Олег Лайне - На суше и на море 1985

Некогда на набережных кипел торг. Богатые далматские и греческие купцы заключали крупные сделки с местными негоциантами. А те, что победнее, раскидывали палатки из парусины и торговали всякой всячиной. Отсюда уходили в страны Леванта караваны венецианских судов под охраной боевых галер.

Неподалеку находится и арсенал — основа морского могущества Венеции. На верфях арсенала уже в XIV веке строили галеры, выковывали громадные цепи — запирать входы в гавани, отливали пушки, делали ядра и всевозможное оружие. Арсенал непрерывно расширялся, часть его территории уже несколько столетий назад была подведена под крышу. В пору расцвета славы Венеции на верфях арсенала работало до 16 тысяч искусных корабелов, кузнецов, оружейников и прочих мастеров. В случае необходимости с его стапелей ежедневно спускали на воду по галере. А боевая галера — это довольно крупное судно длиной 40–50 метров с экипажем до 400 человек!

Портал арсенала отличается большой пышностью. Считают, что это первая в Венеции постройка в стиле ренессанса (1460 г.). В оружейной палате при арсенале выставлены модели древних судов, галер и парусных кораблей, некогда плававших по волнам Адриатики.

В Венеции отмечалось немало праздников, история которых порой уходит в глубину веков. Таков и праздник обручения дожа с морем, который проводился ежегодно в день вознесения. Им отмечали победу дожа Пьера II Орсеоло над пиратами в 998 году, после которой Венеция стала хозяйкой Адриатики.

Уже в XIII веке дож, теоретически избранник народа, лишился многих своих прав и полномочий. К этому времени он не мог более назначать и смещать высших должностных лиц, распоряжаться финансами государства, иметь земельные владения за пределами города, принимать подношения от иностранных государей и т. д. Всю власть цепко держали в своих руках старинные аристократические семьи Венеции через своих представителей в Большом совете, синьории. Попытки дожа и других лиц захватить власть в республике беспощадно карались — виновных казнили на Пьяццетте между колоннами со статуей святого Теодора и изображением крылатого льва.

Но тем не менее титулы у дожа были пышные, костюмы великолепные. Он являлся народу в отороченной горностаем пурпурной мантии, в красных сапогах византийских императоров и вплоть до XIV века — в золотой короне. Вся его жизнь, все действия были обставлены пышным церемониалом. И у него была личная двадцативесельная галера «буцентавр».

В день вознесения Пьяццетта и Моло, верхняя площадка кампанилы, балконы Дворца дожей и пьяцц были забиты зрителями. Дож садился в буцентавр и под грохот пушек и приветственные возгласы толпы, в сопровождении расцвеченных барок и гондол отплывал к каналу Порто Сан-Николо-ди-Лидо, прорытому в песчаной косе Лидо.

Буцентавр являл собой великолепное зрелище. Он весь сверкал позолотой. Над его верхней палубой, декорированной лепниной и пурпуром, развевался флаг республики. Алые полотна флагов свисали с золоченой кормы. Знатные лица в париках и роскошных одеждах сидели под навесом на верхней палубе, а снизу работали гребцы, приводившие галеру в движение с помощью длинных красных весел. У входа в канал совершался традиционный обряд. Со словами «Мы обручаемся с тобой, о море, чтобы вечно владеть тобой!» дож бросал в воду лагуны золотое кольцо. Тем самым как бы скреплялся союз Венеции с морем.

Остатки последнего буцентавра, который был построен в 1728 году, в том числе окрашенная в пурпур мачта, хранятся в оружейной палате арсенала. Великолепный ковчег разрушили французские солдаты, польстившиеся на его позолоту. Случилось это при последнем доже Луиджи Манине, когда к берегам лагуны подошли войска Директории под командой генерала Бонапарта и по мирному договору при Кампо-Формо от 1797 года республика бесславно прекратила свое существование. Наполеон, как известно, был большим любителем собирать редкости в чужих странах, и его эмиссарами был нанесен страшный урон художественным сокровищам, накопленным в Венеции: позолоченных коней Лисиппа и множество картин из частных собраний вывезли в Париж, откуда они были возвращены после падения Наполеона. Однако многие статуи и картины так и застряли в парижских музеях.

От набережных можно проехать на вапоретто до соседних островов Мурано, Бурано и Торчелло. Там тоже есть что посмотреть. На Мурано есть свой Большой канал, забитый моторками, гондолами и прочей мелкой «посудой». Ежегодно здесь тоже проводится своя регата. Остров знаменит своими искусными стеклодувами, которые выделывают знаменитое «венецианское стекло», пользующееся большим спросом. Ловко выхватывая из пышущей жаром печи комочки расплавленного стекла разных расцветок, мастер с помощью ножниц и особых щипчиков на ваших глазах изготовит, скажем, традиционный здешний сувенир — паяца в синем шутовском костюме с пышным желтым жабо и зелеными пуговицами, в черных башмаках; на ладони его руки в белой перчатке — многоцветный стеклянный мячик.

Бурано, рыбацкий поселок, славится необычайно яркой раскраской своих домов, отражающихся в воде каналов, своими знаменитыми кружевами. А в Торчелло есть несколько древних памятников церковной архитектуры. Некогда на этом острове проживало 20 тысяч человек и на нем процветали различные ремесла, сейчас же это скромный рыбацкий поселок, снабжающий Венецию рыбой.

Возвращаюсь обратно, к тому месту, откуда начал свое путешествие. Туда можно добраться посуху либо прямиком, через мосты Риальто и Понте скальца, либо в обход Большого канала. И тут обнаруживаю, что в Венеции предостаточно «земной тверди». По пути то и дело попадаются площади с церквами, памятниками и декоративными колодцами. Церкви порой очень древние, многие из них строили знаменитые архитекторы Сансовино, Палладио, Антонио да Понте и расписывали такие художники, как Беллини, Карпаччо, Джорджоне, Тициан и Тинторетто. Многие улицы напоминают бесконечные базары, так много на них навесов и зонтов, под которыми идет бойкая торговля. В окнах ресторанов дразнят воображение дары Адриатического моря — лангусты, мидии, морские гребешки, кальмары, из которых искусные повара готовят традиционные венецианские блюда.

Но есть еще и другая Венеция — город простых людей, на труде которых держится процветающая туристская индустрия. Рио — второстепенные каналы, эти капилляры города, похожи здесь на щели. Церкви облуплены, дома куда меньше и скромнее. И все равно необычайно колоритны залитые солнцем улочки и крохотные площади, мостики с фигурами святых заступников и угодников, завешенные яркими шторами окна, балконы с сохнущим бельем и ярко-красными цветами.