Пауль Вернер Ланге - Горизонты Южного моря: История морских открытий в Океании

И вот экспортеров шерсти одолела тяга к дальним странствиям. Начали создаваться торговые компании с такими благозвучными и заманчивыми названиями, как, например, «Тайное общество предприимчивых купцов для открытия новых торговых путей», которые хотели обеспечить английской шерстью жителей приполярных районов, постоянно страдавших от морозов, а заодно попытаться разузнать, существует ли Северо-Восточный проход в Тихий океан. Английские суда стали появляться у берегов Западной Африки и Нового Света. Удивительно, что никому не пришла в голову мысль одеть в английское сукно великанов-патагонцев, описанных еще Пигафеттой. В 1670 году на Американском Севере учредили знаменитую «Компанию Гудзонова залива», которая очень скоро стала уделять пристальное внимание не шкурам медведей, бобров и песцов, а Тихому океану, и в частности Китаю, этому торговому раю. «Нужно идти в плавание!» — как часто в те времена повторяли этот прекрасный девиз, нередко использовавшийся в преступных целях и поневоле имевший двоякий смысл.

Сражение британских и голландских кораблей с португальским галеоном у Малакки в 1602 году. Гравюра той эпохи

К счастью для британского судоходства, Генрих VIII не ограничивал свое необузданное, безудержное и полное излишеств существование только прекрасным полом. Одновременно он повелевал строить суда, которые превосходили по своим размерам все корабли, до сих пор виденные людьми.

Уже при его предшественнике Генрихе VII (1485–1509) со стапелей сходили олицетворявшие мощь английской короны громадные — водоизмещением до пятисот тонн — корабли, напоминавшие частоколом своих парусов каракки. Собственно, Генрих VIII и положил начало превращению Англии в морскую державу, ведь до него даже для участия в военных действиях приходилось фрахтовать торговые суда. Генрих VIII требовал, чтобы строились морские исполины. И на свет стали появляться корабли, подобные «Грейт Гарри»: семь палуб, четыре мачты, впервые с двумя марселями и несколькими латинскими парусами на бизань-мачте. Правда, это были маломаневренные, практически бесполезные монстры, чудовища, аналогичные более позднему «Грейт Истерну», созданному Исамбардом Брунелем. Но техническое мастерство, приобретенное при постройке морских исполинов Генриха VIII, позднее способствовало появлению великолепных судов елизаветинской эпохи.

Королевой, по имени которой назван значительный отрезок британской истории, была Елизавета I (1558–1603). Ее предшественница Мария Католичка, супруга испанского короля Филиппа II и сводная сестра Елизаветы, вновь вернула страну в лоно католической церкви. От этого в выигрыше оказались английские купцы и мореплаватели: они стали участвовать в работорговле, курсируя между Африкой и испанскими колониями в Америке, а заодно снабжать поселенцев Центральной Америки предметами широкого потребления. Но они оказались не в силах устоять перед соблазнами, исходившими от несметных богатств, созерцать которые им представилась возможность в Новом Свете. Елизавета, дочь несчастной Анны Болейн, которую парламент по требованию Марии объявил внебрачным ребенком и которая оказалась вынужденной целые десятилетия провести на грани жизни и смерти, став королевой, была готова удовлетворить желания ненасытных и алчных правителей компаний в Бристоле, Плимуте и Лондоне. Но открыто выступать против испанской империи было пока еще рано. Поэтому Елизавета для начала успешно выпуталась из ведшейся в интересах Испании войны против Франции, ловко уклонилась от домогательств Филиппа, вновь раскрыла настежь двери Реформации и, наконец, на первых порах сквозь пальцы, а затем и с явным одобрением взирала на то, как британские капитаны вели необъявленную захватническую войну против Испании. Раздавая направо и налево каперские свидетельства 72 72 Введенная еще в эпоху античности практика разрешения частным лицам на кораблях под флагом своей страны захватывать и уничтожать суда неприятельских и помогающих им нейтральных стран. Отсутствие такого свидетельства автоматически превращало капера в пирата и ставило его вне закона. , она не упускала возможности забирать значительную часть награбленного в пользу короны.

Всем хорошо известно имя английского мореплавателя того времени — Фрэнсиса Дрейка (около 1540–1596). И хотя этого работорговца, пирата и адмирала едва ли можно назвать первооткрывателем, его все же следует здесь упомянуть, поскольку он указал британцам путь в Тихий океан, то есть сделал то же, что Оливер ван Норт для голландцев. Он убедил своих соотечественников в том, что, несмотря на широкое покровительство, искать выход в Тихий океан следует не через Северо-Западный или Северо-Восточный проходы, а активно пробиваться к Южной Земле уже проторенными маршрутами. И действительно, подлинной целью его рискованного предприятия был не столько грабеж испанских судов, следовавших из Перу и Мексики, сколько поиск Южной Земли, интерес к которой необычайно возрос после того, как в 1572 году в Англии узнали об открытии Соломоновых островов. Фрэнсис Дрейк, который уже во времена каперских плаваний в Вест-Индию проявил качества отличного моряка и отчаянного человека, в декабре 1577 года на «Пеликане» покинул Плимут и в сопровождении еще четырех кораблей вышел в море. Два из них он потерял у восточного побережья Южной Америки. Трем оставшимся кораблям удалось всего за шестнадцать дней пройти Магелланов пролив. Именно там флагманский корабль получил свое, ставшее позднее широкоизвестным, название «Золотая лань». Суеверное предчувствие моряков, считавших, что корабль ни в коем случае нельзя переименовывать, кажется, подтверждалось. Бушевавшие в южной части Тихого океана штормы пустили ко дну один из кораблей сопровождения, со вторым была потеряна связь. Потом выяснилось, что он был вынужден вернуться в Атлантику. Течения отнесли «Золотую лань» к пятьдесят седьмому градусу южной широты. Корабль крепко держался в водах бесновавшегося океана, о котором Дрейк писал: «Некоторые называют его Тихим океаном, но для нас он оказался скорее Бешеным» 73 73 Это, как и следующее наблюдение, записал не Дрейк, а сопровождавший его ученый спутник пастор Фрэнсис Флетчер, оставивший нам записки о плавании Золотой лани». . В подобных условиях у капитана не было большого желания продолжать поиски Южной Земли. Впрочем, ему все же удалось сделать открытие: «Дальние отроги… этих земель находятся вблизи пятьдесят шестой параллели. За ними в южном направлении не видно никакого континента или полоски суши, повсюду лишь Атлантика и Южное море, сливающиеся воедино в этом гигантском и ничем не затмевающемся просторе». Эти слова вдохновили Схаутена и Ле-Мера и придали им силу и мужество, чтобы свершить задуманное.