Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

— Ничего себе биография! Можно книжку про Вас писать.

— Опоздал, я уже сам написал. Целых три и все про меня. Ну, не прям вот про меня. Одна про детей моих и наши с ними разговоры во время путешествий. Это сидя дома поговорить обычно не о чем, кроме уроков, да детских хлопот. А во время поездок по интересным местам такие беседы получаются, не каждый научный сотрудник дотянется до глубины разговора. Вторая про древнего князя, следы которого я искал, путешествуя по земле, последние лет двадцать жизни. Результаты моих поездок вылились в весьма серьёзный исторический труд, отрицающий всё, что говорит история официальная про наш Род. Так что книга признана антинаучной. Но, если бы было иначе, это было бы другое государство. В стране, где правят враги, правда не просто вредна, но и наказуема. Третья книга про всё на свете. Эдакая «голубиная книга» в современном формате и на русском языке. Хотел её издать на других языках, но при попытке перевести хоть на какой-нибудь язык, всё заканчивалось. Ни один переводчик не смог справится, даже с моей помощью. Ни китаец, ни испанец, ни француз. Англичане перевели, но то, что получилось, меня не устроило. Ибо бред. На английский вовсе переводить нельзя глубокие тексты, слишком поверхностный язык. Проще было с китайцами доделать, их язык ближе всего к нашему по образному восприятию. Но не нашлось второго переводчика — носителя русского языка, в совершенстве владеющего китайским, чтобы вдвоём с китайским коллегой сделать идеальный дословный и равный по восприятию, перевод.

— Понятно. Да, интересная у Вас была жизнь. Я бы, наверное, при таком раскладе, сюда бы не полез. Всё-таки Вам и так было что передать детям. А у меня и детей нет, и знаний было по минимуму.

— Решение сюда прийти вызвано, прежде всего, любопытством. И я не уверен, что готов остаться здесь навсегда. Мне не дают покоя мысли о детях и о том, что они даже не узнают, куда я пропал и почему.

— Но, разве, если Вы начнёте процесс обучения, Вам можно будет отсюда уйти?

— Я как раз хотел об этом у Вас спросить.

— Да я как-то не задумывался на эту тему. Вроде бы пока никто не уходил обратно. Не знаю, есть ли запрет или нет. Будете спрашивать у Тарха про битву Богов, заодно и про это узнайте.

— Постараюсь. Самому этот вопрос интересен. Расскажу, если что узнаю.

— Да мне без разницы, я в любом случае здесь до конца.

— А когда наступает конец обучения? Кто-нибудь на Вашей памяти уже ушёл в иные миры по назначению?

— Да. И немало таких. Тем, кто готов к перерождению, дают попрощаться со всем земным и очищают от привязанностей. Не знаю как, но знаю почему. Чтобы не было ненужных сомнений и переживаний.

— От привязанностей? То есть от воспоминаний, от переживаний, от мечтаний?

— Нет, память не стирают, если Вы об этом. Просто дают установку на будущее. Душа в чистом виде не имеет привязанностей к другим Душам. Она самодостаточна и независима. Но нам, находящимся в теле человека, это воспринимать невозможно. Поэтому сначала тех, кто готов к перерождению, приводят в соответствие и по этому параметру, а потом уже начинается процесс самого перерождения.

— И как это происходит? Тайна за семью печатями или напротив, прилюдный акт сожжения?

— Забавные варианты. Но нет и нет. Всё просто. Человек погружается в состояние, близкое к медитации и как бы выходит из тела. Причём все желающие могут наблюдать весь процесс, это не запрещено. После, когда Душа окончательно покинула тело и ушла в специальный «распределитель», тело уничтожается. Но к тому времени оно абсолютно пустое и его точно никому не жалко, невзирая на степень привязанности к её носителю в недалёком прошлом. Совсем недавно от нас ушёл мой частый собеседник Олаф. Мы с ним очень дружили. Но после того, как его Душа вышла из тела, оно так изменилось, что было похоже, скорее на сброшенную одежду, чем на человека. Так что чувства жалости не было.

— Тут и иностранцы есть? Олаф был шведом?

— Датчанином. Встречаются иногда. Но мы здесь не разделяемся на нации или государственные принадлежности. Наш Род един и мы-то это знаем наверняка. Так что он был одним из нас.

— Да, но как же языковой барьер?

— Его здесь нет, и не может быть. Мы все мыслим на русском, даже те, как Вы выразились, «иностранцы», что никогда не изучали русский язык. Клетки мозга передают информацию друг другу только на русском, вне зависимости от языковой принадлежности человека белой Расы. А здесь это скрытое от «иностранцев» знание, проявляется само собой и любой из них без проблем говорит и понимает сказанное на русском. Кстати, говорил Олаф совсем без акцента, хотя придя в Храм, знал русский язык на три с минусом. Но, в общем, конечно, иностранцы здесь редкость. Понятно, что и географическая удалённость и изначальный языковой барьер к этому располагают. Кстати, здесь очень мало женщин, одиноких единицы, в основном в составе семейных пар. Детей очень мало. Здесь заводить их не рекомендуется, хотя не запрещается, а с детьми приходят редко, да и учителя к этому не призывают. Скорее это исключения. Есть пара детей и то, не таких уже и маленьких, лет по 14–15. Я с ними не общался близко. И пара старых дев, живущих отдельно. А, есть ещё две пары, что стали парами тут. Так что жизнь бьёт ключом. И всё как везде. Ну, почти всё.

— Интересно. Даже в таком месте люди находят время для создания семей.

— Находят, почему нет? Но, спасибо за интересную беседу, пойду-ка я позавтракаю, там, наверное, уже давно всё остыло.

— И я пойду. Посмотрю, может быть уже сегодня состоится моё первое занятие в местной школе. Или это больше похоже на университет? Образование-то самое наивысшее.

Однако, идти в комнату не хотелось. Кушать тоже. И я направился прямиком к кабинету местного босса. Пока болтал с Буслаем, уже вовсю был день, а значит уже навряд ли за мной кто-нибудь придёт. Проболтал я своё первое занятие. А вопросов было много, и поэтому затягивать с визитом к Тарху не стоило. Сегодня день получился свободным, так использую его с пользой. А то завтра утром могут прийти учителя, закручусь, забуду, что хотел спросить. Забуду не потому, что не важно, а потому, что память боксёрская — хуже девичьей. Вспомню может быть уже поздно вечером, когда спать надо ложиться и потом не усну. Так и буду маяться ночами от неразрешённых вопросов, а днём забывать о них.

Но попасть к Тарху сразу не получилось. В коридоре меня поймала Велеяра и увела-таки на мой первый урок. Это был вводный курс в историю создания колонии на Земле. Вела его сама Велеяра. Она не нашла меня в комнате и уже шла за другими учениками, но я попался ей навстречу и не начал своё обучение с прогула.

Лекция сменялась прогулкой, потом обедом и продолжением обсуждения главных этапов создания колонии. Звёздные войны, прямо как у Джорджа Лукаса, оказывается, были частью борьбы за нашу планету, между силами Света и Тьмы. Планетарные катаклизмы, вызванные этими военными действиями, уничтожали целые цивилизации людей. Союзные колонии желтокожих и краснокожих людей¸ потерявшие своих Богов. Остатки чёрных людей, выжившие после уничтожения их планеты в результате воны, взятые в плен и после покаявшиеся и прощённые, так же ставшие частью земной цивилизации. Всё это напоминало сказку, написанную во время тяжёлого похмелья. Учеников было всего трое, включая меня. Мы редко задавали вопросы, больше слушали, открыв рты. Голова кружилась от информации, которая была настолько странной и неожиданной, что никак не хотела занимать своё место в ячейках мозга. Урок в итоге длился весь день. Мы разошлись, когда уже вечерело. За время этой прогулки-лекции мы неоднократно трапезничали, так что кушать не хотелось и я, всё-таки, решил поговорить с Тархом. Тем более, что за время первого моего урока вопросов только прибавилось.