Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 2

Тогда глава мореплавателей сказал: «Ах ( wa asafi )! Вот почему место это и поныне называется Асафи [Сафи в Марокко]. [1]

Мореплаватели, состоявшие в родственных отношениях, запаслись всем необходимым для такого длительного путешествия и поклялись друг другу не возвращаться до тех пор, пока не достигнут противоположного края Моря тьмы. [2]

Ни один моряк не отважится плавать по Атлантическому океану и выйти в открытое море. Все мореходы ограничиваются плаванием вдоль берегов… Никто не знает, что лежит за ним. До сих пор никому не удавалось получить хоть сколько-нибудь достоверные сведения об океане из-за трудностей плавания по нему, слабого освещения и частых бурь. [3]

По этому морю [Атлантический океан] нет судоходства из-за мрака, застывшей воды, сложности фарватера и множества возможностей потерять ориентировку, не говоря уже о скудности [429] приобретений, ждущих в конце столь длительного пути. Поэтому древние воздвигли на берегах моря и посреди него сооружения, предостерегающие смельчаков от совершения ложного шага. [4]

Хотя арабы были страстными мореплавателями и стремились к исследованию новых земель в теории и на практике, они тем не менее, как уже отмечалось в предыдущей главе, всегда испытывали необъяснимое отвращение к плаванию в Атлантическом океане. За исключением вод к северу и югу от Гибралтарского пролива, Атлантический океан был им, в сущности, неизвестен. Все сообщения их выдающихся географов об Атлантике заимствованы либо у Птолемея [5]и Плиния, либо у христианских авторов. Немало в них также и вымыслов, вроде, например, утверждения великого Идриси, что в Атлантическом океане насчитывается 27 тыс. островов. [6]

Создается впечатление, что арабы испытывали страх перед неведомыми опасностями, подстерегавшими их в этих водах. Скорее всего, это объяснялось [430] зловещими летними туманами у побережья Марокко, которые зачастую держались по целым суткам, оказывая необычайно благоприятное влияние на плодородие прибрежной полосы. «Море тьмы», «Океан мрака», на котором не видно солнца даже в разгар лета, постоянно упоминается в литературных памятниках. Это, очевидно, один из морских ужасов, вроде «магнитной горы». Приведенная выше цитата из Бируни достаточно показательна в этом отношении. Еще в XIV в. Ибн-Халдун (ум. в 1377 г.) писал, что Западный океан недоступен для мореплавания из-за «мглы» (береговые туманы). [7]Такое представление об Атлантике, как о «Море тьмы», перекочевывает к северным народам, хотя они и не знали, где оно находится. Мы встречаемся с отголосками этого представления в саге о Гудрун, [8]а также у Адама Бременского. Последний в одном месте пишет буквально следующее:

«Далее лежат острова Исландия и Гренландия. Их омывает так называемый Океан тьмы ( caligans )». [9]

Судя по сообщению Адама, жители Северной Европы, хорошо знакомые с Атлантикой, не понимали, что арабы всю ее называли «Океаном тьмы». Европейцы полагали, что эта характеристика относится к тем районам, где царит полярная ночь, между тем как арабы понимали под «Морем тьмы», главным образом воды, омывающие побережье Марокко. [10]

К прочим морским ужасам, рассказываемым об Атлантике, прибавляются таинственные колонны на краю океана, которые, если верить легенде, предостерегают моряков от выхода за некий крайний предел (см. т. I, гл. 19). Отрывок из Бируни показателен в этом отношении.

Арабы искренне верили в то, что само небо запрещает людям плавать по Атлантическому океану. Если не знать об этом долго державшемся религиозном запрете, то нельзя понять, почему арабы, отважные мореходы, в бесчисленных плаваниях избороздившие Индийский океан и даже познакомившиеся с ближайшими морями Тихого океана, почти ничего не знали об Атлантике, на берегах которой они жили в течение ряда столетий.

Действительно, нам известно лишь об одном плавании в открытом море, предпринятом с побережья Атлантики и определенно носившем исследовательский характер. Идриси описывает этот современный ему поход восьми «ал-магрурим», то есть любителей приключений, смельчаков магометанского вероисповедания. Они вышли из Лиссабона и поплыли на запад, однако вскоре наткнулись на скопление саргассовых водорослей и повернули на юг. Весь этот эпизод представляется достоверным. В нем нет сказочных элементов, и только конец, где автор пытается объяснить происхождение названия города Асафи, сильно напоминает немецкое народное предание о том, как [431] появилось название Ахальм (вблизи Рёйтлингена). Здесь явно проступает налет легендарности.

Вся эта история ничем не примечательна и не стоила бы нашего внимания, поскольку поход не увенчался успехом, если бы мы не имели дела с единственной засвидетельствованной в источниках попыткой арабов пересечь Атлантику. Точно датировать это плавание нельзя. Гумбольдт отмечает, что в 1147 г. арабы вынуждены были уйти из Лиссабона. [11]Следовательно, плавание было предпринято раньше этой даты, даже «значительно раньше». Чересчур поспешные историки в погоне за сенсацией объявили этот поход открытием Америки! С таким заявлением выступил впервые в 1761 г. излишне экспансивный де Гинь. [12]А поскольку де Гинь даже упоминание Фусана Хуай Шенем (гл. 70) был склонен толковать как сообщение об Америке, то Гумбольдт имел все основания заявить:

«Оба утверждения неудачны и совсем необоснованны». [13]

Более чем рискованной кажется нам также гипотеза Гласа. На основании сообщения «нубийского географа» Идриси о том, что на одном из расположенных на западе островов (Зале) жители без бороды и дыхание их «подобно дыму от горящего дерева», Глас делает вывод, будто здесь речь идет об индейцах, курящих табак. [14]Откуда мог Идриси получить подобные сведения? В том месте, где рассказывается о походе восьми смельчаков, нет никакого намека на Америку, а о каком-нибудь другом плавании арабов по Атлантическому океану нигде не упоминается.

Тем не менее даже в новое время делались попытки объявить этот поход арабов первоначальным открытием Америки. [15]

«Застывшее, вонючее море» было истолковано как Саргассово, а далекие страны, до которых добрались мореходы, — как Центральная или Южная Америка. Все это, конечно, беспочвенные фантазии, и вряд ли стоит о них говорить. Если мореплаватели рассказывали, что они видели «краснокожих людей», то это отнюдь еще не означает, что она встретились с американскими индейцами. Здесь уместно напомнить, что и в наши дни люди, обладающие не совсем черной кожей, например в районах со смешанным населением в Эфиопии и в других местностях, называют нас, белых, «краснокожими», а себя «белокожими». Арабы средневековья тоже называли людей белой расы «краснокожими». [16]Так, например, Ибн-Фадлан пишет, что от Сима произошли люди с коричневой кожей, от Хама — с черной и от Яфета — с красной. Те арабские смельчаки, которые пустились в плавание в 1124 г., могли повстречать белокожих людей. Ведь хотя конечная цель их путешествия и [432] неизвестна, однако, вероятнее всего, они высадились на Канарских островах. А здесь в те времена жили светлокожие гуанчи — остатки какого-то северного племени, неизвестно когда попавшие на Канарские острова.