Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 1

«Цель похода становится ясной, если принять во внимание ту мысль, которая впоследствии руководила Александром: поскольку победить скифов лобовой атакой невозможно, следует напасть на них с тыла (со стороны Европы) и тем самым не дать им уклониться от сражения». [9] Ε. Meyer, op. cit.

Если эта цель действительно лежала в основе стратегии персов, то их представления о скифских землях, очевидно, были весьма смутными. Земли скифов были отделены от персидской державы большими расстояниями как по суше, так и по морю. Неплодородная почва и отсталая культура скифов вряд ли могли привлечь завоевателя. Поэтому весьма трудно понять, что, собственно говоря, искал там Дарий и какие соображения побудили его совершить этот странный поход. Берве, пожалуй, прав, [10] «Vergangenheit und Gegenwart», 1937, В. XXVII, S. 154. считая, что ложное представление, будто Дон и Сыр-Дарья одна и та же река Танаис (см. гл. 24), было главной причиной, обусловившей весь ход событий.

Можно предположить, что земли, расположенные к северу от Дуная, были тогда еще не изучены. В Причерноморье колонизаторская деятельность развернулась уже на всем побережье. С севера были открыты важнейшие торговые пути в восточную часть России и в Западную Сибирь (см. гл. 10). Из рассказа Геродота явствует, что поход, в исторической достоверности которого можно не сомневаться, не привел к ощутимым результатам. Скифы успешно оборонялись, используя свою обширную территорию. Уклоняясь от сражения и вынуждая персов наносить свои удары впустую, они тем самым изматывали превосходящие силы противника. Скифы надеялись, что им удастся захватить и уничтожить деморализованные персидские войска во время их отступления через опустошенную страну. Это была та же тактика, которую успешно применили русские в 1812 г. против «Великой армии» Наполеона. [146] Благодаря разным случайным обстоятельствам армия Дария избежала катастрофы и благополучно перешла Дунай через мост у Исакчи. Поход оказался безрезультатным и очень тяжелым.

Все остальные подробности похода, рассказанные Геродотом, ни в коем случае нельзя считать достоверными. Несмотря на все старания придерживаться исторических фактов, «отец истории» при описании военных событий часто сам оказывался жертвой легенд. Подобно тому как смерть Кира (якобы во время войны против массагетов в 529 г. до н.э.) не могла наступить при тех романтических обстоятельствах, о которых повествует Геродот (Кир, вероятно, погиб, воюя с дербиками), так и его сообщение о персидском походе в страну скифов полно явных небылиц.

Повествование Геродота как с точки зрения стратегической, так и с точки зрения географической порой совершенно бессмысленно. Поэтому уже Мюлленгоф [11] К. Müllenhoff, Deutsche Altertumskunde, Berlin, 1870, В. III, S. 7. склонен был считать большую часть рассказа греческого историка вымыслом.

Мюлленгоф, пожалуй, прав, полагая, что сообщение Геродота о походе Дария в страну скифов требует очень серьезных поправок и что вряд ли персидское войско, перейдя через Дунай, могло очутиться по другую сторону Днестра. Только по своей «наивности и некритичности» мог Геродот принять за чистую монету скифские легенды, «поводом для которых послужили старые, так называемые персидские или индийские укрепления на Оаре (Волге)».

Из рассказа Геродота вытекает, будто он собственными глазами видел крепости Дария на Волге. Очевидно, именно там он и услышал легенды, которые принял на веру. Если бы Дарий действительно совершил приписываемый поход, то не понятно, почему на обратном пути он не повел свою измученную армию в милетскую колонию Танаис, расположенную в устье Дона и основанную, очевидно, за несколько десятилетий до похода, приблизительно в то же время, когда был основан Пантикапей в Крыму.

Более поздние критики идут еще дальше Мюлленгофа. Свобода, например высказывает следующее предположение:

«Едва ли Дарий продвинулся далеко на Восток. Он оказался беспомощным перед тактикой окружившей его скифской конницы и к тому же из-за недостатка питьевой воды попал в такое скверное положение», что в конце концов «экспедиция потерпела полный крах». [12] Pauly-Wissоwa, Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschaft, В. IV., S. 2191, 2192.

То же самое заявляет и Эберт: «Дарий, очевидно, не продвинулся дальше бессарабской степи». [13] Μ. Εbert, Südrussland im Altertum, 1921, S. 108. Возможно, прав и Герман, посвятивший походу Дария специальное исследование, предполагая, что Геродот смешал два различных события. [14] A. Herrmann, Die Saken und der Skythenzug des Dareios, «Oppenheim-Festschrift», Berlin, 1933, S. 157. Герман считает, что сухопутное войско персов двинулось к Боспору [147] Фракийскому, [15] Боспор Фракийский — современный пролив Босфор. — Прим. ред. между тем как флот Дария отправился одновременно к Боспору Киммерийскому, то есть к Керченскому проливу. Это было сделано, чтобы продвинуться по нижнему течению Дона ближе к Волге и позднее попытаться соединиться с сухопутным войском. В настоящее время все согласны с тем, что персидское войско дошло только до Бессарабии и что поход оказался неудачным. Краткая заметка Страбона и сообщение Ктесия недвусмысленно говорят о том, что персидское войско с трудом избежало полного уничтожения.

Несмотря на греческую колонизацию северного побережья Черного моря и на проложенный в глубь России и в Сибирь торговый путь, о котором подробнее рассказано выше (гл. 10), большая часть Восточной Европы была еще покрыта мраком неизвестности. Это, очевидно, объясняется заговором молчания преуспевавших купцов, не желавших раскрывать тайн своих торговых сношений.

К Элладе и Риму в общем подходит утверждение Бекерса: «Полоса континента к северу от Понта и течения Дуная, от Кавказа до Рейна оставалась для древних неизвестной еще на протяжении нескольких лет после смерти Агриппы». [16] W.J. Beckers, Das rätselhafte Hochgebirge des Altertums, die sogenannten Rhipäen, «Geographische Zeitschrift», 1914, В. XX, S. 556. [Агриппа Марк Випсаний — римский полководец, умерший в 12 г. до н.э. — Ред. ]

Точная дата персидского похода на скифов не установлена. Речь может идти только о периоде с 514 по 510 г. до н.э. Прежде считали правильной датой 513 г. Но Бузольт привел веские доказательства в пользу того, что самым достоверным следует считать 514 г. [17] G. Вusоlt, Griechische Geschichte, Gotha, 1895, В. II, 2, S. 523. К его мнению присоединяется и Кречмер. [18] Pauly-Wissоwa, Real-Encyclopädie der klassischen Altertumswissenschaft, II, В. II, 1, S. 940. [См. также В.В. Струве, Дарий I и скифы Причерноморья, «Вестник древней истории», № 4, 1949, стр. 15-28; С.П. Толстов, По следам древнехорезмийской цивилизации, М.-Л., 1948, стр. 107. — Ред. ]

Однако вот что я слышал от киренян, ходивших, по их словам, к оракулу Аммона и там беседовавших с аммонским царем Етеархом. Между прочим, речь заходила о Ниле, о том, что никто не знает его источников, тогда Етеарх заметил, что к нему приходили однажды насамоны. Это ливийский народ, занимающий земли на Сиртисе [1] Сиртис (Большой Сирт, или Сидра) — залив на северном побережье Африки. — Прим. ред. и небольшую область на восток от него. Явившиеся насамоны на вопрос царя, не имеют ли они более обстоятельных сведений о пустынях Ливии, рассказали такую историю: некогда сыновья знатнейших насамонов, люди своевольные и отважные, в зрелом возрасте проделывавшие всевозможные странности, между прочим, выбрали из своей среды по жребию пятерых, которые должны были отправиться в пустыню Ливии посмотреть, не узнают ли чего-нибудь нового там, куда не проникали прежние посетители пустыни… Молодые люди, посланные своими сверстниками с достаточным запасом воды и пищи, прошли сначала населенную область, прошедши ее, вступили в землю, изобилующую дикими зверями, а оттуда проникли в пустыню, совершая по ней путь в направлении к западу. Прошедши значительную часть песчаной пустыни, они много дней спустя увидали растущие в равнине деревья, подошли к ним и ели висевшие на них плоды, в это время напали на них маленькие люди, ростом меньше обыкновенных людей, взяли их и увели с собой; языка их насамоны не понимали вовсе, а равно и уводившие их люди не знали ничего по-насамонски; молодых людей провели через обширнейшие болота, а потом они прибыли в город, все жители которого были такого же роста, как и их проводники, притом черного цвета; мимо этого города протекала большая река в направлении от запада на восток, а в реке были крокодилы… насамоны возвратились домой, как передавали киреняне… [2] Геродот, II, 32-33.