Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

Оставался ещё один вопрос — брать ли с собой Марию? Расставаться с ней мне не хотелось бы. Но у каждой медали две стороны. Даже с учётом того, что Обителью она интересуется не меньше моего, было бы преступлением завести её в место, откуда не возвращаются. А вдруг, всё-таки, мошенники? А вдруг убийцы? Конечно, я в это не верю, слишком сложная схема для убийц или дешёвых мошенников. Да и предчувствия у меня неплохие, а это дорогого стоит. Предчувствия меня редко подводили. Точнее ни разу ещё не подвели. Но всякое может быть. Рисковать своей жизнью, мне не привыкать. А вот подставлять молодую красивую девушку, которой ещё жить да жить, не хотелось бы. Да и знакомы мы с ней слишком мало, чтобы я не смог уйти без неё. Не думаю, что при всех её достоинствах, я к ней прикипел за столь короткий срок. И ещё одно — в моём возрасте такие связи с молоденькими девушками, кажутся со стороны безумными. Что подумают в той же Обители те самые мудрые Боги или божественные мудрецы, если придём вместе?

С другой стороны, как взять и уйти одному? Просто молча, не попрощавшись, по-английски? Или написать записку? Или попытаться ей всё объяснить? Уговорить её не торопиться с уходом из этого мира? Но как, какие аргументы заставят её терпеть всё это никчёмное государство, мешающее людям наслаждаться их единственной жизнью?

Вопросов было много. Ответа пока не было. А идти уже хотелось.

Атеизм противоречит не только Душе, но и здравому смыслу. Ведь если ты знаешь, что существуют существа глупее и слабее тебя, то почему не допустить существование более умных и могущественных личностей?

А не общаются Боги с нами по той же причине, по которой мы не очень-то часто общаешься с блохами или бактериями…

Записку я всё-таки оставил. Даже не записку, а целую повесть, частично даже в стихах. Только вспоминал, что никому после Татьяны стихов не писал и на тебе. Выплеснулось. Не то, чтобы что-то гениальное, но для приятного прочтения сойдёт.

Поспать той ночью вовсе не пришлось. Сначала начал сочинять прощальную записку, потом нахлынуло лирическое настроение и на бумагу полились стихи. Давненько со мной такого не случалось. Как уже сказано, после Татьяны, я стихи никому не писал. Притом, что свою последнюю жену Ирину любил и очень любил наших с ней детей. Но стихи фонтаном не брызгали, а высасывать их насильно, как многие современные «поэты» (именно в кавычках!) я и не пытался. Тут же нахлынуло лирическое настроение, и остановиться было невозможно, да и не за чем. Во время написания прощальной записки рождались всё новые и новые рифмы, которые нужно было обязательно вставить в уже и без того немаленькое послание. Ещё не рассвело, когда я поставил точку, но ночь почти заканчивалась. Я перечитал стихотворную часть и удовлетворительно кивнул сам себе.

Прощальное письмо удалось. Осталось уйти незаметно. Мария всё ещё спала, к тому же она уже начала привыкать к моим утренним пробежкам, так что даже если услышит звон ключей и скрип двери, особо не расстроится.

Успокаивая себя этим письмом, как оправданием своего побега от очередной женщины, я размял затёкшие ноги, взбодрил тело легкой зарядкой и тронулся в путь. Спать не хотелось. Близость чего-то очень интересного и неизведанного возбуждала. Как гончая собака я взял след, и свернуть меня с него теперь никто был не в силах.

Я с молодых лет привык ходить пешком. Доезжая до интересного места, я бросал машину и шёл пешком туда, куда тянуло меня жаждой познания чего-то нового. Это чувство давало точное направление, хотя умом я и предположить не мог, куда выведет меня светом этого невидимого маяка. Личного маяка, работающего по обратному принципу — от корабля к цели. Я шёл и с улыбкой вспоминал те времена, когда наматывал по 150 тысяч километров за сезон на разных автомашинах, путешествуя один или с кем-нибудь из семьи. Целиком всей семьёй я редко куда-то выбирался в последние годы. Детки были ещё маленькими, а жена слишком утомлённой родами. Да и удобнее и безопаснее лазить по горам в одиночку, тем более бродить по болотам и опускаться в пещеры. С большим количеством детей пропадёшь. И даже если никто ничего себе не сломает — исследовательской деятельностью, вряд ли удастся заняться в полном объёме. Всё время уйдёт на детей и обеспечение их всем необходимым в походе. Сам же я был неприхотлив в еде, равнодушен ко сну и отдыху и мог за день покрывать большие расстояния или исследовать с лопаткой и металлоискателем большие площади. Чаще других я брал с собой своего любимчика Яромира. Мне хотелось, чтобы он унаследовал от меня страсть к путешествиям, к изучению истории, к познанию Мироздания, тягу к археологическим раскопкам и к спорту. Но из всего этого он выбрал только спорт, да и то не тот, которому мог и хотел научить я сам. Бокс ему не понравился, а вот футболом он заразился всерьёз и сейчас уже бегает за лучшую старооскольскую команду на первенствах областной водокачки. Учитывая, что сейчас ему только-только исполнилось 10 лет, может быть что-то и получится в недалёком будущем. Но я, возможно, уже этого не узнаю. При нашем с женой разрыве отношений мы дали детям самим выбирать с кем остаться. И Яромир выбрал маму. Как и остальные дети. Один Святогор, самый мужественный, сильный духом и смелый мальчишка, готов был остаться с папой. Но они были двойняшками со Светославом. И разлучать детей, а тем более двойняшек было бы слишком жестоко. И мы с Ириной не стали. Тем более, что и сам Святогор одинаково хотел остаться и со мной и со своей мамой.

После того, как я уехал, жена удалила все свои аккаунты в социальных сетях. Теперь я даже виртуально не мог следить за тем, как растут мои сыновья. В общем-то, моя последняя жена Ирина человек не плохой и многие вещи видит правильно. Делает вот не всегда. Надеюсь, дети рядом с ней не станут подобны большинству сверстников и не подсядут на виртуальную жизнь. Хотя, самого старшего Егора не уберегли. Сидит плотно в интернете, ни о чём больше думать не в состоянии. Ни музыкальные кружки, ни спортивные секции не помогли. Я безумно скучал по каждому из них в отдельности и по всем вместе. Надеюсь, когда-нибудь, они поймут меня и простят. А, может быть, мы ещё увидимся?

Так в воспоминаниях и мечтах когда-нибудь увидеться со своими любимыми детками, часа за два я добрёл до улицы Изумрудной, что шла в сторону леса на западе от самого посёлка Мысхако.

Дорога заканчивалась сразу у последнего дома и дальше шла лишь узкая тропинка в лес. Не похоже, чтобы там было что-то жилое, — подумал я. Но, коли уже пришёл, надо было удостовериться. Честно говоря, к тому времени, я уже немного остыл от внутренних волнений, связанных с рассказом Марии о подслушанном диалоге молодых ребят. И оценивал ситуацию уже совсем иначе. То как глупую болтовню о страшных, но несуществующих секретах от мальчугана, пытающегося склеить девчонку. То и вовсе как свой собственный сон. Сны у меня бывают очень реальные, так что такой вариант нельзя было отметать. Почему бы Марии не погружаться в свои сны также как мне? Приснилось нечто, а через пару дней и не поймёшь — сон был такой явный или явь как во сне?