Эдуард Толль - Плавание на яхте Заря

Вторник 11 июня . Продолжается сильная оттепель. Доктор и гидрограф хотят сегодня вечером предпринять трех-пятидневную санную поездку к заливу Актиния и оттуда пройти 18 км вдоль южного берега Таймырского пролива до продовольственной базы, чтобы закончить съемку этой части пути. На обратном пути они захватят оставленные на складе вещи. Сегодня исполняется год, как на борту «Зари» нас посетило много гостей. Вспоминает ли кто-нибудь из них о нас?

Третьего дня начали перевозить инвентарь с острова Наблюдений и сняли телефонную линию. На острове остаются почвенные термометры и унифилярный домик. Полоса воды вокруг судна расширяется. В бурой воде плавают выброшенные с прошлого года трупы птиц и другие отбросы.

В трюме начинает таять, поэтому ускорены приготовления к откачке, так как зимой в период морозов течь, естественно, прекратилась.

Среда 12 июня . На этих днях я принялся за изучение образцов прошлогоднего осеннего льда. Вчера мне удался хороший отпечаток третьего слоя льда, взятого у склада. Зернистость льда кажется совершенно схожей с зернистостью каменного льда Новосибирских островов, даже крупнее. Растительный слой содержит куропаточью траву и полярную иву. Сегодня попробую рассмотреть лед под микроскопом в поляризованном свете. Прежде чем заняться систематическим изучением льда, я перечитываю литературу и знакомлюсь со всеми материалами, касающимися этой темы.

Небезынтересно описание санной поездки Пайера из гавани Германия от 74° 15' с. ш. к мысу Бисмарка на 77° с. ш., которая длилась с 6 апреля по 9 мая 1870 г [73] В Гренландии.— Г. Я. . Если принять пройденный путь за прямую линию, то получится, что Пайер и Эллингер прошли в каждый конец по 270 км, т. е. 540 км за 33 дня и в среднем делали ежедневно по 15 км. Если же откинуть семь дней задержки из-за непогоды, то окажется, что они проходили по 19 км в день. Это хорошая скорость, особенно при их плохом снаряжении и тяжелых санях, когда к тому же снег был очень глубок и дул встречный ветер. Поразительно, что они смогли выполнить свой маршрут, несмотря на голод и ежедневное употребление алкоголя, который не мог не подрывать сил путников. На восемь человек они взяли 20 бутылок коньяку вместо соответствующего по весу количества шоколада или чего-нибудь питательного. Каждый вечер они выпивали две-три столовые ложки коньяку, который быстро вызывал «оглушение». Пайер говорит по этому поводу: «Из хранившихся в замкнутой жестяной банке резиновых бутылок я регулярно раздавал после ужина по две-три столовые ложки рому или коньяку. Несравнимое ни с чем наслаждение! Во время всех санных поездок я наблюдал, что это ограниченное количество алкоголя после быстро нараставшего упадка физических сил и усиливавшегося голода тотчас порождало состояние радостного помешательства, за которым следовал сон».

Пайер считает максимальным грузом для одного человека на одних санях 2 ц (200 кг). Приличной скоростью передвижения при благоприятной дороге (весной) он считал 15—22 км. Учитывая этот опыт, полагаю, что если к 10 июля снег стает, то мы с Зебергом выполним наш план. Свои предположения я строю на опыте 1886 (?) и 1893 гг. Интересна попытка Пайера проехать на санях обратно под парусами при попутном ветре. Следует упомянуть, что Пайер и его спутники также страдали от обледенения спальных мешков, тяжело переносили заболевания глаз, судороги, нервные и ревматические боли» «Кто выходил из палатки после многодневной вьюги, чувствовал слабость выздоравливающего»,— упоминает он.

Привожу описанное Пайером наблюдение по геологии Гренландии, которое меня заинтересовало: «На скалах до самой вершины ориентирных островов ясно видна полировка. На гребнях покоились в самых неожиданных положениях огромные эрратические валуны, опиравшиеся нередко на небольшие камни. Очевидно, они были принесены льдами и упали на дно моря. С течением времени морское дно поднялось или же уровень моря опустился». Как же при этом мне не вспомнить здешние большие, иногда столообразно посаженные валуны? Полагаю, что их можно отнести за счет современных передвижек льда, а также за счет описанных Пайером явлений, точнее говоря, за счет ниспадания валунов на дно моря в период его более высокого уровня в ранее послеледниковое время. Читая описание тем же автором гренландских фиордов, мне приходит на мысль, что области истинных фиордов были ограждены от денудации благодаря продолжительно действовавшей ледовой защите. Таймырская область была, очевидно, лишена такой защиты в течение длительного периода. Те же самые гнейсы, гранито-слюдистые сланцы и т. д., как и в Гренландии, где они выступают на высоте 1500 м и выше и опускаются в фиордах на глубину более 300 м, денудированы здесь на сотни метров и проливы заполнены щебенкой. Был ли здесь до или после европейского или местного ледникового периода длительный период степей или пустынь? Были ли они абрадированы морскими трансгрессиями? Как разрешить эту труднопознаваемую проблему?

Наконец я прочел в том же томе «Известий Петерманна» статью Миддендорфа о «Гольфштреме восточнее Нордкапа». Из этой статьи хотел бы привести следующие слова: «Я должен был бы отречься от всего своего прошлого, если бы, пользуясь этим случаем, не высказал надежды, что Сибирское Полярное море станет в скором времени объектом нашего внимания. Тем, для кого имеет значение материальная выгода лишь в данный момент, можно указать, что Полярное море таит в себе большие ценности. Вызывает возмущение хищническое истребление, обогащающее американских китобоев в нашем Беринговом море, и этому хищничеству в последние годы следуют также предприимчивые норвежцы у Кольского полуострова и в Карском море. Сокровища находятся именно здесь. Вместо того чтобы постоянно думать, где заимствовать вооруженного пушечными жерлами аргуса, чтобы охранять эти сокровища, следует ознакомиться с природой этих областей, а затем взяться самим за их рациональную эксплуатацию. Это необходимо сделать прежде, чем в наших собственных границах преимущество не будет захвачено иностранцами».

В заключение привожу еще одну выписку из статьи «О Русской северной полярной экспедиции» в том же томе «Известий Петерманна» (VI. 1870, стр. 226—230), а именно статью Петерманна о его переписке с Воейковым по вопросу представленного Русскому географическому обществу плана Северной полярной экспедиции. Цитирую из письма Воейкова: «Новая Земля и море на восток до северной оконечности Сибири и до Новосибирских островов является полем деятельности русской северной экспедиции. Если шведы действительно предприняли зимовку на Шпицбергене, то было бы напрасной тратой средств посылать туда русскую экспедицию. Было бы чрезвычайно интересно там перезимовать. В остальном Шпицберген довольно хорошо уже изучен благодаря шведским и другим экспедициям. Подводя итоги результатам этого года, я предложил направить два судна, одно к северному побережью Новой Земли и по возможности прямо к северной оконечности Сибири, где следовало бы перезимовать, а следующим летом отправиться дальше к Новой Сибири и Берингову проливу. Второе судно направить в Карское море на розыск свободного от льда морского пути к устьям Оби и Енисея».