Кирилл Станюкович - Рассказ об одной экспедиции

Теперь была хорошо видна огромная фигура со страшными, свисающими с каждой стороны пасти, длинными, как ножи, клыками, было видно, как он, принюхиваясь, ходит по лагерю. Вдруг, уж не знаю как, он почуял нас, повернул голову в нашу сторону, потом полез по склону. Мы молча отпрянули от края площадки и поползли в пещеру. Затем совместными усилиями закрыли вход каменной глыбой и прочно укрепили ее снизу и с боков крупными обломками.

Наступила тишина. Кто лежал у входа, кто сидел в глубине; было темно и тихо. Через некоторое время где-то недалеко посыпались камни, потом мы услышали шорох, и вот узкую полоску света, проникавшую сквозь щель, что-то заслонило.

Громкий вздох; гнилостный запах проник в пещеру. Затем кто-то толкнул камень, сильнее; камень зашевелился, еще и еще, и тут глыба, которую мы втроем едва сдвинули, покачнулась и стукнулась о стенку; кто-то пытался протолкнуть ее в глубь пещеры, но она была прочно заклинена обломками. Удары и звуки скребущих когтей становились все сильнее. Временами камень прямо колотился о стенку. Мы лежали рядом и поддерживали его изо всех сил. Потом удары и скрежет прекратились, слышалось только сопение. Прошло несколько минут, и вдруг опять посыпались яростные удары по камню, раздался рев.

Опять наступила тишина; шли минуты, мы молчали, мы боялись разговаривать, так как наши голоса, по-видимому, вызывали у махайрода ярость. Прошло полчаса, час. Очевидно, голод начал мучить саблезубого. Махайрод снова кинулся на камень, пытаясь сдвинуть его в сторону.

Неожиданно я почувствовал, что камень изменил положение.

- Свет, свет зажгите! - сказал я.

- Ни в коем случае,- зашипел Дудик,- он еще больше взбесится!

- Камень подается! - сказал я.- Давайте свет!

Зажгли свет, рычание и удары усилились. Я оказался прав, камень сдвинулся в бок, щель увеличилась. Мы всеми силами навалились на камень, стараясь вернуть его в прежнее положение, но сила зверя была велика. В поту, изо всех сил упирались мы плечами в глыбу, но не могли удержать ее на старом месте, она под ударами лап медленно двигалась в свою нишу. Как мы прежде не догадались завалить нишу? Это была ошибка.

- Ну,- сказал Дудик, - в мышеловку попали!

Но в эту минуту у зверя вдруг изменилось настроение. Царапанье и рычание прекратились. Он не понял, что камень сдвигается. Мы быстро подтащили обломки камней и забили ими нишу.

Шло время, снаружи доносился шум реки. Нас раздражали летучие мыши, их было великое множество. Они вечером отправились на охоту, но натолкнулись на запертый вход и метались с писком.

Ночь тянулась бесконечно.

- И откуда могла взяться эта вымершая гадина? - раздался в темноте голос Димки.- И долго ли она нас будет караулить? Интересно!

- Интересно еще и другое,- сказал Николаев,- сколько мы сможем выдержать без еды и без воды? Мамат, слушай, откуда махайрод мог взяться?

- Давно я об этом звере слышал,- помедлив, ответил Мамат.- Я ведь в детстве жил в Синьцзяне. Там, на склонах Кашгарского хребта, еще много нетронутых мест. Там есть даже такие уголки, где еловые леса растут! Настоящие еловые леса из тянь-шаньской ели! Вот и говорили, что где-то высоко в горах лежит большая котловина, которая считается проклятой: кто туда попадет, тот погибнет. Мне дед перед смертью по секрету рассказал, что издали с высокой горы он видел эту котловину. Она круглая, как чаша, покрыта лесами и пастбищами, диких кутасов там видимо-невидимо. Говорят, что на огромной плоской вершине горы находится мусульманский рай, куда на белом верблюде привозят души праведников. А вот души грешников сбрасывают в эту черную глубокую падь.

Пожалуй, и прав был Мамат, если такая падь существует, то махайрод только в ней и мог сохраниться.

- Почему же он ушел оттуда? Здесь-то ведь ему и холодно и голодно?!

- А кто его знает, что могло случиться. Говорили, что недавно в Синьцзяне было землетрясение, эту котловину засыпало, теперь ее нет. Может, он последний чудом уцелевший от землетрясения махайрод?

Мы долго лежали молча. Потом заснули. Я спал урывками, все время просыпаясь. Жажда мучила ужасно, язык начал пухнуть, губы засохли и потрескались, во сне я непрерывно видел как течет и пузырится чистая вода в ручейке.

Когда я проснулся, в щель проникал матовый свет, снаружи выл ветер, было холодно, похоже, что шел снег. Раздался хохот шакалов, но рева слышно не было.

- Здесь он или нет? - спросил Димка.

- Сейчас узнаем,- сказал я и поднес Наля носом к щели. Наль потянул воздух, ощетинился и залаял. Рычание, немедленно раздавшееся снаружи, было ему ответом.

День тянулся бесконечно.

И какой я был дурак, что не напился толком вчера у реки! Ведь все остальные попили и поели прежде чем лезть в пещеру.

Дважды в течение дня раздавался злобный тоскливый рев. Среди засыпанных снегом гор рычал и выл голодный измученный зверь. Начала тускнеть и гаснуть полоска света, пробивавшаяся через щель под сводом, и наконец погасла. Среди ночи у самой пещеры несколько раз раздавался хохот и плач шакалов, потом рев.

Когда рассвело, мы поднесли Наля к щели, он принюхался, слегка заскулил и потянулся к выходу. И тогда мы решили, что если ждать еще, мы совсем обессилим, а так, может быть, удастся как-нибудь уйти незамеченными. След мы намеревались запутать, идя по воде.

Когда мы с бесконечными предосторожностями отодвинули камень, то долго ничего не видели - все было бело. Мела пурга. Зеленый лужок, на котором паслись наши лошади, весь покрылся снегом. Мы жадно набросились на снег.

Вдруг снизу, с того места, где были остатки нашего лагеря, раздался рев, и мы увидели отвратительную фигуру зверя, он, заметив нас, начал карабкаться наверх.

- Ребята, если он еще раз загонит нас в пещеру, нам конец. Мы долго не протянем без воды и пищи. Попробуем камнями отбиться,- предложил Николаев.

И мы лихорадочно начали шатать камни и сваливать их у края площадки. Махайрод дал нам все-таки время на это, так как поднимался не торопясь.

Вот саблезубый в 50-60 метрах от нас, вот он подошел еще ближе, и тут мы начали швырять и скатывать камни. Димка кидал их самозабвенно и яростно, Николаев тщательно целясь, а Дудик отбежал куда-то к входу пещеры. Наши камни катились по склону, задевали за другие, которые в свою очередь сталкивали многочисленные, плохо держащиеся на крутом склоне валуны. И тут нам повезло: один из камней угодил зверю в переднюю лапу, кажется, это был камень, брошенный Николаевым, зверь зарычал, отпрыгнул, повернувшись боком, и в это время здоровый валун, весело прыгавший вниз по склону, с размаху ударил его в бок. Махайрод даже не зарычал, опрокинулся и покатился вниз по склону.

Мы продолжали швырять все, что было у нас еще в резерве. Несколько раз он пытался встать, но падал опять; наверное, к этому времени у него другие лапы были тоже подбиты. Ведь по склону катилась целая каменная лавина! Уже над самой рекой в последний раз махайрод попытался встать, но опять не удержался и с высоты четырех-пяти метров грохнулся в воду.