Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

Совместная жизнь с Марией не мешала обучению. Возможно, даже способствовала. Ведь, когда твой быт налажен, то и думается о самом важном гораздо проще. Сама Мария всегда занималась отдельно от меня. То ли так решили наши боссы, то ли она сама попросила. Мне это неведомо, да я и не интересовался. Меня всё устраивало. Допускаю, что, окажись мы с ней в одной группе, это отвлекало бы от правильного восприятия. Всё-таки обучение здесь требовало полной концентрации на самом процессе.

За пределы Храма мы выходили каждый день. Но это, как правило, были не просто прогулки во время учёбы. Это были целые путешествия с погружениями в иную реальность. Мы делали костры или ходили к морю. Там мы погружались в свой внутренний мир и общались с собой. Поверьте, такой собеседник не может утомить или надоесть. И рассказать ему есть что. А вам, как уже более мудрому, можно кое-что подсказать тому себе, что готов слушать мудрость, только что пришедшую в вашу голову. Сложно сказал? Понимаю. Да, это нужно прочувствовать самому. Со стороны, наверное, кажется полным бредом. Особенно, если вы — упёртый математик, не верящий ничему, кроме цифр.

Как-то незаметно прошло и лето и осень. Обучение не только заставляло время лететь незаметно, но ещё и давало, кроме новых знаний, новые силы. Такое впечатление, что все, кто здесь обучались, становились моложе и моложе. Лица тех, кто провёл здесь много времени, всегда были светлы и приветливы. В глазах было понимание и вековая мудрость, а во взгляде читалась огромная сила и жажда ещё больших знаний. Было много новичков. Люди приходили, чуть ли не каждый день. Были и те, кто ушёл от нас. Этот процесс был не просто гласным, он нарочито был достоянием всей общины. Человек, обучение которого подходило к завершению, самостоятельно решал вопрос о своём будущем. Теперь я это точно знал. Я общался с одним таким, подготовленным к переходу в новые миры, за день до его ухода от нас. Он был преисполнен радостью и ждал обряда как самого светлого дня в своей жизни. Его не пугало то, что он навсегда покинет Землю и всех людей, с которыми когда-либо был знаком. Напротив, он жаждал новых приключений и новых знаний. Искренне и обдуманно. На момент окончания обучения он чётко знал, что ожидает его после проведения ритуала ухода, а что станет с ней здесь, если он решит остаться. И его выбор, как и выбор всех остальных учеников, был однозначен. Если бы я не знал этого человека хорошо и не проводил бы многие часы в беседах с ним, то мог бы подумать о чём-то вроде внушения, гипноза или даже простого доведения до самоубийства. Благо такие технологии мы тут тоже изучали и в их действенности нисколько не сомневались. Но я очень хорошо его знал. И понимал, что он абсолютно в себе и его желание продиктовано, прежде всего, рациональностью и расчётом, а не затуманенным рассудком и фанатизмом. Человек просто желал развиваться дальше. Как в компьютерных играх нас радует переход на новый уровень, так и в жизни, нас радует новая ступень развития. Главное понять, что именно ты хочешь достичь, развитие в какой именно ипостаси тебя интересует. Кто ты — последователь Светлого Рода Человека или потребитель материальных благ Тёмного царства Кащеев. Выбор тех, кто учился здесь, был изначально понятен. А потому портал работал только в одну сторону — сторону Света. Для людей, смотрящих телевизор, с его очень важными ток-шоу, навязчивой рекламой и самыми правдивыми в мире новостями про то, как всё хорошо везде, кроме вашего холодильника, всё, сказанное сейчас мной, является полным бредом. Фантазиями умалишённого. Но, нет, ребята. Бред — это то, что вы смотрите по ТВ. Бред — это то, на что вы тратите свою жизнь. Настоящий бред — это прожигать жизнь у телевизора с бутылкой пива. Как вам самим себя не жалко? Ведь вы не вечны и времени у вас не так уж и много…

Зима в Храме чувствовалась, только когда выходишь на улицу или смотришь из окна на лес. Облетевшие листья создали красивейший природный ковёр, а сверху как волшебной пылью, что позволяет творить заклинания, этот ковёр припорошило лёгким слоем снега. Даже не снега, а чем-то вроде инея. Но очень равномерный слой, не пропадающий под лучами солнца, говорил, что это, всё-таки, снег. Гулять было всё так же приятно и познавательно. Мы совсем не одевались в тёплые одежды. Как это ни странно, но наши тела не чувствовали внешних раздражителей, таких как холод, жара, боль. В Храме вовсе никто не болел и не чувствовал боли. Бывало падали, спотыкаясь, но с улыбкой вставали и даже не тёрли ушибленные места. Боли не было. Я сначала думал, что нас опаивают чем-то наркотическим. Это многое бы объясняло. Но видя моё напряжение по этому поводу, сам Тарх лично провёл полное тестирование моего и некоторых других учеников на предмет употребления наркотических веществ. Причём тест был абсолютный, на все, что вызывает притупление сознания, реакции или восприятия. Не буду описывать сам процесс, но, просто поверьте, он был идеальным по информативности. Весь мой организм в итоге был разложен по полочкам, все происходящие в нём процессы расписаны до мелочей и никаких следов вмешательства препаратами в ход жизнедеятельности организма не выявлено. А отсутствие боли и прочих реакций на раздражители, Тарх объяснил отсутствием внутреннего страха. Всё, что нас раздражает, идёт из нашей же головы. Нет страха боли — нет и самой боли. С холодом и жарой то же самое. До момента преодоления болевого порога. То есть, если любого из нас положить на раскаленную сковородку или сунуть в попу горячий паяльник, мы, конечно же, почувствуем дискомфорт. Мягко говоря. Но в пределах допустимых температур, никаких раздражений нет. То есть кастрюлю с горячей водой, мы можем взять в руки и спокойно отнести в другое место. И никаких неприятных ощущений. Просто надо в это время не думать о том, что тебе горячо и не бояться обжечься. Видите, как просто? Попробуйте сами прямо сейчас. Гарантирую при правильном подходе стопроцентный успех.

Сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения. Пора нам понять это. /Л. Н. Толстой/

(Лев Толстой отказался от Нобелевской премии, ненавидел деньги и выступал на стороне крестьян. Он был ярым противником власти и был первым, кто отказался от авторского права, а за отклонение религиозных авторитетов и свою книгу «Круг чтения» — главный труд Льва Николаевича, отлучен от церкви.

Владимир Набоков использовал в своих лекциях интересный приём — он закрывал все шторы в помещении, создавая полную темноту. Когда в зале звучала фраза:

«На небосклоне русской литературы вот это Гоголь», — в конце помещения вспыхивала лампа.