Гэри Дженнингс - Путешественник

– У всех детей, как мужского, так и женского пола, есть такие пятна, – сказал он. – И не только у детей дроков и бон. Дети хань, юэ и даже монголов – все они рождаются с таким пятном. Неужели у ваших младенцев нет его, ференгхи?

– Я никогда не видел ничего подобного. Ни у моих соотечественников, ни у персов, ни у армян, ни у арабов или иудеев…

– Правда? Мы, монголы, называем его «оленьим пятнышком», потому что оно постепенно блекнет и исчезает – как пятна на олененке, – когда ребенок становится старше. Оно обычно исчезает в возрасте десяти-одиннадцати лет. Еще одно отличие между нами и жителями Запада, а? Но небольшое, как я полагаю.

Несколько дней спустя орлок Баян вернулся из похода во главе семитысячного конного войска. Колонна выглядела уставшей от перехода, но не слишком поредевшей из-за сражений: всего лишь около дюжины лошадей шли с пустыми седлами. Когда Баян переоделся в чистую одежду в своей юрте, он явился во временную резиденцию Укуруя в сопровождении сардаров и других офицеров, чтобы засвидетельствовать почтение вану и встретиться со мной. Мы втроем уселись за стол на террасе, а младшие офицеры устроились отдельно, чуть поодаль. Всем нам прислуживали chabi, которые разносили рога и черепа с кумысом, архой и еще одним местным напитком, который бон варили из ячменя.

– Юэ придерживаются своей обычной трусливой тактики, – проворчал Баян, докладывая о результатах набега. – Спрятаться, нанести удар в спину и сбежать. Я бы легко разыскал проклятых беглецов в джунглях Тямпы, но это именно то, чего они и ждут, – что я растяну фланги и оторвусь от своих резервов. Ну а поскольку гонец принес мне известие, что великий хан отправил мне письмо, я все бросил и повернул обратно. Пусть эти ублюдки юэ считают, что они отразили нашу атаку, мне все равно, я еще уничтожу их. Надеюсь, посланец Поло, вы привезли мне от Хубилая какой-нибудь добрый совет, как это сделать?

Я вручил орлоку письмо, и мы все сидели молча, пока он сломал восковые печати yin, развернул и прочитал послание Хубилая. Баян был уже далеко не молодым, хотя и крепким мужчиной. Выглядел орлок довольно свирепо, весь в боевых шрамах, как и всякий монгольский воин, но у него еще были зубы устрашающего вида, я никогда не видел ничего подобного во рту человека. Признаться, поначалу я был просто заворожен и гораздо больше интересовался его челюстью, чем теми словами, которые вылетали из его рта.

Понаблюдав за Баяном какое-то время попристальней, я пришел к выводу, что зубы эти были не настоящими, но сделанными из прочного фарфора. Впоследствии орлок рассказал, что их изготовили специально для него после того, как в одном из сражений враг-самоед вышиб Баяну все зубы железной булавой. Со временем я встретил и других монголов и хань, у которых имелись искусственные зубы – китайские лекари делали их весьма искусно и именовали kin-chi. Однако Баян был первым, у кого я увидел искусственную челюсть. Выглядела она просто ужасно – очевидно, лекарь, который их сделал, не испытывал к орлоку особой симпатии. Зубы выглядели такими же массивными и крепкими, как каменные вехи по сторонам дороги, и они были пригнаны друг к другу и держались вместе благодаря искусной золотой проволоке, блестящей и сверкающей. Баян сам говорил мне, что зубы эти были весьма неудобны и даже причиняли боль, поэтому он вставлял их между деснами, только когда ему надо было с официальным визитом посетить какого-нибудь сановника, или поесть, или же покорить своей красотой женщину. Я не сказал ему, но, по-моему, эти его kin-chi, когда полководец пережевывал ими пищу, должны были вызывать отвращение у всех сановников, а заодно и у всех слуг, которые прислуживали ему за столом, а уж об их воздействии на женщин мне не хотелось даже думать.

– Ну, Баян, – напряженно спросил ван, – надеюсь, мой царственный отец приказал, чтобы я вместе с тобой последовал в Юньнань?

– Это не совсем так, – дипломатично ответил Баян и передал документ Укурую, чтобы тот сам прочитал его. Затем орлок повернулся ко мне. – Что-то я не пойму, Хубилай предлагает мне заявить громко, так, чтобы услышали юэ, что у них больше нет тайного друга при дворе в Ханбалыке. Предполагается, что это заставит их сдаться на месте? Мне кажется, это лишь вынудит их сражаться еще ожесточеннее, из чистого упрямства. Как вы считаете, Марко?

– Не знаю, орлок.

– И почему Хубилай предлагает, чтобы я сделал именно то, чего старался избежать? Внедриться далеко в Юньнань, так что мои фланги и тыл окажутся уязвимыми? А, почему?

– Я и правда не знаю, орлок. Великий хан не делился со мной своими мыслями насчет стратегии или тактики.

– Гм! Допустим. Но Хубилай еще пишет, что вы якобы привезли мне какое-то новое оружие. Уж это, по крайней мере, он с вами обсуждал?

– Да, орлок. Это устройство, возможно, поможет завершить войну, сохранив жизни немалому количеству воинов.

– Воины и существуют для того, чтобы их убивали, – произнес он решительно. – Что это за устройство?

– Наконец найден способ, при помощи которого можно использовать в сражении воспламеняющийся порошок под названием huo-yao.

И тут Баян сам взорвался, подобно воспламеняющемуся порошку. – Вах! Снова? – Он заскрежетал своими жуткими зубами и пробормотал что-то, похожее на страшное богохульство. – Во имя зловонного старого седла потного бога Тенгри! Каждый год, или почти каждый, находится какой-нибудь безумный изобретатель, который предлагает заменить холодную сталь жарким дымом. Но это еще никогда не срабатывало!

– Полагаю, что на сей раз должно сработать, орлок, – возразил я. – Это совершенно иной сорт huo-yao. – Я велел почтительно стоявшему chabi сбегать в мои покои и принести один из латунных шаров.

Пока мы ждали, Укуруй закончил читать письмо и сказал:

– Думаю, Баян, что я понял намерения моего царственного отца и его хитроумный план. До настоящего времени твои войска не смогли сойтись с юэ в решительной схватке, потому что враги постоянно прячутся. Но если твои колонны углубятся в горы достаточно далеко – так что юэ усмотрят в этом возможность полностью окружить тебя, – почему бы им тогда не спуститься по своим тайным тропам и не собраться перед твоими флангами и тылом? – Казалось, что орлок скучал и злился одновременно во время этого разъяснения, но из уважения к титулу он позволил Укурую продолжить. – Итак, впервые все твои враги юэ соберутся, раскроются и окажутся далеко от своих укрытий, их принудят принять сражение. Ну?

– Да будет мне позволено почтительно заметить, – сказал орлок. – Это все очень похоже на правду. Но мой ван сам упомянул, что в таком случае я буду полностью окружен. А это сводит на нет весь хит роумный план. Прошу прощения за грубое сравнение, но я бы сказал, что сесть в огонь голым задом – не самый лучший способ потушить его.