Всеволод Сысоев - За черным соболем

Своим выступлением он напомнил собравшимся, что товарищ Буслаев никаких указаний из главка не привез. И речь может идти только о содействии в меру возможностей, но не более… Мы должны заниматься массовыми видами - лисицей, колонком, белкой, которые являются черным хлебом охотника… А соболь?.. Что он такое? Экзотика, исчезающий вид! Но поскольку товарищ Буслаев все же приехал работать, мы не станем ему мешать, пусть работает на наших охотничьих угодьях.

Он предложил следующий маршрут экспедиции: Мая, потом через Джугдыр на Зею… Затем на Селемджу. Там соболь раньше был и сейчас встречается… Районы, по которым пройдет экспедиция, близко соприкасаются с Якутией, где распространен ценный вид соболя «Якутский кряж»… Только такой соболь и нужен для расселения…

Абреков обещал мне завтра же дать указания директору Чумиканской конторы, чтобы тот подобрал надежных проводников для экспедиции. Этого будет достаточно, так как она будет носить рекогносцировочный характер.

- Но это же совершенно неправильно! - выкрикнул кто-то с места.

- Вы хотите говорить? - холодно спросил Абреков.- Пожалуйста!-Пожав плечами, будто сетуя на невыдержанность того, кто перебил его речь, он медленно, с достоинством опустился в кресло.

- Да, я хочу и буду говорить! Вы пытаетесь направить работу по ложному следу. Зачем это вам нужно? Вспомните, не далее как в прошлом году вы сами выдвигали план подобной экспедиции, однако не на Зею и Селемджу… Почему вы так изменили свое мнение? Мне это кажется более чем странным!..

После горячих споров было решено рекомендовать экспедиции маршрут, который совпадал с предложением Абре-кова: от Чумикана по реке Уде на батах до Маи, а там на оленях через хребет Джугдыр до Зеи, Селемджи. На выполнение этого маршрута считали достаточным девять месяцев. В апреле экспедиция должна вернуться в Хабаровск и доложить о результатах поисков.

Из Хабаровска в Аян на днях отходила моторно-парусная шхуна «Пушник». Я мог попутно, без лишних затрат, доехать с ней до Чумикана. На том и порешили. Вечером я принялся за составление ориентировочной сметы расходов экспедиции, заявок на снаряжение и продовольствие, которыми предстояло запастись в Чумнкане. За этой работой я просидел едва ли не до самого утра.

При всей моей недоверчивости к Абрекову я не мог миновать встречи с ним, этого требовала служба. Кроме невольного чувства неприязни, у меня не было никаких доказательств его враждебности к экспедиции, пошел против отдельных мнений и в спорах твердо отстаивал предложенный им маршрут. Так на то и собирали совещание, чтобы выслушать все мнения, и не его вина, если у него были иные соображения, чем у остальных!

Утром я отправился к нему. Он сидел в кабинете один, нахохлившись над бумагами, как большая больная птица. Подняв на меня печальные глаза, он протянул мне холодную костлявую руку и сказал:

- Я знаю, что произвел на вас дурное впечатление, но думаю, что вы не зачислите меня в число своих недоброжелателей?

- С какой стати?

- Как же, а мое инакомыслие! Разве это уже не повод, чтобы считать меня врагом вашего предприятия? Молодость ведь не терпит неопределенности и так легко разметает людей на два лагеря.- Он усмехнулся: - Как это говорится: «Кто не с нами, тот против нас!»

Он открыл ящик стола и достал карту:

- Вы будете привязаны к определенному маршруту, так как не сможете взять в Чумикане все необходимое для вашей экспедиции. Я имею в виду продукты. Вы их попросту не поднимите в том количестве, которое потребуется вам на девять месяцев пути. К тому же это нецелесообразно делать по той причине, что может произойти несчастный случай - перевернется, скажем, лодка или еще что-нибудь, и вы лишитесь всего запаса. Короче - не рекомендую, исходя из опыта. В отдельных эвенкийских колхозах у нас есть нечто вроде факторий, и вы там будете пополнять свои запасы. Это создает некоторые неудобства, но ничего иного поделать нельзя. Это независимая от меня сторона дела. Я знаю, что мне не завоевать уже вашего расположения, но дружба-дружбой, а служба обязывает меня побеспокоиться о вашем предприятии. Он выбросил на стол запечатанный сургучом пакет.

- Это заведующему Чумиканским заготовительным пунктом. Тут мои указания обеспечить вас продуктами, снаряжением, а также надежным проводником. Вас поведет эвенк Софронов - местный житель, хороший охотник, отлично знающий все места. Не раз он водил различные экспедиции, имеет в этом деле опыт…

- Мне такая рекомендация ни к чему. Я сам хочу подбирать проводников по своему усмотрению.

- В данном случае это не рекомендация, а мое требование. Я несу прямую ответственность за экспедицию, которая работает в моем районе, и в случае неудачи, вашей гибели спросят с меня. Вы должны это понимать. С вами пойдет Софронов, а другое лицо можете подобрать по своему усмотрению. Это вас устраивает? Надеюсь, вы не станете возражать против такой меры предосторожности с моей стороны?

В его доводах была логика, и я не стал спорить.

- Не возражаю,- сказал я и протянул руку за пакетом.

Абреков как-то криво усмехнулся и прикрыл пакет ладонью:

- Не утруждайте себя такими пустяками, как передача пакета. На шхуне есть мое доверенное лицо, нечто вроде экспедитора, который и вручит этот пакет адресату. Важно, чтобы вы об этом знали. Шхуна пойдет на днях, как только поднимется вода в Амуре. С капитаном Боевым я говорил, сердечный человек, отлично знающий свое дело. В общем он вам понравится. Правда, водится грешок - поклонник Бахуса… Впрочем, что я вам рассказываю, узнаете обо всем сами.

- Где я мог бы познакомиться с материалами о природе края?

- Вас интересует, конечно, соболь. Могу с достоверностью сказать, что печатных трудов нет, или почти нет. В остальном могу порекомендовать музей, там есть любопытные экземпляры: скелет морской коровы Стеллера - редкость, имеющаяся лишь в Хабаровском музее и в одном из музеев не то Голландии, не то Англии, хотя в 1742 году вся северная экспедиция Витуса Беринга еще питалась мясом этих животных. Печальный пример, ожидающий многих животных края. Кроме того, невесть как залетевший в Приморье фрегат - житель экваториальных вод, потом чучело калана - морской выдры, личные коллекции Арсеньева…

- Он ведь, кажется, жил в Хабаровске?

- Да, последний из могикан, представитель плеяды ученых и страстных покровителей природы, на свои средства построивших здание музея, собиравших экспонаты для благодарного потомства…

- Любопытно!

- Еще бы, очень! Человек с именем, известным далеко за пределами России, художник слова, которого Горький ставил выше Купера, всю жизнь не покладая рук трудился для науки. Итак. Значит, едете? Желаю вам удачи!