатками жизни. Глаза его, под гневно сведенным бровями, смотревшие на Моану, умерли. Кровь перестал бить и только тихо лилась. Воин маори умер стоя.

Моана, не обтирая палицы, присел на кровать, свернул самокрутку и закурил, глядя на стоявший перед ним труп. Он не наслаждался зрелищем, он просто ждал, когда бешенство маори оставит его, прежде чем выйти на улицу. В таком состоянии, он не осознавая, чувствовал это, он был опасен и вполне способен убить любого, кто просто попался бы ему на лестнице или на выходе.