Вадим Чернобров - Москва: феномены, аномалии, чудеса

«Мы уже весело шагали по Басманной, совершенно безлюдной и тоже тёмной. Иногда натыкались на тумбы, занесённые мягким снегом. Ещё площадь. Большой фонарь освещает над нами подобие окна с тёмными и непонятными фигурами.

— Это Разгуляй, а это дом колдуна Брюса, — пояснил Костя.

Так меня встретила в первый раз Москва в октябре 1873 года.» (Гиляровский. «Москва и Москвичи».)

Мои родные Басманные, (точнее, Ново-Басманнаяи параллельная ей — Старая Басманная, которую в мою бытность называли ул. Карла Маркса). Кусочек старой дороги в Немецкую Слободу. Путевой царский дворец (чуть ли не Ивана III, но Ивана Грозного — уже точно) — в нём отдыхали на полпути из Кремля в Сокольники, — неспешно двигался, однако, царский поезд!

Остатки Елизаветинского Путевого дворца — на Садово-Черногрязской, теперь там — Министерство Путей Сообщения. Странная, «немецкого фасона», церковь Петра и Павла «под звоном» — что-то не то голландское, не то немецкое — выстроено по собственному рисунку Петра Первого, вторую колокольню, «покудрявее», пристроили уже при Елизавете Петровне. Эти два шпиля были видны всё моё детство из окна нашей коммунальной кухни — очага общения в старой московской квартире, в общем, совсем не похожей на «Воронью слободку».

Если спуститься немного вниз, к Разгуляю — пересечению двух Басманных, встаёт розово-белая усадьба в классическом вкусе. Она известна двумя событиями — изначально её связывали с именем «колдуна Брюса» — Петрова сподвижника (неважно, что Брюс-владелец был ему дальним родственником, вроде племянника, чуть не троюродного, Брюс — это звучит готично!). Именно о нём рассказывали, что странной формы не то доска, не то плоская ниша в стене фасада, рядом с парадной колоннадой портика — крышка замурованного фоба этого самого чернокнижника, и в лунные ночи можно увидеть, как она приоткрывается, выпуская его на волю. Так гласила городская легенда, игнорируя объяснения, что это — остатки модного в своё время прибора: вертикальных солнечных часов. Уж очень форма зловещая. Ещё ходили слухи, что во дворце есть замурованная комната, где хранятся сокровища колдуна и ходить куда никому не рекомендуется! (Почти майринковский «Голем»!)

А вот у этой легенды есть основание — усадьба во времена войны 1812 года принадлежала роду Мусиных-Пушкиных, и именно здесь, в подвалах и тайниках, в оставляемой столице были замурованы коллекции статуй, картин, ценных книг... Именно тогда в этом доме бесследно исчез оригинал «Слова о Полку Игореве», оставив нам загадку — был ли это памятник древнерусской литературы, или стилизация-мистификация...

Впрочем, не так далеко было и до другого места, связанного с именем Брюса, — Сухаревской площади, над которой таинственно витала в рассказах старших тень снесённой башни, с вершины которой знаменитый колдун и астроном наблюдал звёздное небо и в которой спрятал свою Чёрную Книгу.

Рассказывали, что летал по ночам колдун на огненном змее, которого, осердившись однажды, обратил в камень. И ведь вправду стоял в дворцовом саду каменный (а может, свинцовый или бронзовый) дракон, изрыгающий фонтанную струю.

Говорили, что заклинаниями заморозил колдун-Брюс озеро посреди жаркого лета... И этой истории есть подтверждение. Позабавил однажды своего друга-царя, ещё зимой приказав засыпать толстым слоем соломы пруд перед дворцом в своей усадьбе, а накануне назначенного дня — велел разметать солому — и пригласил изумлённых гостей покататься на коньках жарким летним днём.

Впрочем, таинственных рассказов в этом старом районе Москвы хватало. От Разгуляя было не так уж далеко до Лефортово — любимой Петром Первым Немецкой Слободы, с дворцом самого Франца Лефорта (в котором, как говорят, нередко если не видят, то уж точно слышат присутствие его тени). Неудивительно, если вспомнить, что Франц Лефорт умирал самым скандальным, на взгляд богобоязненных москвичей, образом — после многокутёжного пира, облегчая долгую агонию с бредом звуками любимой музыки и отказавшись от последнего напутствия церкви. Он был человеком своего времени — времени нарождающегося материализма — и прослыл сподвижником Антихриста, «чёртушкой».

Вот как писал об этих слухах А.Толстой в «Петре Первом»:

«Рассказывали: помирая, Лефорт приказал музыкантам играть, шутам скакать, плясицам плясать, и сам — зелёный, трупный — сорвался с постели, да и заскакал. А во дворце на чердаке как завоет, засвищет нечистая сила!..»

Но вернёмся к Брюсу-Чернокнижнику. Кто же он? Вот краткая справка:

Брюс Яков Вилимович (1670-1735), граф (1721), генерал-фельдмаршал (1726), учёный. Из древнего шотландского (графского) рода; сын генерал-майора русской службы Вилима Брюса. Получил прекрасное домашнее образование и особенно увлекался математикой и естественным науками, которыми занимался до конца своей жизни. В 1683 г. поступил в «потешную» роту Петра I. Вместе со старшим братом в 1687 и 1689 гг. принимал участие (в чине прапорщика) в Азовских походах и был награждён поместьем в 120 четвертей земли и деньгами в размере 20-30 руб. — как за первый поход, так и за второй. Участник Крымских (1687, 1689 гг.) и Азовских (1695, 1696 гг.) походов. С 1689 г. он являлся неразлучным спутником Петра I в некоторых путешествиях, и всякий раз был щедро награждаем. Во время осады Азова в 1696 г. он занимался составлением карты земель от Москвы до берегов Малой Азии, которая впоследствии была напечатана в Амстердаме, и в этом же году был пожалован в полковники. Примкнув в Амстердаме к свите Петра, он в том же году по повелению Петра I отплыл в Англию, в Лондоне он пробыл около года, занимаясь преимущественно математикой и астрономией. В 1700 г. был пожалован в генерал-майоры от артиллерии, участвовал в осаде Нарвы. Неудача под Нарвой навлекла на него гнев Петра, который отрешил его от должности, но через год сделал его заведующим Новгородским приказом. В качестве начальника артиллерии находился при армии в первые годы Северной войны, участвовал во взятии Ниеншанца, Нарвы, командовал левым флангом армии в битве при деревне Лесной, в сражении под Полтавой помог одержать победу над шведами, командуя всей русской артиллерией, состоявшей из 72 орудий, за что и был награждён Петром I орденом Св. апостола Андрея Первозванного. В 1710 г. принимал участие в осаде и взятии Риги, в 1711 г. сопровождал Петра в Прутском походе и в следующем году руководил военными действиями на севере Германии. Около 1714 г. возник слух о хищении Брюсом казённых денег, и хотя впоследствии по розыску слух подтвердился, наказания не последовало. В 1717 г. при учреждении коллегий Пётр I назначил Брюса президентом Берг-коллегии и Мануфактур-коллегии со званием сенатора, а в 1718 г. отправил первым министром на Аланский конгресс для переговоров о мире. В 1721 г., по заключении Ништадтского мира, Брюс получил достоинство графа Российской империи и поместье из 500 крестьянских дворов. В 1726 г. вышел в отставку с чином фельдмаршала. В Москве Брюс жил на Мещанской ул., близ Сухаревой башни. В 1727 г. поселился в подмосковной усадьбе Глинки (существует мнение, что Усадьба строилась в 1726-1735 гг. по проекту и под наблюдением Брюса). Один из образованнейших людей своего времени: занимался математикой, физикой, астрономией, ведал (с 1706 г.) Московской гражданской типографией. Собрал коллекцию предметов старины и редкостей (портреты знаменитых людей, точные измерительные приборы, карты, планы, рукописи и др.), которую завещал после своей смерти Академии наук, и богатую библиотеку. Непонятные для соседей занятия, затворнический образ Жизни Брюса, возбуждая любопытство, породили немало легенд. Умер 19.4.1735, не оставив потомства. Погребён, как видно из донесения графа Салтыкова императрице, 14 мая, в Немецкой слободе. Графский титул наследовал, с высочайшего разрешения, его племянник (1704-1760 гг.).