Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

— Артефакты оставь здесь, там тебе не пригодятся, только лишние хлопоты. И будь на связи, — протянул мне телефон Велимудр.

— Хорошо, звоните, чтобы я и ваш телефон записал.

— Он там есть в записной книжке. И мой и Алексея и Яросвета и Буслая. И даже Вадима и Олега — наших водителей. Все расписаны по именам, не перепутаешь.

Я взял свой рюкзак, вытянув из него лишние походные верёвки и пенку. Кивнул друзьям и помахал второй машине, только что припарковавшейся за нашей. Пулей вбежал на пятый этаж, хотя ноги и гудели от долгой ходьбы по горам. Но вариантов подняться на лифте не было. Тут интересная система — лифт платный. Вниз без денег, а вверх 10 копеек или как там они тут называются. Приезжим может показаться, что это наглость властей — брать за подъём на лифте, но на самом деле всё гораздо лучше, чем у нас, в России. Лифт, конечно платный, но платишь за конкретный подъём. Зато в платёжке за квартиру нет никаких статей по содержанию дома, вывозу мусора, капитальному ремонту и прочей ерунды, на которую уже давно жители России тратят половину своей зарплаты. Здесь в квитанции только конкретный расход воды, отопления и газа. Всё по счётчикам. Сколько «съел», столько и заплатил. Никакого обмана. И тарифы, скажу вам прямо, щадящие, не грабительские как у нас.

— Какими судьбами?! — тесть сам открыл дверь и уже обнимал меня за плечи.

— Закончил свои исследования в Сванетии. Вот с победой еду обратно и решил поделиться радостью с Вами. Первые походы по Сванетии без Вас я бы не осилил.

— Заходи, как Иринка, как дети?

— Давно их не видел. Но, надеюсь, скоро мы снова будем вместе.

— Да, Ирина что-то говорила про твои экспедиции. То ли на Северный полюс, то ли в Северный Ледовитый океан, я так и не понял.

О как. Ирина не стала рассказывать о нашем разрыве, а сделала из меня классического «лётчика», хорошо ещё, что не погибшего в неравном бою. Где-нибудь в Сирии или Ливане. Интересно почему, кстати? Тоже надеется на возвращение блудного попугая? Это вряд ли. Она женщина жёсткая. Такие вторых шансов не дают. Хотя…

— Да, с севером почти закончил, — поддержал я версию жены, — осталось немного потоптаться по Заполярью и потом домой. А то дети уже забываю как выглядят.

— Сколько же ты не был дома?

— Ох, страшно сказать, больше пяти лет уже.

— Ничего себе исследования. Я думал это у тебя развлечение такое, а ты полжизни в бегах.

— Да, увлечение длинною в жизнь. Есть такое.

— Ирина знали, за кого замуж выходила. Наверное.

— Сомневаюсь. То есть, она, конечно, знала, что я путешественник, но надеялась путешествовать со мной. Но такое не всегда реально. Одно дело в Грузию или Беларусь, где мы и с детьми всё излазили. А другое дело — за Полярным кругом. Там детям делать нечего.

— Да, она так и сказала, что на север в вечную мерзлоту она детей не отпустила и с ними дома осталась.

За беседой я не заметил, как уже сидел за столом и жевал сулугуни. В окружении не только тестя, но и Ирининой бабушки Циалы и её двоюродной сестры Эки. Эка уже давно жила в Америке, но как раз приехала в гости к родным. Так что дефицита гостей в этом доме не было. Тесть выпил немного вина, оно у него было самодельное и очень вкусное. Как-то я пробовал, но сейчас не стал. Стакан, налитого мне золотого напитка так и остался стоять нетронутый. Зато поданные на обед хинкали и всегда бывшие на столе в этом доме закуски, я смёл почти все. Готовила в основном бабушка Циала и получалось у неё это превосходно.

После сытного обеда идти никуда не хотелось, и мы с Нодаром — моим тестем по последней жене, сидели на диване и болтали о том, о сём. Я рассказал ему, чем закончились мои исследования в Сванетии, опустив, конечно, всё, что касалось Богов и артефактов. Тесть, как и большинство грузин, был религиозным человеком, гордящимся, что Грузия приняла православие на шесть веков раньше, чем Россия. Я называл это иначе — религиозное рабство появилось тут на шесть веков раньше. Но не вслух. Обижать хорошего человека, да ещё в его доме и в его лучших чувствах, было бы слишком плохо. Недостойно, невзирая на правоту. Иногда надо уметь умерять свою правду, чтобы не расстраивать тех, кому она не нужна. Рассказал о дальнейших планах — поездке в Германию и в Заполярье, клятвенно пообещав после окончания которых, вернуться в семью к жене и детям.

Нодар, в свою очередь, рассказал свои новости. В Грузии, оказалось, тоже свои проблемы с властью. Но здесь народ ещё не до конца порабощён и пытается выражать своё недовольство. Да и все новые законы касаются в основном столицы. На местах люди как жили, так и живут. Тбилиси, ну может ещё Батуми и Кутаиси как-то меняются под действием изменений во власти, а люди, трудящиеся на своих виноградниках и выращивающие яблоки, плевать хотели на власть. Им главное, чтобы погода правильная была и тепла хватало.

Вечером позвонил Алексей и сказал, чтобы я был готов к восьми утра. За мной заедут, и помчимся домой.

Несмотря на то, что ещё был конец марта, в Тбилиси стояла настоящая жара. Вечером стало гораздо приятнее, и я вышел пройтись по городу. Съездил в центр, поднялся на фуникулёре из парка Рике, поздоровался с Матерью Грузией и посидел на стене крепости Нарикала, свесив ноги над ночным городом. Ветер дул сильный, но ощущение свободы заставляло наслаждаться моментом. Мне очень нравилось здесь, в Тбилиси. Да и в Грузии в общем. Жаль, что наши правители так очерняют друг друга, что это переходит в ненависть простых людей. Русских к грузинам и грузин к русским. Если бы убрать этих кровопийц и с одной и с другой стороны, то самим народам делить-то нечего. Жили бы в дружбе и любви. Как родители моей жены Ирины, у которой отец грузин, а мать русская. Но сейчас жить русскому в Грузии — значит постоянно сталкиваться с агрессией в свой адрес, особенно со стороны молодёжи, которая воспитана в духе ненависти и в отличие от старшего поколения, не жила при СССР.

Утром я попрощался с родственниками. Да, мы с женой официально не разводились, так что я с полным основанием могу называть их не только родственниками жены, но и моими родственниками. Нодар вышел на улицу проводить меня, поприветствовал моих друзей и пожелал нам хорошей дороги. Я тепло обнял его и заверил, что скоро мы приедем всей семьёй, как было раньше. Возможно даже в этом июле, на его день рождения.

Пока мы аккуратно катились по Тбилиси, Велимудр рассказал мне об изменениях в планах. Оказывается, экспедиция в Заполярье почти готова к отправке и нам надо торопиться. Учитывая обстоятельства, мы разделимся на две группы. Я, Велимудр и Яросвет поедем в Германию, все нужные документы уже ждут нас в Москве, а Лёшку и Буслая вторая машина отвезёт по домам, в Храм и Тамань соответственно. План мне понравился. Прежде всего тем, что не придётся объяснять Марии, почему я опять не беру её с собой. А брать не хотелось. Чем дальше я продвигался в поисках древних тайн, тем сильнее мне хотелось оставить свои знания наследникам — детям, моим сыновьям. Им продолжать поиски. Им познавать то, что не успею я. И им изменять этот мир в лучшую сторону, используя эти знания. Наше поколение уже потеряло своё время, нас уже надёжно скрутили законами и росгвардией, штрафами и долговыми обязательствами. Вся надежда на то, что правильно воспитанные дети смогут объединиться и снять иноземное иго с земли своих Предков, в том числе и с нашей земли. Ну, и вторая причина — разговор с Тархом, неприятный разговор, откладывался. А значит, есть время подумать. Что тоже бывает полезно.