Вячеслав Гончаров - На суше и на море 1987

Возвращена миру и коллекция древнегреческих и древнеримских амфор, принадлежавшая Уильяму Гамильтону. Ее поиски начались в 1974 году. Экспедицию возглавила помощник куратора античного отдела Британского музея Энн Бирчол. За три летних сезона, проработав под водой более 900 часов, аквалангисты подняли на поверхность почти 32 тысячи осколков амфор. Группа энтузиастов Британского музея в 1980 году начала работу по разбору осколков и восстановлению амфор. К сегодняшнему дню восстановлено 10 сосудов, и работа продолжается.

С арендой острова Треско О. Д. Смитом в 1834 году острова Силли перестали быть захолустьем Англии. Как уже говорилось, первый арендатор многое сделал для этого, а его преемники продолжили начинания. В частности, Алджернон Дорриан Смит обратил внимание на нарциссы острова Треско, выращиваемые со времен пирата Томассипо. С 1880 года А. Д. Смит организовал их вывоз и продажу в Лондоне намного раньше, чем они начинают расцветать в других областях Англии. А так как бледно-желтые нарциссы являются национальной эмблемой Уэльса, то спрос на них достаточно велик. Наряду с нарциссами началось массовое разведение и других цветов. В наши дни в урожайный сезон срезается до 60 миллионов бутонов и на продажу вывозится 1200 тонн цветов. Сбор начинается в ноябре, в середине января происходит ставшая традиционной ярмарка-выставка, а в апреле — фестиваль, посвященный завершению сезона.

Новая аренда островов, подписанная в 1921 году, оговаривает сдачу острова Треско семейству Смитов на 99 лет, и, хотя остров остался частным владением, на нем, как и на других островах, все большее значение приобретают выборные советы общин. Столицей Силли является Хью-Таун на острове Сент-Мэрис, на котором проживает примерно 75–80 процентов населения островов.

После второй мировой войны Силли приобретают все большую популярность как место отдыха англичан и зарубежных туристов. Это способствует занятости населения и приносит немалый доход.

В настоящее время восемь маяков, сеть радионавигационных систем и обязательная лоцманская проводка значительно повысили безопасность плавания в районе островов. Но тем не менее Силли по-прежнему остаются опасными, особенно для спортивных, прогулочных судов и рыбаков-любителей. Сообщения о несчастных случаях с ними еще можно встретить в местной печати. Корабли и суда всех наций, проходящие острова, всегда несут вахты повышенной бдительности, так как Силли, как правило, ошибок не прощают. Об этом напоминают Валгалла на Треско, а также многочисленные фотографии кораблекрушений, вошедших в историю островов, которые украшают стены гостиниц и таверн.

Художник А. Кузнецов

Фото подобраны автором

Если тебе, уважаемый читатель, вздумается полистать когда-нибудь книгу о кошке, не ищи такой книги. На русском языке книг про домашнюю кошку не издавалось. Есть книги о лошадях, собаках, голубях, обезьянах, аквариумных рыбках, кроликах, курах и бог весть еще о ком, но только не о кошке. О ней всерьез писать почему-то не принято. А ведь семейство кошек, и вместе с ним и наша обыкновенная домашняя кошка, представляет собой, как утверждают ученые, венец эволюции хищных животных. Ее вполне можно было бы причислить к интеллигенции животного мира, существуй подобное понятие.

Да мы и не смогли бы сейчас обойтись без кошки, привычного домашнего существа, не теряя при этом частицы нашей истории, нашей культуры. Сегодня кошка является не просто полезным животным, она нечто большее, она стала явлением в истории культуры народа. Попробуйте «закрыть» вдруг кошку — исчезнут сказки Ученого кота и поблекнет Лукоморье, не станет веселых обитателей Кошкина дома, да и самого дома, забудется отважный Кот в сапогах, из многих книг уйдет изящество сравнений, бледнее станут юмор и народная мудрость, люди утратят «превосходного друга дома», и некая пустота возникнет в душе народа.

Всегда имея их под рукой и порой даже досадуя на избыток уличных кошек, мы не привыкли — или перестали — смотреть на это существо как на некий духовный символ. Так посмотреть умел Чехов, и не только он. Когда во время своей поездки на Сахалин Чехов обходил на острове ссыльных и вникал в их горестную жизнь, его поразил неустроенный, временный быт этих вечных поселенцев. Сосланные сюда на пожизненную каторгу, они так и не приняли душой этот край, и он всю жизнь продолжал оставаться для них чужбиной. «…Там чувствуется, — писал Чехов, — отсутствие чего-то важного; нет деда и бабки, нет старых образов и дедовской мебели, стало быть, хозяйству недостает прошлого, традиций. Нет красного угла, или он очень беден и тускл, без лампады и украшений, — нет обычаев; нет кошки…»

Как видим, среди примет духовной жизни великий писатель числит и присутствие в ней кошки. И это действительно так. Домашний зверь из рода кошек навсегда занял свое место в ряду великих символов человечества — друг, дом, родина.

Давно уже домашняя кошка обитает в наших краях, она гораздо старше матрешки, самовара, картошки, и даже крещение Руси случилось на ее глазах. Наиболее ранние сведения о ней дают археологические находки.

На территории нашей страны самые древние останки домашней кошки — кошки «номер один» — найдены на юге (не потому ли, что там больше искали?) — в Закавказье. Никто, конечно, специально кошку не искал, просто при раскопках холма Кармир-Блур в Армении археологи обнаружили там развалины древней урартской крепости VII века до н. э. Тейшебаини. Некогда это была великолепно оснащенная крепость, с громадными кладовыми для хранения товаров, вина и хлеба, но увы. Тейшебаини погибла в начале VI века до н. э. во время штурма ее ассирийцами.

Так вот, при раскопках развалин Тейшебаини в одном из винных сосудов был обнаружен скелет кошки. Трудно сказать, что ее туда занесло — то ли погналась за мышкой, угодила сгоряча в пустой кувшин и нс сумела выбраться назад, то ли пыталась спрятаться от огня да так и осталась на века в коварной западне. Как бы там ни было, маленькая трагедия позволила сохранить для истории любопытный факт существования домашней кошки в древнем Урарту. Археологи полагают, что эта почтенная по возрасту кошачья персона вполне могла нежиться под жарким солнцем Закавказья в любом году того же VII века до н. э., на который приходится расцвет и благоденствие Тейшебаини.