Карл Май - «Восточный цикл» Сборник (Книги 1–7) [Компиляция]

Широкое одеяние болталось на его тощем теле, как старое полотенце, повешенное на чучело. Но это его отнюдь не беспокоило. Он величественно занял место около меня и сказал победно:

– Теперь я курд!

– Настоящий и правоверный!

– Чудесно! Отлично! Роскошное приключение.

– Только одного еще недостает.

– Чего же?

– Вы не умеете говорить по-курдски.

– Может, научиться?

– Этого нельзя сделать так быстро, и, если вы не хотите нам навредить, вы вынуждены принять одно из двух возможных решений.

– Какие это решения?

– Или вы немы…

– Нем? Глух? Отвратительно! Не пойдет!

– Да, немы, даже глухонемы.

– Сэр, вы сошли с ума!

– Спасибо! Тем не менее или вы притворяетесь немым, или даете обет.

– Хорошо! Недурно! Буду дать обет! С какого времени он действует?

– Сразу же после того, как покинем Спандаре.

– Отлично! Согласен!

После утреннего кофе нас снабдили еще питанием на дорогу, и затем мы взобрались на своих коней, простившись со всеми домочадцами и со всеми собравшимися, кроме самого хозяина. Староста же заранее приказал седлать коня, чтобы проводить нас немного.

За Спандаре была очень тягостная дорога, ведущая нас к горам Тура-Гара. Нужно было иметь ноги серны, чтобы пройти по этой скалистой тропе, но нам удалось без особого затруднения добраться до вершин. Здесь староста остановил свою лошадь, достал из седельной сумки пакет и сказал:

– Возьми это и передай мужу моей дочери, если ты, конечно, доберешься в Гумри. Я обещал ей персидский платок, а ее мужу для его лошади уздечку, такую, как у курдов из Пир-Мани. Передаешь им эти вещи, и они узнают, что ты мой друг и брат, и примут тебя так же, как если б это был я. Но ради твоего же блага я желаю тем не менее, чтобы ты еще раз снова ко мне вернулся. – Он указал на следовавшего за нами всадника. – Этот человек возвратит мне костюм этого чужестранца. Ему ты можешь отдать пакет, если не сможешь поехать в Гумри. А теперь расстаемся! Алейкум салам ва рахмет алла! Да пребудут с тобою мир и милосердие!

Мы крепко обнялись. Он подал и другую руку и поехал обратно.

По долине, в которой было очень много дубов, так напоминавших мне мою родину, спешили мы навстречу нашей цели.

– Можно говорить? – тихо спросил меня Линдсей.

– Да. Ведь нас сейчас никто не слышит.

– А курд, следующий за нами?

– Не обращай на него внимания.

– Well! Деревня называется Спандаре?

– Да.

– Как вам там понравилось?

– Весьма и весьма. А вам, сэр?

– Роскошно! Хороший хозяин, добрая хозяйка, приличная еда, красивый танец, великолепный пес!

Произнося последние слова, он взглянул на бежавшую рядом с моей лошадью борзую. Из осторожности я привязал ее веревкой к стремени. Кстати, собака уже подружилась с лошадью и, казалось, уяснила четко, кто стал ее хозяином. Она внимательно поглядывала на меня снизу вверх своими большими, умными глазами.

– Да, – отвечал я. – Все было прекрасно, в особенности еда.

– Отлично! Даже голубь и бифштекс!

– Хм! Вы в самом деле полагаете, что это был голубь?

– Нет? Не голубь? Все равно это был голубь, я знаю!

– Не голубь!

– А что же?

– Это зверь, которого зоологи прозвали латинским именем Vespertilio murinus, или myotis [309] Речь идет о серой летучей мыши из рода нетопырей. . Я не зоолог и не знаю латинского языка! Обычно этого «голубя» называют «летучая мышь».

– Летучая…

Он запнулся на этом слове и в ужасе раскрыл широко рот. Даже нос от этого пострадал – его кончик побелел.

– Да, это была летучая мышь. Вы съели летучую мышь.

Он остановил лошадь и уставился в небо. Наконец я услышал громкий щелчок: рот снова закрылся, и мне стало ясно, что к англичанину вернулась способность облекать свои мысли в слова.

– …мышь!

Этим маленьким словом он завершил начатое словосочетание. Затем он наклонился ко мне, свесившись с лошади, и схватил меня за локоть.

– Сэр!

– Что?

– Не забывайте о почтении, должном оказываться каждому джентльмену!

– Я был недостаточно почтителен к вам?

– И весьма, скажу я вам!

– Насколько?

– Как можете вы утверждать, что сэр Дэвид ест летучих мышей!

– Летучих мышей? Я говорил лишь об одной.

– Все равно! Одна или несколько, это все равно оскорбление. Я требую удовлетворения, сатисфакции! Well!

– Считайте, она у вас уже есть!

– У меня? Как это?

– Вы получите сатисфакцию, которая вас полностью удовлетворит.

– Какую? Не знаю никакой.

– Я тоже ел летучую мышь, как и Мохаммед Эмин.

– Тоже? Вы и он? A-a!

– Да, я также принял ее за голубя. Когда же я поинтересовался, мне сказали, что это была летучая мышь.

– У летучей мыши же есть кожица.

– Срезали.

– Значит, все это на самом деле правда?

– На самом деле.

– Не шутка, не розыгрыш?

– Всерьез.

– Ужас! О-о! Получу колики, холеру, тиф! О-о!

Он скривил такую мину, что ему нельзя было не посочувствовать.

– Вам плохо, сэр?

– Очень! Yes!

– Могу я помочь?

– Чем же?

– Гомеопатическим средством.

– У вас оно есть? Мне становится действительно дурно!

– Какое средство?

– Симилиа симилибус.

– Опять зоология, латынь?

– Да, латынь: подобное подобным. А по зоологически это саранча.

– Что?

– Да, саранча.

– Против дурноты? Мне нужно ее съесть?

– Вы не должны ее есть, вы ее уже съели.

– Я ее уже… Я?

– Да.

– Глупости! Невозможно! Когда?

– Вчера вечером.

– A-a! Объяснитесь!

– Вы сказали, что бифштекс оказался очень хорошим.

– Очень! Невероятно хорошим! Well!

– Это был не бифштекс.

– Не бифштекс? Я англичанин! Был бифштекс!

– Не было! Я спрашивал!

– А что же было?

– Поджаренная в оливковом масле саранча. Мы называем этих деликатесных прыгунов соломенными лошадьми.

– Соломенными…

Снова, как и прежде, слово застряло у него в горле, но в этот раз он совладал с собой и крепко сжал губы.

– …лошадьми!

– Да, вы ели соломенных лошадей.

– A-a! Ужасно! Но я их не распробовал!

– Разве вы знаете, как они выглядят?

Он сделал руками и ногами движение, как будто хотел повернуться на лошади вокруг собственной оси.

– Нет, никогда не видел.

– Я уверяю вас, это была действительно саранча. Ее жарят и растирают, потом кладут в землю до получения ею особого вкуса, как говорят французы haut gout [310] Возвышенный вкус (фр.). , и тушат в оливковом масле. Я попросил уже этот рецепт у жены старосты и точно знаю, что говорю.

– Ужас! У меня ведь будут желудочные колики!..

– Вы удовлетворены моей сатисфакцией?

– И вы тоже ели кузнечиков?

– Нет.

– Нет? Почему нет?

– Мне их не подавали.

– Только мне?

– Только вам одному, наверное, это почетная награда вам, сэр!