Тимофей Баженов - Дикие истории. Дневник настоящего мужика

МТЛБэшка перла, отбрасывая «грудью» ржавые противотанковые ежи, заматывалась клубами старинной колючей проволоки. На дороге и по обочинам хрустели человеческие кости. Прямо по курсу мы увидели упавший самолет. Он был очень стар. Алюминий не так подвержен коррозии, как сталь, поэтому формы сохранились. В ногах у пилота, чьи останки находились в кабине, под пробитым стеклянным колпаком на фюзеляже была нарисована открытая и полная острых зубов красная пасть акулы. В моем шлемофоне щелкнуло, и сквозь рев и шипение я услышал: «Аэрокобра… последняя здесь разбилась… из Америки прилетел, бедняга…»

Мы ехали по минному полю. Мины были или обезвреженными, или испорченными. Водитель, не боясь, пер по целине. Из-под гусениц летели емкости с толуолом, взрыватели, верхние крышки и прочая требуха.

Но все равно не по себе. Каждые пятьдесят-сто метров — танк или самоходка. Все ржавое, допотопное, но лобовая броня — я вам скажу! На некоторых экземплярах встречалась толщиной и по десять сантиметров. Вообще, полное ощущение, что вернулся на землю из долгого космического полета, а тут за это время случилась ядерная война. И все погибли давно. И вот едем мы по этому миру и хрустим костями тех, у кого наследовали землю.

Наконец мы доехали до двух рубероидных сараев. Они стояли в небольшом живописном распадке, в центре острова. Забора не было. Перед постройками были вкопаны два столба с перекладиной, Из перекладины торчали китовые усы. И красные пластиковые буквы были прибиты к ней гвоздями. Надпись гласила: «Беттобу».

— Здесь мы будем жить, — сказал я своим и спрыгнул с брони. Под ногами хрустнуло, я подумал, что это гравий, но оказалось, что это стреляные гильзы. Миллионы гильз.

Мы заселились. Разожгли очаг. Поставили чайник. Установили генератор. У нас появился свет. Пока ребята ставили аппаратуру на зарядку, я взял карабин и пошел осматривать окрестности. Вокруг не было ни души. В речке все копошилось. Я посмотрел, а там рыбы больше, чем воды. Я зашиб камнем четырех. Принес в лагерь. В этот вечер мы ели икру ложками из кастрюли.

А утром пошли в подземелья. Вход туда выглядел не очень ухоженным. Под холм уходила нора величиной с волчью. Ее устье было частично засыпано оползнем. Угадывались бревна, которые некогда держали свод. Мы стали протискиваться внутрь.

Неожиданно ботинки ползшего передо мной бойца исчезли. Послышался шлепок и мат. Я не успел среагировать и понял, что земля подо мной накренилась и я сваливаюсь в пропасть, неожиданно открывшуюся справа от меня. Там, где только что была мокрая земляная стена. Я тяжело упал в лужу рядом с уже успевшим встать коллегой. Высота падения оказалась приличной. Метра два. Мы зажгли фонари.

Здесь помещение было аккуратным и ухоженным. Потолок — на высоте вытянутой руки. Из комнаты, посреди которой мы стояли, в четыре стороны расходились тоннели. Вода — примерно до середины икры. Из пола торчала заточенная ржавая арматура. Потолок над нами зашевелился, и мы увидели, как бетонная плита поворачивается на стальных шарнирах. Сверху в следующую секунду должен был упасть наш третий коллега. Прямо на железный кол. Мы, чавкая грязью, бросились туда и в последнюю секунду оттолкнули летящего человека в сторону.

«Прикольно», — подумали мы.

Колья, предназначавшиеся нам, первопроходцам, очевидно, уже заржавели и упали. И потому мы не корчились сейчас на них, как первые христиане на дороге в Рим. Мы бросились загибать арматуру, а с потолка как раз посыпались остальные члены моей экспедиции. Все остались живы и обошлись без травм.

Мы шли по коридору уже минут тридцать. Стены кое-где сохранили части обшивки. Карты подземелий, которые у нас были, указывали на то, что мы движемся в сторону госпиталя. Определили, что идем по второму уровню минус второго этажа. За всю послевоенную историю острова полные карты подземелий так и не были составлены. А если и были, то до сих пор засекречены.

Шумшу — это самый укрепленный остров-крепость в истории человечества. До Курильского десанта считалось, что его невозможно штурмовать с моря. А основной укрепрайон находится в недрах. Японцы использовали для его строительства рабский труд. Пленные китайцы и корейцы копали и мешали бетон. Нанятые китайцы и корейцы выполняли инженерные функции.

КОГДА ЯПОНЦЫ СОЧЛИ РАБОТУ ЗАКОНЧЕННОЙ И НАСТУПИЛ ЧАС РАСПЛАТЫ, ПОГРУЗИЛИ ВСЕ ЭТО ПОЧТИ МИЛЛИОННОЕ ВОЙСКО НА БАРЖИ. БАРЖИ ВЫВЕЛИ В ОТКРЫТОЕ МОРЕ И ПОТОПИЛИ ТОРПЕДНЫМИ УДАРАМИ. ТАК ТАЙНЫ И СХЕМЫ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ЗНАКОМЫ СТРОИТЕЛЯМ, ПОКИНУЛИ ЭТОТ МИР.

Картами в совершенстве владела верхушка управления островом. Но в момент, когда наши войска заняли Шумшу, все начальники сделали себе сеппуку. Вспороли животы длинными острыми ножиками.

Рядовые японцы выходили из ворот подземной крепости по одному нескончаемой колонной четыре дня. Но вышли не все. В течение девяти лет после окончания войны на острове было электричество. Это означает, что где-то в глубинах, за взорванными перекрытиями, сидели японцы, которые не знали, что их страна капитулировала. Они обслуживали генераторы и подливали в них топливо.

Мы проходили залы с огромными цистернами, там были мазут и солярка. Шли мимо действующего водопровода. Вода текла из кранов в бетонные раковины и ванны. Вода была чистой, но мы не пили и не умывались. В лабиринтах много раз применялось химическое и бактериологическое оружие, и я приказал не рисковать. Мы дошли до больничных палат. Там, конечно, была разруха. Больничные койки с панцирными сетками стояли в беспорядке. На некоторых лежали человеческие останки.

Меня интересовали шкафчики. Я влюбился в военную медицинскую посуду тех лет и собирал коллекцию. Было понятно, что делать это опасно, однако я набил планшетную сумку бутылочками с непонятной жидкостью и притертыми стеклянными пробками.

На госпитале наша карта кончалась. Мы должны были обнаружить проход на минусовые этажи и добраться до радиорубки. Нашей задачей было составить карты вновь исследованных лабиринтов, найти радиорубку и проверить версию о создании в недрах Шумшу телевизионных передатчиков первого поколения. Возможно, при обнаружении такой техники — вывезти ее в Москву для исследований.

Полчища летучих мышей вдруг стали носиться вокруг нас. Я посмотрел наверх и увидел небо. Дневное. А на нем звезды. Я стоял в самом низу вертикальной шахты глубиной метров сорок. Мыши летели оттуда. Естественная вентиляция работала так же хорошо, как и водопровод.