Олег Попцов - На суше и на море 1986

Очерк

Художник Н. Пучкина　

Почти неделю над Уэленом висел туман. Почти неделю зверобои не выходили на промысел. Не видимое за белой плотной пеленой, тяжело вздыхало море. Наверное, я с большим нетерпением, чем кто-либо другой, ждала ясного дня: старый добрый эскимос Тагьёк пообещал взять меня на моржовую охоту.

Каждый день приходила я к нему в косторезную мастерскую. «Коо» (Как знать), — отвечал он на мой вопросительный взгляд. И кивал на окно, за которым в густом молоке тумана нельзя было разглядеть даже соседний дом. Тагьёк чувствовал себя виноватым, будто от него зависело, какой погоде быть нынче на самом северо-востоке Чукотки. Он смущенно качал головой, провожая меня до двери. На несколько минут задерживался на крыльце, прислушиваясь к вздохам моря, и снова повторял свое «Коо».

Единственная улочка Уэлена, вытянувшаяся вдоль узкой галечной косы — крохотной полоски суши, с трех сторон окруженной холодным Чукотским морем, — была пустынна. Я мерила ее шагами, повторяя про себя не раз слышанное от бывалых северян — пилотов, геологов, полярников — и уже собственным опытом выстраданное: «Терпение — главная добродетель путешественника на Севере…»

Уехать, не побывав на моржовой охоте, не выйдя на вельботе в море, представлялось мне чрезвычайно обидным. Вспоминался долгий трудный путь в Уэлен: пересадки с самолета на самолет, сидение в аэропортах в ожидании погоды. И вот, после того как дорожные трудности преодолены, такая неудача — не увидеть чуть ли не самого важного в жизни северного села! А в том, что зверобойный промысел играет в Уэлене особую роль, я убедилась буквально с первых минут пребывания здесь.

Именно с рассказа о зверобоях начали разговор о прошлом, настоящем и завтрашнем дне древнего села секретарь парткома совхоза Валентин Иванович Попов и главный инженер Аркадий Петрович Нестеров. Коренной уэленец, Аркадий Петрович сам когда-то мальчишкой страстно мечтал выйти с отцом и дедом на охоту в море. В давние времена для аборигенов Севера морской промысел значил много: от удачной охоты зависела жизнь чукчей и эскимосов. Морж давал пищу, жир для жирников. Его кожей накрывали яранги и обтягивали байдары. Из кишок шили непромокаемые плащи. Из клыков мастерили наконечники к стрелам и копьям, костяные очки с узкими прорезями, которые защищали глаза от сверкания снега, полозья для санок. Из зубов вытачивали рыболовные крючки, острые иглы, гребни для женщин.

Конечно, сегодня все необходимое можно купить в магазине. Но морская охота для них по-прежнему насущная потребность: печень, мясо зверей, обитающих в море, содержат много ценных, полезных для организма человека веществ, витаминов. Мясо идет и на корм песцам, которых разводят на совхозной звероферме. Кормят им и упряжных собак. Шкуры, в первую очередь нерпичьи, высоко ценятся на мировом рынке; моржовый клык, расписанный мастерами косторезной мастерской, с удовольствием приобретают для своих коллекций известные музеи мира. Поэтому зверобои испокон веков самые уважаемые люди на селе.

Позднее, где бы я ни была, с кем бы ни встречалась, разговор рано или поздно обязательно переходил на морскую охоту. В школе ребята-старшеклассники, делясь планами на будущее, высказывали твердое решение стать, как отцы и деды, зверобоями. Директор косторезной мастерской Александр Яковчук, показывая работы местных художников (фигурки, вырезанные из кости, гравировка на моржовых клыках), объяснял, что морская охота, сценки из жизни обитателей моря — любимая тема многих косторезов и гравировщиков, ее разработке они уделяют немало внимания. В сельском клубе самодеятельные артисты национального ансамбля «Уэлен», знакомя со своей программой, с особым удовольствием представляли танцы «Охота на моржа», «Охота на каяке», «Праздник кита»…

В общем некоторое теоретическое представление о моржовой охоте я получила. Воображение рисовало яркие картины, оставалось только увидеть ее наяву. Но тут мне как раз и не везло: срок командировки заканчивался, и мечта выйти со зверобоями в море оставалась мечтой. Но вдруг однажды ночью я проснулась от яркого желтого света, залившего гостиничный номер. Прямо напротив окна, в низком, усыпанном крупными звездами небе, висел круглый желток луны. Туман исчез, уполз куда-то, словно его и не было.

Чуть свет я прибежала на берег. И как оказалось, вовремя: охотники, помогая себе криками «Раз-два, взяли…», сталкивали вельбот на воду. Удивительная особенность у этих людей: никогда чукчи и эскимосы не договариваются заранее о времени выхода на охоту — они чувствуют нужный момент и, как по команде, собираются на берегу.

…Уэлен еще спал, когда вельбот, туго разрезая носом воду, вышел в море, направляясь к мысу Дежнева, традиционному месту охоты уэленских зверобоев.

Сейчас, когда впечатления улеглись и оформились, думаю: само это путешествие вдоль северного берега не менее волнующе и памятно, чем охота, ради которой мы отправились в путь.

Был конец августа. Уже чувствовалось: скоро зима, в любой день в воздухе могут закружиться белые хлопья. Дул не сильный, но холодный ветер. И если бы не заботливый Тагьёк, который прихватил для меня тулуп, плохо пришлось бы мне под его леденящими порывами.