Пауль Вернер Ланге - Континент коротких теней

Вновь обманчивые, постоянно возрождавшиеся надежды: рукав Нила и загадочный монарх в глубине страны. Видимо, Кан тщательно обследовал окрестности устья Конго и, оставив там своих людей, весной 1483 года поплыл дальше на юг. Он достиг мыса Санта-Мария на южном побережье Анголы, а затем вернулся назад к устью Конго и, не найдя своих людей, забрал вместо них в Португалию четырех упомянутых выше «эфиопов». Когда Кан в последние месяцы 1483 или в первые месяцы 1484 года прибыл в Лиссабон, он привез не только ошеломляющую весть о реке Конго, но и известие о том, что береговая линия южнее мыса Санта-Мария поворачивает на восток. Король Жуан и его советники, чьи вожделения к тому времени, надо думать, далеко превзошли прекрасные цели принца Энрики (им уже мерещились «богатства берегов Индии»), теперь должны были сделать вывод, что найден путь в Индийский океан. В конце концов, ведь существовали карты, в том числе карта Фра-Мауро и так называемый Лаврентийский портулан 137 137 Портулан — морская карта эпохи Возрождения от конца XIII до XVI века, на которой показана акватория Средиземного и Чёрного морей, а также побережье Атлантического океана за Гибралтаром: на север — от Пиренейского полуострова до Фландрии, включая южные берега Ирландии и Британии, на юг — марокканский берег. Очертания морей, показанные на портуланах, достаточно близки к очертаниям этих же морей на современных картах. 1351 года, на которых Атлантический и Индийский океаны соединялись к югу от Африки. Правда, это противоречило картине мира Птолемея, но его ученые воззрения к тому времени уже не раз оказывались несостоятельными. Именно эти обстоятельства побудили Жуана II осенью 1484 года отказать итальянцу, жившему в Португалии, который обещал, что доплывет до Индии, следуя на запад. Просителя звали Колумб, и он добрался до «своей Индии» спустя восемь лет, будучи уже на испанской службе.

«Дерево узнаёт цену ветке, когда она отпадает» (овамбо, Юго-Западная Африка).

Португальские географические открытия севернее экватора (XV в.)

Африканские спутники Диогу Кана, напротив, были встречены очень доброжелательно. Королева Португалии снизошла даже до того, что стала крестной матерью самого красивого из них, по имени Закута. Разумеется, не обошлось без святой воды; церемония была очень пышной, и отнеслись к ней со всей ответственностью. Впоследствии португальские монахи повторили ее на свой лад в Анголе, когда перед отправкой в Бразилию крестили прикованных друг к другу рабов. Итак, есть все, основания предположить, что африканцы были полны впечатлений от роскоши португальского двора и европейских достижений, когда в 1485 году вернулись вместе с Канем на Конго. Как свидетельствует надпись на падране у порогов Еллала, Кан на этот раз поднялся вверх по реке на 150 километров, пока не обнаружил водопады: «Aqui chegaram os navios do… eclarecido rei D. Joao segundo de Portugal — Diogo Cao, Pero Anes, Pero da Costa…» Возможно, португальцы отправились туда, чтобы найти оставленных там земляков, возможно, чтобы встретиться с посланцами царя. А могло быть и так, что эта надпись была выполнена на обратном пути следующего плавания, в ходе которого португальцы как минимум достигли мыса Кросс в Намибии. Как и в других местах, Кан воздвиг на этом мысе каменную колонну с гербом. Подобные колонны — падраны— знаменовали собой как географические открытия, так и португальские притязания на власть. Та, что стоит на мысе Кросс, провозглашает: «С сотворения мира прошло 668… [?1, а с Рождества Христова — 148…[?) лет, когда всемогущий высокочтимый король Жуан U Португальский повелел своему рыцарю Диогу Кану поставить здесь столбы» 138 138 Хенниг Р. Неведомые земли, т. 4, с. 357 . Тот, кто ценит ощущения, рождаемые подобными свидетельствами истории географических открытий, может сегодня увидеть падран с мыса Кросс в Музее немецкой истории в Берлине.

Уже упоминавшийся ранее Лука Ваддинг сообщал, что на обратном пути Кан все-таки встретился с царем Конго 139 139 Конго — государство, существовавшее в XIII–XVIII вв. в нижнем течении Конго на территории современных Заира и Анголы. Столицей государства был г. Мбанза-Конго. Этническую основу составлял народ конго. Наибольшего расцвета государство достигло в XV–XVI вв., когда под его властью находилась территория от р. Конго на севере до р. Данде на юге и от побережья Атлантического океана на западе до восточного берега р. Вамбо. В XV–XVI вв. оно явилось ареной активного проникновения португальцев. , который был не только глубоко тронут преподнесенными дарами (среди подарков были, например, лошади и такие двусмысленные подношения, как образцы дальневосточных пряностей), но и выразил желание принять христианство и в будущем создать дружественный союз. Правда, есть кое-какие сомнения, что Диогу Кана тогда уже не было в живых, но встреча португальцев с царем, видимо, состоялась и могла окончиться так, как удовлетворенно сообщает Ваддинг: «Под незримым влиянием небесного озарении он открыл наконец Кану, когда тот собирался в отъезд, свое желание воспринять святое христианское учение и распространить его среди своего народа. Кроме того, португальскому государю были посланы ответные подарки, а также благородные отроки, вверенные попечению Закуты, одного из тех людей, которые уже побывали в Португалии, с просьбой наставить их в истинной вере и как можно скорее прислать обратно с несколькими священниками, кои должны были обратить в христианство весь народ» 140 140 Хенниг Р. Неведомые земли, т. 4, с. 342 .

Палран с мыса Крос

В отличие от общественного уклада Западного Судана в Конго только-только была достигнута первая ступень образования государства. Правитель, маниконго, — скорее главный вождь, чем царь, — правил союзом племен, расселившихся на территории от Габона до Анголы и от атлантического побережья до долины реки Кванго (сегодня это пограничный район между Анголой и Заиром). Как и правители Западного Судана, принявшие ислам, маниконго сразу понял, какие преимущества в притязаниях на власть сулит ему религиозное мировоззрение, принесенное португальцами. Несмотря на то, что складывавшиеся социальные отношения уже предопределили маниконго роль высшего жреца и самого знающего посредника при переходе в царство предков, христианство давало ему более широкие возможности избавиться от противников. То, что это был троянский конь, которому он открывал ворота своей резиденции Мбанза-Конго (на севере Анголы), правитель вряд ли предвидел. Страна располагала медными и железными рудниками, здесь ковали прекрасное оружие, изготовляли орудия труда и украшения; из волокон пальмы рафии делали ткани, а в качестве денег использовали раковины улиток нзимбу. Такая страна не могла не привлечь португальцев хотя бы из-за природных богатств и численности населения. Вначале все,