Пауль Вернер Ланге - Континент коротких теней

Тот, кто обустраивает затенённое место, и тот, кто там сидит, — разные люди» (пенде, Заир)

Кожаный короб для хранения жира- Нама {Южная Африка)

итальянскими художниками, и даже орган итальянской работы. То, что подобные контакты носили не только религиозный характер, показывает диалог, записанный Имолой:

«“К чему стремились вы в этой чужой стране?” — спросил я этих людей, “Найти сокровища и драгоценные камни, — ответили они. — Но, поскольку царь не разрешает нам вернуться домой, мы все недовольны, хотя он хорошо с нами обращается, в соответствии с рангом каждого из нас. Он любит беседовать с нами о политике…”» 145 145 Хенниг Р. Неведомые земли, т. 4, с. 331

Стремление эфиопского монарха беседовать о политике понятно. Находившиеся в вассальной зависимости захваченные им султанаты стремились к самостоятельности; крестьяне и рабы, которых безжалостно эксплуатировали светские и духовные феодалы, сопротивлялись, поднимая многочисленные восстания.

Шейное украшение из латуни. Оромо (Эфиопия)

Во всяком случае, вполне вероятно, что Жуан II к 1490 году располагал достаточными сведениями, чтобы уговорить своего посланца Ковильяна направить стопы в Эфиопию, где должен был побывать Пайва, к тому времени уже умерший. Педру ди Ковильян появился при дворе эфиопских владык в 1493 или 1494 году. К сожалению, сам он не смог ничего сообщить в Португалию о стране и ее высокоразвитой культуре. Как и многие другие иностранцы, он стал высокопоставленным советником царя, но лишился права вернуться на родину. Однако некоторые из добытых им сведений через Индию и Восточную Африку все же попали в Лиссабон и заполнили пробелы на картине, которую Диаш вынужден был оставить незавершенной.

Но на миссии Ковильяна португальско-эфиопские отношения не прервались. После того как в 1517 году турецкие войска завоевали Египет и исламские султанаты вдоль Красного моря получили поддержку, эфиопские монархи, испытывавшие к тому же натиск кочевников-оромо, обратились за помощью к своим «братьям-христианам» и Португалии. Но те вовсе не спешили на подмогу, а еще несколько десятилетий продолжали грабить Восточную Африку и Индию. Таким образом, продвижение султанов, поощряемых турками, вначале не встретило должного отпора: с 1527 по 1540 год они захватили восточную и центральную часть Эфиопии, сожгли Аксум, разграбили сокровища короны и уничтожили весь царский род.

«Лучше быть укушенным родственником, чем обласканным чужим.» (Эфиопия)

Только в 1541 году, когда мусульмане стали угрожать португальскому морскому пути в Индию, четыреста португальских солдат высадились на западном берегу Красного моря. Боевая сила этого войска и его роль в исходе войны часто переоценивались. Эфиопы тоже располагали огнестрельным оружием, нанимали на службу арабских канониров и стали добиваться военных успехов, как только переняли новую тактику боя. Поэтому совместная победа над исламскими захватчиками и над оромо (галла) не привела к превосходству португальцев. Правда, некоторое время казалось, что хлынувшие в страну толпы иезуитов опекают царей, но вскоре их навязчивое самонадеянное поведение вызвало протест местных правителей и народа. В 1632 году иезуиты были изгнаны из Эфиопии. Лишившись торговых связей, простиравшихся далеко за пределы страны, империя изолировала себя от мира; европейцев, проникавших в страну, ждала смертная казнь. 146 146 Изоляция (запрет на въезд а страну). — Некоторые историки, озабоченные лишь возвышением Европы, часто утверждали, чти изоляция различных государств, например Японии, была обусловлена периодами общего застоя в них. В этой связи следует отметить, что Эфиопия в период изоляции тем не менее имела внешние контакты, особенно с Египтом и Йеменом, и переживала значительный культурный и экономический подъем.

Однако сейчас нас значительно больше интересует особая предприимчивость миссионеров: в 1613 году испанский священник Педру Паиш стоял на берегу гигантского озера, окаймленного зарослями акаций и мощного, толщиной с руку, папируса. Поросшие буйной зеленью базальтовые острова поднимались над светло-голубой поверхностью воды. Это было озеро Тана- исток Голубого Нила. 21 апреля 1613 года Паиш

Оромо из Эфиопии. В данном случае изображен монах

обнаружил в местности Годжам, расположенной южнее озера Тана, два неприметных родника, дающих начало реке Малый Аббай, самой крупной из рек, впадающих в озеро Тана. «Мне удалось увидеть то, что так сильно и так тщетно стремились познать Кир, Камбис, Александр и Юлий Цезарь», — ликовал священник. Полтора столетия спустя Джеймс Брюс скажет похожие слова. А через двенадцать лет после Паиша его брат по ордену миссионер-иезуит Жироме Лобу тоже достиг озера Тана и водопадов Тис-Исат у его южной оконечности, образуемых ревущим потоком Голубого Нила. Лобу забрался на выступы скал, что стало возможным благодаря сухому сезону. и увидел перед собой пенящуюся воду, а в ущелье внизу сверкающую радугу. Одна из загадок, которую ставила перед античными географами святая река, была разгадана.

Удивительные путешествия Педру ди Ковильяна, казалось бы, увели нас далеко в сторону от пути, которым неуклонно продвигались вперед португальские мореплаватели. Однако едва ли правомерно отделять одно от другого: миссия Ковильяна была одним из самых значительных шагов далеко идущего и глубоко продуманного плана. В 1497 году, через девять лет после возвращения Диаша, из Лиссабона отправились наконец в историческое плавание, окончившееся 20 мая 1498 года в индийском порту Каликут, Васко да Гама и его спутники. Правда, их предприятие, действительно проложившее новые пути, при ближайшем рассмотрении теряет значительную долю блеска, каким его наделили европейские историки. Не были завязаны узы дружественной торговли, соединившие разные континенты, нигде «дикие» народы не падали ниц перед «белыми богами», нигде не встретились «варвары», чью темноту могло бы просветить сияние креста. Плавание да Гамы даже не было из ряда вон выходящим морским предприятием: из Малинди в Каликут его привел арабский лоцман.

Еще раньше, при первой высадке на восточноафриканском берегу, неподалеку от устья Лимпопо, да Гама с удивлением убедился, что даже в этой уединенной местности ему предлагают в обмен не черепа, бисер или бананы, а вполне доброкачественные слитки меди. А чуть позже в небольшой бухточке ему дали понять, что корабли, на которых он приплыл, никого здесь не поражают. Когда прибыли в Мозамбик, первую большую гавань Восточной Афики, которую увидели португальцы, хронист да Гамы записал, что жители Мозамбика мусульмане одеваются в прекрасные льняные и хлопчатобумажные ткани и носят головные уборы, прошитые золотыми нитями. Они ведут торговлю с белыми маврами (очевидно, имелись в виду арабы и индийцы). Находившиеся в гавани корабли были, загружены золотом, серебром, слоновой костью, жемчугом, пряностями и тканями: «то все были товары, в которых нуждались жители этой страны».Да Гама не упустил случая и нанял в Мозамбике местных лоцманов. Двоих из них он пытал потом кипящим маслом, когда они привели его в Момбасу, где арабские