Вячеслав Гончаров - На суше и на море 1987

И в более поздние времена, и в наши дни острова Силли не утратили своей недоброй славы. Кораблекрушения у их берегов продолжались и продолжаются. Последним наиболее известным случаем явилась гибель в 1967 г. танкера «Торри Каньон».

Танкер, принадлежавший американской компании «Юнион ойл компани оф Калифорниа», плавал под флагом Либерии и был укомплектован итальянской командой, то есть являлся типичным судном так называемого «удобного флага». Он шел из Кувейта в Милфорд (Англия) и вез почти 120 тысяч тонн сырой нефти. Из-за многочисленных ошибок капитана и экипажа танкер 18 марта 1967 года выскочил на скалы Севен-Стонс, получил пробоины, и нефть из шести танков хлынула в Ла-Манш. Спасательные работы проводила голландская спасательная служба, но ей не удалось снять танкер с камней. 21 марта на нем произошел взрыв в котельном отделении, пробивший три палубы и частично разрушивший кормовую надстройку, а 27 марта разыгрался шторм, во время которого корма судна оторвалась и затонула. Последующие штормы разломили танкер на три части, и спасательные работы были прекращены.

Гибель «Торри Каньона» получила название «крушения века», и это действительно так. Во время катастрофы более 60 тысяч тонн нефти вытекло в океан, образовав огромный нефтяной ковер площадью более чем 100 квадратных миль. Он выплеснулся на берега Юго-Западной Англии, нанеся огромный ущерб рыболовству, морским животным и птицам, гидротехническим сооружениям, курортам и пляжам. Десятки тысяч людей, мобилизованных и добровольцев, и армейские части были брошены на борьбу с «черной напастью». Несмотря на их героические усилия, отстоять удалось немногое.

Поскольку на танкере оставалось еще около 60 тысяч тонн нефти, английские власти решили сжечь ее. 28–30 марта военные самолеты бомбили судно, вылили на него 6 тысяч галлонов авиационного бензина, сбросили зажигательные вещества. 31 марта было официально объявлено, что с экологической опасностью покончено, однако нефтяной ковер, увлекаемый ветром и течением, перешел к французскому побережью, где все повторилось сначала.

Мы уже говорили о контрабанде и пиратстве, которыми занимались жители островов Силли в средние века, но многочисленные кораблекрушения породили и еще один вид промысла — бичкомерство, то есть возможность поживиться за счет того, что выбрасывает океан. А выбрасывает он многое, и это испокон веков поддерживало островитян в их полунищенском существовании, потому что ни рыболовство, ни добыча омаров, ни разведение устриц, ни получение соды из водорослей не могли обеспечить хотя бы мало-мальское благосостояние.

Крушения же восполняли отсутствие леса для постройки домов и подсобных помещений, снабжали людей необходимым топливом, а спасенные грузы являлись неплохой добавкой к семейному бюджету. Здесь, правда, случались курьезные противоречия. Например, уже с XVII века жители Силли сооружали загоны для свиней из черного эбенового дерева, строили дома из выдержанного дуба корабельной обшивки, обивали стены индийским тиковым деревом. Дома обставлялись мебелью также из ценных пород дерева — красного, орехового и т. д. Никто не считал бичкомерство преступным промыслом, так как правящие круги подавали пример своим подданным. Так, когда в 1686 году корабль «Принцесса Мэри» разбился недалеко от островов, король Англии Яков II распорядился скрыть факт крушения, и специально посланная группа в течение трех недель сняла для него находившийся на судне груз. Спустя столетие священник Троумбек писал, что наибольшей популярностью у прихожан пользуются его проповеди, заканчивающиеся призывом: «Мы молим тебя, о Боже, чтобы не было кораблекрушений, а если им суждено случаться, то ниспошли их на острова Силли на благо их бедных жителей».

И господь внимал этим молитвам: зал аббатства Треско и по сей день отделан высококачественной сосной, из которой был сделан корпус канадского судна «Награда», разбившегося у островов в 1860 году.

Бичкомерство существовало вплоть до 20-х годов нашего столетия и породило многовековую устойчивую версию о том, что островитяне преднамеренно устраивали кораблекрушения, зажигая ложные огни или гася свет единственного маяка Сент-Агнес, чтобы, наведя корабли на скалы, заполучить их грузы. Более того, в эту версию вплеталось утверждение, что при крушениях они оказывали погибавшим помощь только для того, чтобы ограбить и раздеть их до нитки, а затем опять столкнуть в буруны. Это мнение особенно утвердилось после истории с адмиралом Клоудесли Шовелом. Поспешность, с какой он был похоронен, навела на подозрение и породила слухи о кощунственном отношении жителей Силли к жертвам кораблекрушений. В частности, много рассказывалось о том, что перстень Шовела не принес счастья ее новой владелице, так как никто из жителей островов не мог дать за него его стоимость, а кроме того, все опасались расспросов и возможных репрессий. Только через 30 лет, уже умирая, владелица перстня отдала драгоценность священнику, который передал его друзьям адмирала — семейству Беркели, где он хранится и в настоящее время. Тайна исповеди помешала узнать истину о последних минутах жизни Клоудесли Шовела.

Слухи живучи, поэтому даже спустя более 150 лет, в 1871 году, два человека, спасшиеся с разбившегося парохода «Делавер» на необитаемом островке Уайт-Айленд, встретили пришедших на помощь жителей острова Брайер камнями. Моряки «Делавера» были уверены, что те пришли с единственным намерением ограбить и убить их.

Однако многочисленные факты говорят об обратном — о бескорыстии большинства жителей островов. И в случае с моряками «Делавера» они руководствовались этими побуждениями. Ведь совершенно очевидно, что от двух полураздетых людей трудно ожидать какой-нибудь поживы и награды, тем не менее островитяне в сильный шторм с риском для жизни дошли на вельботе до острова Самсон, перетащили вельбот через узкий перешеек на другую сторону острова, догребли до Уайт-Айленда и спасли моряков. Но, выполнив свой долг гуманности, островитяне с не меньшей сноровкой и быстротой забрали с разбитого судна все, что могли. И это не акт мародерства, а трезвая оценка ситуации — ведь через несколько дней, а может, часов все уцелевшее станет добычей океана.

Времена на Силли стали меняться с 1834 года, когда герцог Уэльский сдал в аренду остров Треско семье Смитов из Хелфорда. Первым арендатором, называемым лордом-проприэйтором Треско, стал Огастес Джон Смит. Молодой делец, истинный сын своего времени, он привнес в дело свежую струю расцветающих капиталистических отношений. Хотя Смит официально арендовал только один Треско, но его влияние вскоре распространилось на все острова Силли. Вместо занятий контрабандой он расширил рыболовный и устричный промыслы, производство соды из сжигаемых водорослей, а главное, нашел постоянных покупателей, заключив с ними договора. Наряду с этим Смит организовал огородничество, вывел новые мясо-молочные породы коров и свиней, обеспечив и для них рынки сбыта.