Пауль Вернер Ланге - Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании

Конечно, подготовка к осуществлению этого честолюбивого предприятия проходит не без недоразумений — об этом уж позаботились плетущие интриги португальские дипломаты и испанские завистники. Кроме того, постоянно не хватает денег, несмотря на значительные вклады, сделанные королевским казначеем и судовладельцем Христофором де Аро и испанским филиалом немецкого банка Фуггера. Наконец Фалейру, и до тех пор поступавший довольно эксцентрично, встает в открытую оппозицию по отношению к Магеллану, когда узнаёт, что в плавании должен будет ему подчиняться. Решили так: Фалейру останется в Испании и позже тоже получит под свое командование корабль. Это была небольшая потеря для экспедиции, поскольку открытый Фалейру способ определения географической долготы — обман и самого себя и других. А вот итальянец Антонио Пигафетта — настоящее приобретение. Он прибыл в Севилью в составе папского посольства и теперь в качестве добровольца решил принять участие в плавании, «горя желанием узнать чудеса океана» . Он не только станет летописцем первого кругосветного плавания, но, познакомившись с жизнью увиденных им народов, составит словари чужих языков — первые в эпоху Великих географических открытий.

18 июля 1519 года португальский консул в Севилье писал своим доверителям: «Флот состоит из пяти кораблей водоизмещением около ста десяти, восьмидесяти, восьмидесяти, шестидесяти и шестидесяти тонн; все пять — старые и залатанные. Я их видел, когда их вытащили на берег для починки. Корабли ремонтировались одиннадцать месяцев, а теперь их конопатят на плаву. Я неоднократно бывал на борту и заверяю Вашу милость, что я не рискнул бы плыть на них даже до Канар, ибо дерево их шпангоутов ветхое. Всю артиллерию составляют восемь малокалиберных пушек, и только самый большой корабль, который будет вести Магеллан, вооружен четырьмя очень хорошими железными пушками. Численность команд всех пяти кораблей достигает двухсот тридцати человек».

Письмо консула, умышленно пессимистичное, способствовало укреплению легенды, будто бы Магеллан отправился в путь на кораблях, корпуса которых были изъедены червем-древоточцем. В действительности же только на приведение кораблей в порядок было израсходовано около полутора миллионов мараведи. 33 33 Мелкая золотая, серебряная, позже медная разменная монета, введённая маврами. В 1848 году заменена реалом. Это почти столько же, во сколько обошлось полное оснащение флотилии Колумба, отправлявшейся в свое первое плавание. Вооружение также было далеко не так убого, как описывал его консул Алвариш. Кроме упомянутых им пушек, на борт было взято пятьдесят восемь полевых орудий, семь фальконетов, три бомбарды и три тяжелых осадных пушки, а также порох и боеприпасы. В трюмах наряду с провизией было большое количество товаров для обмена на любой вкус, общая стоимость которых, несмотря на всяческую экономию, достигала почти двух миллионов мараведи. Очень трудно представить себе эти данные в пересчете на шкалу современных материальных ценностей. Для сравнения можно лишь заметить, что в те времена хорошее ружье стоило двести, свинья — четыреста, морская карта, нарисованная на коже, — тысячу мараведи; корабль, не слишком изношенный,

Один из кораблей флотилии Магеллана. Рисунок 1523 года

грузоподъемностью сто тонн стоил около четверти миллиона мараведи.

В общей сложности король, Христофор де Аро, Фуггер и другие финансисты выложили около восьми с половиной миллионов I мараведи, чтобы осуществить испанскую атаку на «Острова пряностей». Один только король, которого в том же году избрали императором священной Римской империи и который стал именовать себя Карлом V, вложил в дело шесть с половиной миллионов мараведи. Таким образом, оснащение флотилии Магеллана оказалось одним из самых значительных политических и коммерческих предприятий, претворение в жизнь которого стало в значительной степени возможно благодаря стараниям финансистов. Крупное королевское вложение на первый взгляд противоречит этому утверждению, но мы помним, что оно было обеспечено с помощью банка Фуггера. Что касается якобы безнадежного состояния кораблей «Сан-Антонио», «Тринидада», «Консепсьона», «Виктории» и «Сантьяго», то оно относится к области фантазии, так же как и легенда, будто бы Магеллан вышел в море с пестрой бандой разбойников. Конечно, тогдашние моряки были далеко не цветом общества. И когда многозначительно указывается на то, что среди двухсот шестидесяти пяти членов экипажа, помимо испанцев, были еще португальцы, итальянцы, французы, а также греки, немцы, фламандцы и африканцы, то это говорит скорее за, чем против ситуации, сложившейся в Севилье в 1519 году.

20 сентября 1519 года флотилия покинула Санлукар-де-Баррамеду и через шесть дней достигла Канарских островов. Там пополнили запасы питьевой воды, дров и провизии перед тем, как пуститься в опасный переход к восточному побережью Южноамериканского континента. Несмотря на то что погода в основном благоприятствовала, дальнейшее развитие событий происходило довольно бурно. Еще на острове Тенерифе Магеллан получил предостерегающее письмо от своего тестя, который узнал, что подчиненные Магеллану испанские капитаны приняли единогласное решение убить адмирала, если дело дойдет до конфликта. К тому же Магеллан, как почти все люди, убежденные в правоте своей миссии, нетерпимо относился к инакомыслящим. Он вообще был человеком не очень покладистым, что постоянно уязвляло гордость его испанских спутников. И действительно, ему не удалось избежать мятежа, который разгорелся позже у южноамериканского побережья. Но Магеллан подавил противников с непреклонной жестокостью.

Испанское вооружение XVI века

В середине января 1520 года Магеллан подошел к мысу Санта-Мария, который открыл когда-то Хуан де Солис. Здесь должен был находиться, по мнению неудачливого первооткрывателя, пролив в Южное море. Сначала удалось установить то же самое, что уже распознал Солис и зафиксировал в названии Маг de aqua dulce — Рио-де-Солис, как тогда называли Ла-Плату, несет пресную воду. Это обстоятельство не из тех, которые могут подогреть надежды на открытие пролива. И действительно. Более чем трехнедельные поиски закончились разочарованием-вожделенный пролив отсутствовал. Даже если Магеллана и охватывали сомнения, он вида не показывал. Напротив, приказал плыть курсом на юго-запад: где-нибудь дальше к югу должен быть пролив, а если космографы и моряки до сих пор заблуждались, он это установит, используя все возможности до последней. Но его спутники-отнюдь не легендарные аргонавты: в марте 1520 года почти на пятидесятом градусе южной широты ледяное дыхание зимних штормов и недомогания, вызванные неполноценным питанием, вынудили Магеллана встать на зимнюю стоянку. Именно к этому времени окончательно укрепились подозрения испанских недоброжелателей, что Магеллан хочет будто бы всех их принести в жертву, дабы таким образом оправдаться перед португальским королем Мануэлом. В конце концов, они и без того проникли на юг дальше, чем любая другая испанская экспедиция, и теперь самое время им повернуть назад или плыть к Восточной Индии в обход южной оконечности Африки.