Вячеслав Пальман - На суше и на море 1979

— Садись рядом, — сказала она, — и протянула к нему руку…

Очерк

Фото подобраны автором

Заставка Е. Шеффера

Бывают встречи по-особому знаменательные. Но порой все их значение осознается далеко не сразу. Только с течением времени они становятся рельефнее, заставляют думать о себе, иногда и браться за перо. Это относится и к тому событию двадцатилетней давности, о котором мне хочется сейчас рассказать. А случилось тогда вот что.

На Всемирной выставке в Брюсселе к делегации советских специалистов, которую возглавлял тогдашний начальник Главного управления Северного морского пути контр-адмирал Василий Федотович Бурханов, подошел невысокий пожилой человек, по-военному подтянутый. Он обратился по-русски и, немного смутившись, попросил рассказать о советской Арктике.

В его интонации чувствовался какой-то неуловимый акцент. И фразы были построены как-то уж чересчур правильно. Когда контр-адмирал Бурханов стал отвечать на вопросы, немного усталые глаза незнакомца расширились и радостно заискрились, выдавая бурю чувств этого внешне спокойного человека.

Безусловно, вопрос он задал не ради праздного любопытства. Он слушал Бурханова так заинтересованно, что боялся пропустить хоть слово. Но по временам его лицо как-то странно опечаливалось, он судорожно глотал, будто какой-то комок подкатывал к его горлу, мешая вымолвить слово. Незнакомец наконец назвался. Это был Борис Андреевич Вилькицкий…

Так состоялась встреча двух интересных людей — прошлого и нынешнего «хозяев» Арктики. Перед контр-адмиралом, кавалером трех орденов Ленина, руководителем советского Северного флота, человеком известным в стране, стоял исследователь Арктики, первый русский, прошедший Северным морским путем.

О Бурханове писали очерки и статьи, о Вилькицком — лишь лаконичные строчки. На родине Бориса Андреевича мало что знали о российском герое, за границей — еще меньше, почти ничего…

Пожалуй, одним из крупнейших событий в экономической жизни России конца XIX века можно считать начало постройки Великой транссибирской железнодорожной магистрали, а для начала XX века — проход кораблей «Таймыр» и «Вайгач» вдоль северных берегов Азии.

Еще Михаил Васильевич Ломоносов прозорливо писал: «Северный океан есть пространное поле, где… усугубиться может российская слава, соединенная с беспримерною пользою через изобретение восточно-северного мореплавания».

Многие полярные путешественники пытались пробиться на своих судах через непроходимые льды Арктики. Но лишь единицам сопутствовала удача.

Начало было положено экспедицией Норденшельда, которая в 1878–1879 годах на судне «Вега» прошла Северным морским путем. После удачного плавания «Веги» научный и практический интерес к Арктике значительно возрос. Отправились в северные странствия «Жаннетта», «Димфна», «Фрам». В 1900 году шхуна «Заря» под командованием Эдуарда Васильевича Толля пробилась сквозь льды на восток до Новосибирских островов.

Однако всех этих успехов было, конечно, недостаточно, чтобы строить хоть какие-то планы регулярного плавания вдоль северных берегов Азии. В этом убедились многие последующие исследователи. Пропали во льдах «Святая Анна» лейтенанта Г. Л. Брусилова, «Геркулес» В. А. Русанова…

Для успеха мореплавателям требовалось новое экспедиционное снаряжение, корабли с особым ледокольным корпусом, разнообразные технические новинки. Словом, к встрече с Арктикой нужно было готовиться тщательно, используя значительные средства.

Толчком к освоению Арктики безусловно послужили печальные события русско-японской войны, когда потребовалось срочно перебросить эскадру военных кораблей из Балтики на Дальний Восток. Предлагалось два варианта — «северный» и «южный». По первому предполагалось провести суда через льды Арктики с помощью «Ермака» — первенца ледокольного флота. Однако опыта подобных проводок не было, и предпочтение получил южный вариант. Путь военной эскадры вокруг берегов Африки оказался в три раза длиннее, чем если бы она шла арктическими водами.

Печальные уроки русско-японской войны заставили российское правительство по-иному оценить перспективы освоения Северного морского пути. В 1908–1909 годах на судоверфях Балтики в короткие сроки были построены два одинаковых ледокольных транспорта — «Таймыр» и «Вайгач». Они, правда, отличались весьма скромными размерами. Но зато особая — обтекаемая — форма корпуса, напоминавшая гигантскую скорлупу, позволяла преодолевать льды.

«Таймыр» и «Вайгач» снарядили для экспедиции, которой предписывалось изыскать и проложить надежный транспортный путь от Владивостока к высоким северным широтам вдоль побережья Чукотки до устья реки Колымы.

В холодный и дождливый октябрьский день 1909 года корабли под командованием капитана 3-го ранга И. С. Сергеева отошли от пристаней Кронштадта и через Суэцкий канал направились к Владивостоку — городу, ставшему базой экспедиции. Более восьми месяцев шли тихоходные ледокольные суда в жарких Южных морях, чтобы встретиться со льдами Арктики. И только в июле 1910 года в туманной дымке горизонта показались очертания российского форпоста на Тихом океане. Здесь еще раз проверили надежность снаряжения, пополнили запасы угля, продовольствия, пресной воды: ведь предстояли нелегкие испытания.

Месяц шли приготовления. И вот наконец остался за кормой приветливый город-крепость Владивосток, — начался путь к холодным водам Северного Ледовитого океана. Однако плавание длилось недолго. Случайная серьезная поломка на «Таймыре» уже у берегов Чукотки, около мыса Инцова, вынудила повернуть обратно. Встречу с Арктикой пришлось отложить…

Суда экспедиции были оборудованы и оснащены по последнему слову науки и техники того времени. Кроме ледокольного устройства корпуса и специальных приспособлений для плавания во льдах оба судна были связаны между собой невидимыми нитями радиоволн. Для ледовых разведок взяли гидроплан, способный садиться как на лед, так и на воду, — впервые в состав полярной экспедиции вошел авиатор, им стал летчик Александров. К сожалению, использовать аэроплан не удалось: пробный полет окончился неудачно. И в самой организации экспедиции тоже было много нового. Во всех этих нововведениях немалая заслуга принадлежала Борису Андреевичу Вилькицкому.

Ремонт «Таймыра» затянулся, и лишь в 1911 году ледокольные транспорты вновь вышли в арктический маршрут. Чукотское море встретило корабли спокойно, ледовая обстановка сложилась благоприятно, и без особых трудностей участники экспедиции стали изучать подходы к малоисследованному чукотскому побережью. «Таймыр» подошел к устью реки Колымы, а «Вайгач» крейсировал в районе острова Врангеля, «белым пятном» помеченного на карте Арктики.