Теодор Шумовский - По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия

Перечисляя вслед за своими предшественниками семь больших морей, лежащих на пути от Аравии до Китая — такое их число постепенно становится традиционным,— ал-Мас'уди приводит подробные описания многочисленных островов на западе и востоке Индийского океана. В частности, значительное внимание уделено им так называемому архи­пелагу Махараджи в индонезийской акватории, который «са­мое быстрое судно не может объехать за два года». Любо­пытно и указание на роль гавани Килла (Кеда, Кадах) в

27

Юго-Восточной Азии: она — место встречи судов из Омана й Сирафа с китайскими кораблями. В этом сообщении ясно слышен отзвук еще свежих тогда в памяти старшего поколе­ния событий второй половины предыдущего века, когда в Гуанчжоу (Южный Китай) была уничтожена арабе ко -пе рс и д-ская торговая колония и маршруты судов из Аравии стали заканчиваться у Малаккского полуострова.

Интерес ал-Мас'уди к вопросам, связанным с навига­цией,— причина и следствие многих его встреч с арабскими моряками дальнего плавания. От них ему известен даже такой сравнительно редкий профессиональный термин, как «сурр» (мн. «сара'ир»), обозначающий место слияния двух проливов. По-видимому, именно длительное общение с лоцманами, руле­выми, простыми матросами придало особую направленность многим размышлениям ал-Мас'уди. Он задумывается над слу­чаями обнаружения на побережье Крита тиковых дощечек, связанных волокнами кокосовой пальмы, и высказывает пред­положение о сообщаемости Средиземного моря с Индийским океаном: ведь эти дощечки, часть обшивки разбившегося судна, указывают на индоокеанскую акваторию, где только и применялось растительное крепление судовых стенок; метал­лические гвозди, употребляемые для обшивки на средиземно­морских верфях, в южноазиатских водах подвергаются уси­ленному разъеданию солью. Мысли идут за мыслями, и вдруг они смещаются в другую плоскость: вспоминается, что самые красивые, стройные, белотелые среди индианок — те­кинки — услаждение арабских моряков; много судов из Омана и Сирафа идет на восток, много ночей любви ожидает море-проходцев на дальнем берегу. Эта живая черта морского быта, для которой нашлось место в ученом трактате давнего путешественника, не может быть опущена, если мы хотим воссоздать историческую картину в предельно полном виде.

В последнем десятилетии лсизни ал-Мас'уди (950) багдадский врач Ибн Серапион, сириец по происхождению, в своем «Трактате о природе простых лекарств» говорит, что камфара ввозится в халифат из Софалы в Восточной Африке, Киллы в Малакке, а также из Китая. Это указание, снова подчеркивающее большую роль восточных маршрутов арабской навигации, перекликается с еще одним упоминанием Кореи, которую в конце того же X века составитель извест­ного справочника (Фихрист) Ибн Якуб ан-Надим называет «лучшей из стран». В труде 1000 года Ибрахим ибн Васиф-шах приводит множество сведений о странах Дальнего Во­стока, переданных ему оманскими и багдадскими моряками. Как и следует ожидать для той поры, ряд сообщений носит фантастический характер (сюда, например, относятся расска­

28

зы о морских женщинах с чертами наших русалок), однако заслуживают серьезного внимания такие места текста, как описание характера Китайского моря и подходов к матери­ковым гаваням, рассказы о многочисленных островах, жем­чужных ловлях и морской фауне. В последнем случае наш автор нашел достойного продолжателя в лице знаменитого Абу Райхана Мухаммада ибн Ахмада ал-Бируни (973—1048), который, повествуя об островах на востоке Индийского океана, обстоятельно говорит о морской торговле негоциантов из халифата с Цейлоном.

Линия разностороннего описания средне- и дальневосточ­ной акватории прослеживается далее у современника ал-Би­руни, астронома Абу Мухаммада Абдалджаббара ас-Сабити ал-Хараки: его звездный каталог 1132 года содержит уже и данные практических измерений длины и ширины «Индийско­го моря», при которых учитывался и выход за экватор. Здесь же можно обнаружить и число, характеризующее количест­венный состав населенных и необитаемых островов Индий­ского океана,—1370. За фигурой ал-Хараки виднеется другая, имеющая более крупное значение для нашей темы; речь идет об Абу Абдаллахе аш-Шарифе ал-Идриси (1099—1166). Этот сицилийский географ (его восточное имя косвенно напо­минает о недавней власти арабов над богатым островом), ученый придворный норманнского короля (в руках которого одно время находилась Сицилия), оставил ряд наблюдений, существенно проясняющих историческую картину; в значи­тельной мере это относится к сфере навигации. По его словам, зинджи, населяющие индоокеанское побережье Афри­ки, не имеют своих кораблей; зато к их поистине золото­носному берегу постоянно причаливают купеческие суда из Омана и Явы. Обитатели Индонезии, подробно описываемой ал-Идриси, приплывают в Софалу зинджей не только за зо­лотом, но и за железом: последнее высоко ценится в Индии, где своя руда по качеству уступает африканской. Весьма живые черты приобретают под пером средиземноморского зе мл е о п и саге л я Мальдивские острова; среди занятий мест­ного населения отмечается судостроение. От Мальдив до Мадагаскара — семь суток морского пути. На Мадагаскаре изготовляются суда типа ал-маши'ат (или ал-машфиййат, ал-машкабат) — из одного куска дерева, вместимостью до 150 человек. (Это трудно себе представить, в рукописях возможна ошибка; однако указания на большие контингенты людей на одном корабле есть и в других источниках.) По­путно говорится об устройстве китайских судов — они дере­вянные с растительным креплением, конопаченые. Строят их так, чтобы они могли ходить не только на. юг и на запад,

29

но и на восток от Китая, где простираются воды Ал-бахр аз-зафти (смоляного моря) (?). Небезынтересны для нас и более общие места текста ал-Идриси. Морские ветры дуют шесть месяцев в одном направлении, а другие шесть — в противоположном; по-видимому, имеются в виду муссоны. Черные птицы, взлетающие с утесов и садящиеся на палубу, предвещают опасную перемену ветра; тогда по приказу капи­тана за борт выбрасывается вся тяжелая кладь — это усили­вает маневренную способность судна. Птицы золотистого цвета, садясь на мачту, предвещают спасение от океанских стихий.

В том же западном Средиземноморье и в том же XII веке наше внимание привлекает своеобразный Ибн Туфайл (ум. в 1185 г.), уроженец Кадиса. В историю арабской литературы он вошел главным образом своим философским романом «Живой сын Бодрствующего». Казалось бы, какое отношение имеет роман к мореплаванию? Но этот мавританский автор в своем произведении помещает героя на некоем индийском острове под экватором, и в этом нельзя видеть лишь прихот­ливую игру фантазии. Несомненно, что автор бывал на остро­ве, поэтому он так живо его описывает. Роман косвенно отражает и высокую степень развития океанского судоход­ства арабов в то время.