Эрнест Генри Шеклтон - Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов

«25 августа, 11 вечера. Гук только что принёс добрую весть, что слышал Маккуори и Блаф (Новая Зеландия), посылающие прогнозы погоды и обменивающиеся сигналами. Может это означать, что теперь они слышат наши посылаемые сигналы и пытаются связаться с нами? Наша станция вроде в порядке.»

«26 августа. Плотник закончил работать с аварийным рулём и сейчас занимается с нижним концом рулевого ствола, где руль проходит через кормовые тимберсы. Мы рады удобному случаю устранить эти небольшие повреждения, которые в море могут оказаться серьёзными.»

«31 августа, 6.30. Очень сильный шум давления на юго-востоке. Я поднялся наверх после завтрака и с удовольствием увидел многочисленные открытые разводья во всех направлениях. Вчера разводья смёрзлись, показывая, что мало шансов для основательного и продолжительного разрушения льда до тех пор, пока температура не поднимется. Земля видна, но слишком далеко даже для примерного ориентирования. Айсберг до сих пор к северо-западу от корабля. Мы, похоже, разворачиваемся наружу от земли. Мы не сможем выйти из этого положения слишком быстро, и, хотя, каждый на борту занят и не скучает, беспомощность корабль надоедает.»

«5 сентября. Сегодня во время бури остались без антенны. В первой половине дня мне удалось доползти до наветренной стороны верхней части надстройки у мостика, и под прикрытием штурманской рубки я видел, как антенная мачта гнулась под напором ветра и раскачивалась как ветви дерева, но после того, как антенна продержалась всю зиму, я не думал, что её унесёт. К счастью, поскольку в такую погоду было опасно для жизни находиться на палубе (еду с камбуза принесли с задержкой сквозь слепящий снег и по большим сугробам), никто не видел, когда антенну унесло.»

«8 сентября. Унылая грустная погода. Порывы ветра, снег, потом спокойно на час или два. Временами дует без снега, а иногда с ним, какая разница. У меня теперь двое больных – Ларкман и Магридж. Ларкман отморозил большой и указательный палец на левой ноге некоторое время назад и до сих пор не обращал на них внимания. Теперь они беспокоят его, поскольку началась гангрена. Магридж страдает от сыпи, у него красная воспалённая кожа с большими быстропроходящими прыщами. Я не знаю что это, чёрт возьми, но нечто похожее описано в „Materia Medica’ и т. д., если пузырчатка, значит пузырчатка, ему прописали ‘тоник’ и растирания.“

„9 сентября. Первый день за долгое время, когда нами зарегистрирована минимальная температура выше нуля за двадцать четыре часа. Приятно осознавать, что с полудня до полудня, включая ночь, температура не опускалась ниже +4° градусов (28 градусов мороза, ~ – 15 °C), и с увеличением светового дня она даёт почувствовать, что лето действительно приближается.“

„13 сентября. Северный горизонт одно сплошное водяное небо, но вокруг корабля перспектива тоскливая. Солнце поднялось в 6.20 утра и село в 5.25 вечера. По корабельному времени солнце светит одиннадцать часов пять минут, общая протяжённость светлого времени семнадцать часов. Три часа сумерек утром и вечером. Плотник разобрал гакаборт (для облегчения выгрузки и, если необходимо, загрузки запасного руля) и скоро построит временное съёмное ограждение.“

„16 сентября. Часты миражи, на востоке, юге и юго-западе поднимается морозный туман. Над северным горизонтом низкие кучи облаков белого висящего тумана, как будто над морем. Не нравятся мне эти продолжающиеся низкие температуры. Я начинаю сомневаться, что мы освободимся прежде, чем солнце начнёт растапливать лёд.“

„17 сентября. Годовщина нашего отплытия из Лондона. Из одиннадцати на борту нас таких четверо – Ларкман, Ниннис, Маугер и я. Многое произошло с пятницы 18 сентября 1914 года, и я припоминаю картину, когда мы шли вниз по Темзе мимо подводных лодок и крейсеров с выстроившимися экипажами. Я помню также грусть, когда оставлял всё это и последующее ‘пресыщение.’“

„21 сентября. Солнце быстро идёт на юг, у нас сегодня более семнадцати часов светлого времени и двенадцать часов солнца. Когда же выберемся! Однообразие и тревога в нашем беспомощном положении убийственны. Я полагаю, что Шеклтон и его партия вскоре начнут делать заброски и полны надежд на будущее. Я задаюсь вопросом, зимовал ли „Эндьюранс“ во льдах или же отправился на север. Я не перестаю думать, что если он зимовал в море Уэдделла, то ему будет хуже, чем „Авроре“. Как много мы должны узнать в ближайшие полгода – новости о Шеклтоне и „Эндьюранс“, партии на мысе Эванс и войне.“

„22 сентября. 69º12’ ЮШ, 165º00’ ВД. Остров Sturge (группа Бэллени) к северу (ист. скл.) в девяноста милях. Лёгкий северо-западный ветер с ясной хорошей погодой. Остров Sturge заметили утром к северу от нас как появившуюся тусклую низкую тень на горизонте. Это хорошо, что мы снова получили хороший ориентир для определения местоположения, хорошо увидеть, что мы продвигаемся к северу, хотя и не быстро. С тех пор, как нас отнесло от мыса Эванс, мы прошли примерно семьсот пять миль, замечательный дрейф! Приятно думать, что всё это не было напрасно, и что этот опыт станет ценным пополнением копилки человеческих знаний. Расстояние от мыса Эванс до нас семьсот пять (географических) миль.“

„27 сентября. Прошлой ночью температура в моей каюте была около нуля, довольно холодно, но под одеялом достаточно тепло. Гук демонтировал свою радиоточку. Он болезненно переживает за отсутствие связи, хотя и не показывает это.“

„30 сентября. Ниннис всю неделю был занят строительством нового трактора. Он собрал кузов и будет монтировать двигатель в передней части ’между палубами’, где его можно надёжно закрепить, когда мы освободимся от льда. С топ-мачты я вижу каналы открытой воды, но мы по-прежнему крепко удерживаемся льдом. Как долго?“

„7 октября. Поскольку со временем уменьшается вероятность вернуться к Барьеру и к береговой партии, то стоит рассмотреть вариант, что если мы в этом сезоне в ближайшее время не освободимся, то нам придётся повернуть на юг сразу, хотя у нас и нет никаких якорей, мало швартов, нет руля и небольшие запасы угля. Оставшаяся партия на Барьере оставила нас без лишних рук, но это можно сделать, и это всё лучше для оказания помощи людям на мысе Эванс. В 5 часов утра прекрасный паргелий сформировался вокруг солнца. Это зрелище так поразило боцмана, что он разбудил меня, чтобы его показать“.

В течение октября „ Аврора“ продрейфовала без особых приключений. Стенхаус упоминает, что на северном и восточном горизонтах часто появлялась открытая вода. Но беспокойные глаза тщетно выискивали признаки, что день освобождения близок. Гук вновь запустил радиостанцию и ежедневно пытался войти в контакт с островом Маккуори, теперь находящимся приблизительно в восьмистах пятидесяти милях. Просьбу выслать спасательный корабль, несомненно, повторили бы, если бы смогли установить связь, в это время, если бы всё хорошо сложилось у „Эндьюранс“ , должна была стартовать сухопутная партия от моря Уэдделла. К концу месяца усилились подвижки льда, разводья открывались и закрывались, но льдина, площадью в несколько акров, в которую была вморожена „ Аврора“ , оставалась твёрдой до первых чисел ноября. Трещины, появлявшиеся рядом с кораблём, по-видимому, были вызваны проседанием льдины из-за длительного дрейфа. Температуры теперь были выше, под воздействием солнца лёд становился мягче. Таяние вызывало также дискомфорт в каютах на борту. Положение 12 ноября было определено как 66°49’ ЮШ и 155°17’45» ВД. 17 ноября на 66°40’ ЮШ и 154°45’ ВД Стенхаус сделал промер глубины и нашёл дно на 194 саженях. В донном заборе грязь и несколько мелких камней. Линь показал довольно сильное подводное течение на северо-запад. «Мы промыли часть грязи, – говорит Стенхаус, и в оставшемся песке нашли несколько крупинок золота» . Два дня спустя направление течения было уже на юго-восток. 22-го началась оттепель. В каютах всё капало, свежевыпавший снег маленькими ручейками стекал с корабля. Все были счастливы, такая погода обещала начало взлома пака.