Вадим Чернобров - Москва: феномены, аномалии, чудеса

Но теперь, когда открыт вал XII века с его дубовым основанием, нужно думать, что и брёвна, которые нашли в прошлом столетии, принадлежат тому же валу. Они укрепляли внешнюю сторону основания вала. Об этом говорит и само их описание — толстые брёвна почти в аршин в поперечнике, лежащие на протяжении примерно 40 метров одно на другом стеною, по-видимому, без перевязки. Ну, а крюки-поперечины могли и не попасться тогда на глаза наблюдателям.

Вот поэтому-то мы и говорим, что теперь нам труднее представить себе город Калиты. То, что ещё в начале прошлого столетия было для учёных вполне убедительным аргументом, нас сейчас уже не удовлетворяет, поскольку мы знаем, что град Калиты был не единственной и даже не первой дубовой крепостью в Москве.

Однако территория Кремля 1339 года очерчивается довольно определённо. Она расширилась и к северу, и к востоку. Угол крепости со стороны реки Неглинной был примерно там, где сейчас находится Средняя Арсенальная башня Кремля. А со стороны реки Москвы крепость доходила приблизительно до того места, где теперь Вторая Безымянная башня Кремля (третья от угла, выходящего к Москворецкому мосту). Несколько дальше этой линии (от Средней Арсенальной до Второй Безымянной башни современного Кремля) ещё в прошлом столетии нашли остатки древнего рва, который, по-видимому, был вырыт также в 1339 году. Учёные считают, что наши теперешние улицы Б. Никитская и Ордынка — это древние дороги, выходившие к Кремлю. Первая вела в Волок Ламский и Новгород, вторая — в ставку золотоордынских ханов.

Художник Аполлинарий Михайлович Васнецов, знаток истории Москвы, попытался в своё время изобразить Кремль Ивана Калиты. На его картине показан юго-западный угол Кремля с воротами, соответствующими теперешним Боровицким. За внешним частоколом видны срубы дубовых стен и башен, а позади них — довольно беспорядочная застройка большими и малыми деревянными домами, среди которых выделяются белокаменные стены и купола первых соборов. Общий облик города схвачен художником, в общем, верно, с присущей ему интуицией. Но сами стены восстановлены по сохранившимся более поздним укреплениям XVII века (например, стенам Якутского острога), рассчитанным уже на артиллерийский бой. Между тем в то время, о котором идёт речь, артиллерию ещё не применяли для осады и обороны крепостей. Поэтому вряд ли в Кремле, построенном при Калите, могло быть такое количество выступающих за линию стены башен, как нарисовал А.М.Васнецов.

Всего вернее, что построенный в 1339 году Кремль отличался от укреплений XII века в основном размером и мощностью валов и заборол. По берегам Москвы-реки и Неглинной могли частично быть использованы и остатки старого вала. Потому-то мы и обнаружили в земле почти полный его профиль. Ров нового Кремля должен был быть глубже и шире, возможно, с рядом заострённых кольев-надолб — на дне, вал с приступной стороны мощнее и выше, заборолы — крепче... Эта крепость должна была выдерживать уже не только непосредственный штурм, но и обстрел из неогнестрельных метательных орудий — пороков, как называли на Руси разного рода стреломёты и камнемёты. Наверное, и на его стенах были подобные пороки. Всё же башни вряд ли имелись, исключая проездные и угловые. А ворот могло быть уже больше. Со стороны Красной площади к Кремлю подходило тогда несколько дорог, и к ним, вероятно, было два, а то и три проезда.

Что касается внутренней застройки Кремля, то она сложилась в основном ещё до постройки Калитой новых стен. Главную роль здесь играл двор самого князя. Конечно, к тому времени, как московские князья получили и укрепили в своём роде титул великих князей, старших над другими русскими князьями, и дворец их должен был измениться и расшириться. Он простирался теперь почти на всю территорию древнего городка, занимая то место, где стоят сейчас Оружейная палата и Большой Кремлёвский дворец. К востоку от него после постройки нескольких каменных соборов, о которых мы уже говорили, образовалась целая площадь, которую мы и до сих пор называем Соборной. А неподалёку от Успенского собора (он был тогда много меньше, чем сохранившийся до наших дней) появился и двор митрополита, должно быть, мало чем поменьше княжеского. Больше стало и боярских дворов (особенно после расширения территории крепости). Кремль окончательно приобрёл тогда вид резиденции крупного средневекового государя, феодального центра большого города.

Клады оружия в Китай-городе

Китай-городбыл, если можно так выразиться, всероссийским торгом. Но жили в нём только два десятка крупнейших московских купцов — гостей и гостиной сотни торговых людей, да наезжали ещё купцы из других городов и стран. Большинство же московских торговых людей жили за пределами Китай-города и приходили в свои лавки иногда с довольно далёких по тогдашним понятиям окраин. Археологам удалось найти одно любопытное свидетельство этого.

Как-то при земляных работах в районе современного Казарменного переулка(уже за древней стеной Белого города) нашли в старом колодце большой кувшин, на котором уверенной рукой, почерком конца XVI — начала XVII века было процарапано: «Кувшин добра человека Григория Офонасева». Нужно думать, что этот «добрый человек», т.е. представитель зажиточных слоёв посада, жил где-то неподалёку, в Земляном городе. А лавка его, упомянутая в «Книге об устройстве торговых рядов» 1626 года, находилась на Большом посадев Соляном ряду.

Большинство населения Китай-города составляли духовные лица — ведь там было великое множество церквей и монастырей.

Однако большое значение в этом районе имела та группа населения, которая количественно составляла лишь пятую его часть — крупные служилые люди. В разных местах Китай-города размещались большие усадьбы, принадлежавшие как родовитой знати, так и худородным, но занимавшим крупные посты в царской администрации приказным людям. При наших раскопках в Зарядьеудалось открыть и усадьбу рядового приказного, и огромный двор князя Юрия Сулешова, близко подойти к двору окольничего Ивана Гавренёва. В своих больших дворах крупные феодалы жили как в деревенских замках — с большой семьёй, многочисленной челядью: они должны были выступить по первому зову царя в поход «конны, людны и оружны», а потому держали в своих дворах и обученных воинскому делу холопов, и множество лошадей, и, конечно, хранили немало разного оружия и иных воинских припасов.

Рис. 12. Вещи из кладов: топор, наконечник копья, шлем, рукомойник, ендова