Георгий Кублицкий - Весь шар земной...

Приключения молодого гвардейского офицера Николая Муравьева, летом 1816 года покинувшего Петербург ради опасной экспедиции в Персию и среднеазиатские ханства, с новой силой возбудили в русском обществе интерес к этим краям.

Муравьев отправился в Хиву, хотя хивинский хан незадолго до этого объявил, что любой чужеземец, который пересечет границы его владений, будет казнен или обращен в рабство.

Путешественника надолго заточили в крепость. Представ перед ханом, он передал ему, что соседняя Россия желает завязать с Хивой торговлю. Хан, сменив гнев на милость, отпустил Муравьева. Он вернулся на родину.

Горный инженер Егор Ковалевский был приглашен эмиром бухарским для разведки руд и поисков драгоценных камней. По пути он попал в плен к хивинцам, но бежал, воспользовавшись разыгравшимся ночью бураном.

На следующий год Ковалевский, избрав другой путь, вместе с торговым караваном достиг Бухары. Его путешествие окончилось благополучно, так же как и путешествия Николая Ханыкова, посетившего Бухару с дипломатической миссией. Ковалевский опубликовал интересные очерки о ханствах Средней Азии.

В старых комплектах «Туркестанских ведомостей» можно найти рассказ купца Абросимова, который, нагрузив товарами пятнадцать верблюдов, на свой страх и риск отправился в Хиву. Его привели к хану. Купец попросил разрешения торговать в городе. Хан такое разрешение дал.

Абросимов обжился в Хиве. Однажды хан предложил купцу взять в жены какую-нибудь пленницу или хивинку и остаться на чужбине. Вежливый отказ не привел хана в бешенство. Когда Абросимов, выгодно распродав товары, собрался домой, хан отпустил его.

В Хиве Абросимов жил за несколько лет до прихода туда хромого дервиша.

Рассказ купца не заставляет, однако, заподозрить Вамбери в преувеличении опасностей, подстерегавших иноземца в Хиве. Абросимов пришел туда открыто, Вамбери — под чужим именем. Хромой дервиш сумел как бы изнутри увидеть застойный, изживающий себя мир средневековых деспотов и религиозных фанатиков.

Правда, и здесь он не был первым. В чалме и пестром халате купца еще в 1820 году бродил по базарам Бухары русский ученый Эдуард Эверсман. Бухарец, бывавший в Оренбурге, где Эверсман готовился к своему рискованному предприятию, опознал «неверного». Кто-то успел вовремя предупредить ученого о смертельной опасности, и он спасся бегством через пустыню…

Бывает, что известность приходит к писателю после его первой и единственной книги. Одно, всего одно открытие может прославить имя ученого. Путь, пройденный молодым Арминием Вамбери в лохмотьях дервиша, остался среди наиболее дерзких маршрутов в истории путешествий середины прошлого века.

Приключения Вамбери описывались не раз. Со страниц некоторых повестей и рассказов он предстает одиночкой, окруженным врагами, только и думающими, как его разоблачить. Едва ли это правильно.

Сам Вамбери пишет, что пристальный взгляд встречного, каждый жест настораживали его. Но, признает Вамбери, «впоследствии я убедился, что спутники и не думали разоблачать меня». Опасность обострялась лишь в больших городах.

Более того, со временем выяснилось, что некоторые сановники догадывались, что под внешностью дервиша скрывается европеец. Однако этот европеец имел турецкий паспорт, подлинность которого не вызывала сомнений. В критические моменты дервиш извлекал паспорт из лохмотьев, и сановник почтительно целовал «тугру».

А Мехмед, который доставил так много тревог Вамбери? Можно ли считать его лишь злодеем, мешавшим ученому? В его глазах хромой дервиш был вражеским лазутчиком, а те, кто его защищали, — слепцами и ротозеями.

Лингвистические исследования принесли Арминию Вамбери известность. Но в поисках прародины венгров он, увы, не нашел верного пути.

Ему не было нужды отправляться туда, где, по его словам, «слушать считается бесстыдством, где спрашивать — преступление, а записывать — смертный грех».

Для поисков народов, говорящих на языках, в чем-то сходных с венгерским, Вамбери мог выбрать другую дорогу: из Будапешта в Москву, а оттуда — на Волгу. Да, да, не в Среднюю Азию, а именно на Волгу!

Путешествуя в удобной каюте волжского парохода, он увидел бы на пристанях грузчиков, или, как их называли, крючников, — чувашей и марийцев, сгибавшихся под тюками со льном и кожами для нижегородской ярмарки. И чуткое ухо лингвиста, возможно, уловило бы в их возгласах некоторое сходство с говором простолюдинов венгерского местечка.

Для того чтобы услышать речь еще более близкую венгерской, Вамбери следовало бы отправиться дальше, но отнюдь не в раскаленные пески Средней Азии, а туда, где долгой зимней ночью бушует пурга и до мая лежат сугробы. Он должен был бы перевалить Урал и на собачьей упряжке проехать по низовьям Оби.

Здесь, в лесах и тундре, он нашел бы стойбища охотников, принадлежащих к небольшим северным народам. Тогда их называли вогулами и остяками. И тут-то в заклинаниях шамана, бьющего в бубен, чтобы изгнать злых духов, Вамбери услышал бы вдруг отголоски хорошо ему знакомых причитаний, какими провожают покойника крестьяне венгерской степи.

Сибирский Север — и Центральная Европа! Обь — и Дунай! Несходство исторических судеб разделенных расстоянием народов — и все-таки несомненное родство языка. Как это объясняет современная наука?

Здесь нет полного единства мнений. Некоторые ученые полагают, что вообще едва ли удастся узнать весь ход венгерской древней истории. Но многое, несомненно, уже установлено.

Современные лингвисты относят венгерский язык к так называемой угорской группе финно-угорской ветви уральской семьи языков. Из всех существующих языков планеты он наиболее близок к тому, на котором говорят манси и ханты (в прошлом — вогулы и остяки). Однако в современном венгерском языке много иноязычных слов славянского, германского и тюркского происхождения. На протяжении долгой своей истории венгры не раз сталкивались с другими народами.

Общей прародиной предков венгров, ханты, манси было, вероятно, Южное Приуралье. Здесь их начали теснить гунны и авары. Видимо, в середине I тысячелетия нашей эры предки венгров стали переселяться на юг, в причерноморские степи. Именно тогда оборвалась нить, связывающая их с остальными угорскими народами.

Но и южная степь не стала новой родиной венгров. Здесь у них тоже были беспокойные, воинственные соседи — печенеги.

…Среди достопримечательных мест Будапешта — площадь Героев, где в 1896 году был установлен монумент Тысячелетия Венгрии.

Перед двумя полукруглыми колоннадами, украшенными статуями, высится монолитный столп. У его подножия — группа всадников: легендарный вождь венгерских, или мадьярских, племен Арпад и его сподвижники. Арпад повел свой народ на новые места. Перевалив через Карпаты в 895–896 годах, венгры осели на той территории, которой суждено было стать Венгрией.