Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

4 часа дня. Дома теперь полдень! Скоро моя дочурка придет из школы и наверняка у нее найдутся в этот день слова утешения для матери, все мысли которой обращены сюда. Для моей семьи разлука была бы большой несправедливостью, если бы я не надеялся вернуться отсюда более умудренным и созревшим человеком. Для этого необходимо напряжение всех духовных сил, подчинение высоким нравственным законам, когда обостряется совесть, усиливается строгое отношение к себе, обуздывается темперамент и сердце становится более восприимчивым в любви к окружающим. Я думаю, что имел право и даже был обязан следовать своим личным побуждениям, предприняв эту экспедицию. Надеюсь, что при развитии таких качеств, как выдержка и самоотверженность, моя работа окажется полезной и плодотворной для науки, а косвенно и для будущих поколений. Но что же является положительным в моей природе? Что дает мне право следовать развитию своей индивидуальности?.. Вся моя жизнь проходит перед моим взором... наследственность и воспитание создали противоречия, которые должны быть преодолены упорной работой над собой по мере накопления жизненного опыта!

Понедельник 18 марта . Возвращаюсь к своему дневнику. Сначала о дне рождения. Торжество прошло задушевно и тепло. Обед явился непревзойденным произведением искусства Фомы. Вокруг тарелки с паштетом лежало написанное им красным и синим карандашом на длинной полоске бумаги меню, украшенное по краям бахромой. Оно было написано малоразборчивыми буквами. В дополнение доктор передал мне красивую карточку-меню:

Суп „Северное сияние"

Ветчина с гарниром

Песочное пирожное

Кофе с бенедиктином

Над текстом находился юмористический рисунок: три охотника застигнуты врасплох свирепо наступающим на них мамонтом, от которого они обращаются в бегство. На заднем плане виден залив «Зари» и сама «Заря». Праздничный обед начали с тминной водки. Бутылку тминной и бутылку рому я дал команде в ознаменование торжества. Суп был действительно вендом кулинарного искусства нашего полярного кока. Ветчина с овощными консервами в виде спаржи и горошка тоже соответствовала торжественному дню. Превосходно было и песочное пирожное, но оно легло камнем в желудке, а приготовленный из жженого сахара вензель нельзя было отодрать от нёба. Пока мы расправлялись с песочным пирожным, доктор принес подарок своего друга — бутылку шампанского. Колчак произнес торжественный тост, пожелав мне успеха в достижении цели и высказав общее пожелание отметить в будущем году этот день на Земле Санникова. В ответ я сказал приблизительно следующее:

— Сегодняшний день могу сравнить с остановкой у верстового столба на трудном пути. Оглядываясь, обозреваешь то, чего добился на этом пути при достижении своей жизненной цели и стараешься справедливо оценить то, чему научился и тех, кто этому способствовал. Насколько этот последний участок пути оказался для меня труден, я не буду здесь говорить, но хочу сегодня выразить глубокую благодарность своим товарищам не только за то, что они делают для экспедиции, хотя их труд значительно больше, чем я ожидал, но и за то, чему я научился от каждого из них в отдельности. Я рад выразить вам сегодня самую горячую благодарность и обещаю остаться навсегда вашим верным старшим товарищем.

Затем последовало пение.

Аромат прекрасных сигар смешался с ароматом привезенного с родины кофе. П од вечер началась оживленная партия виста, продолжавшаяся до второго часу ночи. Бутылка бенедиктина была осушена за приятной беседой.

В три часа утра мы расстались.

Пятница 22 марта . Около 6 часов вечера вернулся Матисен веселый и довольный. Он прошел на север по меридиану мыса Лаптева и проследил ряд островов вплоть до 77°. Повернув на запад, он натолкнулся на торосы, преградившие ему дальнейший путь, и по их кромке повернул назад, так как собачий корм был израсходован ранее, чем он рассчитывал. Стрижев кормил собак, очевидно, сверх .положенной нормы в расчете скорее вернуться домой. Таким образом, Матисен приехал обратно на 15-й день. Трещин нигде не было видно. На обратном пути они тщетно преследовали трех медведей.

Поездка Матисена не разрешила вопроса о проблематичном мысе «Северо-Западном» [58] После работы Великой Северной экспедиции на картах на месте острова Таймыр, архипелага Норденшельда и ряда островов, лежащих далее к северу, показывался длинный полуостров, оканчивавшийся мысом Северо-Западным. Описные работы здесь производили: геодезист Никифор Чекин (1740 г.) и лейтенант Харитон Лаптев (1741 г.); двигаясь по льду на собачьих упряжках, они из-за недостатка продовольствия и корма не могли тратить время на объезды каждого из островов и держали обычно направление с одного мыса на другой, пересекая проливы. При наложении их маршрутов на карту все отмеченные ими разрывы в береговых линиях были показаны в виде заливов, в результате чего и получилось изображение сплошного полуострова.— Г. Я. , и он с удовольствием согласился продолжить, по моему предложению, поездку. Видимо, местонахождение этого мыса останется загадкой, а пока не ясно — какой именно из маленьких островов был принят Лаптевым за мыс материка. Когда Матисен вернется из своего второго маршрута, он передаст мне отчет о всей поездке.

Я прочел с наслаждением два рассказа Бьернстерне-Бьернсона: «Арне» и «Синнове Сольбаккен». Свежесть его описаний природы пленила меня. Перед глазами у меня все еще стоит великолепный ландшафт, которым мы в последний раз любовались вдвоем во время поездки через горы из Христиании до Бергена. Привожу строфы из «Арне», где говорится:

Я постоянно говорил себе, что при других склонностях, чем у меня, было бы возможно создать что-либо на поприще науки, оставаясь дома, но по своей натуре я могу только «в манящих далях» совершить что-либо значительное. И вот я должен был просить тебя принести тяжелую жертву, которую требовала моя работа.

Эта работа дает мне ту творческую силу, о которой Арне поет в своих песнях: