Константин Стогний - Пангапу, или Статуэтка богини Кали

…Уже третьи сутки Явар метался в бреду и разговаривал то с дядей, то с братом, то с женой брата… Острый приступ малярии сразил его неожиданно и в самый неподходящий момент. Это спасло жизнь Виктору. Лавров же носился с ним как с ребенком. Он хорошо знал, что такое малярия – бич всех жарких стран. Головная боль, высокая температура, рвота, расстройство желудка, в тяжелых формах сопровождается галлюцинациями. Ежегодно в мире от малярии умирает до трех миллионов человек. После этой болезни печень уже никогда не будет здоровой и уже никогда не станешь донором крови. Слава Богу, Виктор избежал этой беды, но неоднократно сталкивался с ней и в Индии, и в Африке. Поэтому, отправляясь в любую страну, он всегда брал с собой необходимые средства.

Все это время Виктор ловил себя на мысли, что ему никогда не приходилось работать прачкой, поваром, сиделкой и сторожем одновременно, но Явара нужно было спасать, и это было серьезно. До деревни было миль тридцать, и нести Явара на руках обратно было не под силу даже такому крепкому парню, как Лавров. Обезвоживание организма требовало обязательного пополнения жидкостью, и вода, взятая в Ина-Лясанга, быстро кончилась. Виктору пришлось мастерить кровать для проводника на дереве. Крупных хищников на острове, конечно, нет, однако кто его знает, а так все-таки безопаснее. Тем более что приходилось отлучаться за водой. Таблетки и вода, вода и таблетки, а на ночь – отвар из трав, для укрепления желудка.

Наконец, на четвертый день, Явар в первый раз сознательно позавтракал сам. Полдня он приходил в себя и набирался сил.

Вечером, сидя у костра, уже осмысливая, что происходит вокруг, Явар боялся, что опять в горячем воздухе над огнем увидит Йова. Но кузен не появлялся. Рядом у костра сидел только Виктор и что-то мастерил, насвистывая: «В саду гуляла…»

Как будто почувствовав взгляд Явара, Виктор поднял голову.

– Ну что, ожил, потомок Будды? – сказал он, подмигнув Явару.

Тому стало не по себе. И этого человека он хотел убить!..

– Чего молчишь?… Вот только не говори мне, что еще нужно тебя учить разговаривать после малярии. Логопедом я точно не был.

– Убей меня, маста Вик, – Явар говорил, но был не в силах смотреть в глаза Виктору.

– Что за новости? Вылечил – и сразу убей… Греховным может только тот, кто понимает в благочестии. Собаки ведь не греховны, они так и живут, – у Виктора было благодушное настроение.

– …Я читал в газете, что три четверти папуасов чувствуют себя счастливыми.

– А остальные?

– Остальные живут в городах…

– Ложись спать, мой кровожадный друг, – Виктор опять разложил постель для Явара, но уже у костра.

– Маста Вик, я все расскажу. Это не я – это гангстеры. Мой кузен Йов. Ему нужна ваша жизнь… Они за вами охотятся.

– Я знаю…

– Они меня подкупили…

– Я знаю…

– Я не проводник…

– Я это понял сразу, как мы вошли в джунгли.

Явар просто не знал, что сказать. Он поднял глаза, Виктор беззлобно смотрел на него. Это продолжалось недолго.

– Маста Вик. Что мне делать?

Виктор, перекладывая ветки с места на место, искал ответ.

– Ведешь двойную жизнь, чтобы хоть одна удалась?

– Что?

– Ладно. Все равно не поймешь. Ложись спать… Легче получить за несостоявшееся убийство прощение, чем от жертвы разрешение…

Явар не мог поверить своим ушам.

– Ты простил меня?

– Бог простит. Спи давай, гангстер, чем больше ты спишь, тем меньше от тебя вреда, – выдохнул Виктор.

Явар сидел молча. Глаза его стали влажными. Он не помнил, когда плакал в последний раз. Наверное, тогда, когда мать с отцом не вернулись с промысла… Он лег, не понимая, почему слезы сами текли из глаз. Вскоре парень успокоился и его дыхание стало ровным. Виктор посмотрел на убийцу-неудачника.

– Мало кто сейчас может заниматься тем, что ему действительно по душе, – с этими словами Виктор подкинул дров в костер…

…Мутные холодные потоки самой быстрой реки на острове несли вниз все, что могли ухватить выше по течению: ветки, куски лиан, старые пни. Все это то выскакивало на поверхность, то исчезало в пучине водоворотов и вновь появлялось на поверхности, посеченное камнями. Плыть в такой мясорубке было бы равносильно смерти.

Человек в камуфляже, с посохом из мангрового дерева осторожно шел по каменистому берегу в сторону моста. Его внимательный и цепкий взгляд, осторожное передвижение да и само снаряжение, больше напоминавшее выкладку американского «зеленого берета», говорили о многом. Мужчина кого-то искал. Навыки не заставили себя долго ждать. Между двух валунов, выглядывая из воды до половины, торчала чья-то спина… Следопыт подошел ближе. Нет, не спина – какой-то мешок, обмякший от воды, застрял в крепких объятиях каменных близнецов. Став одной ногой в воду, чтобы дотянуться до валунов, мужчина протянул раздвоенный край своего посоха к мешку и ловко просунул его под лямку. Тяжелая от воды кладь согнула посох и, может быть, сломала бы его, но человек в камуфляже обладал немалой силой и успел вытянуть мокрую находку на берег.

Синтепоновый спальный мешок, туго свернутый и скрученный ремнями, комплект походной одежды, вымокший и больше напоминающий комок тряпок. Одежда небольшого размера… такую мог одеть подросток или… женщина. Следопыт быстро перебирал содержимое своей находки… Итак, турист-юноша? Нет… что это? Длинная нить – украшение из косточек каких-то плодов. Бусы? Четки? Если четки… Может быть, араб?… Если бусы – женщина… Ах, вот… Во внутреннем боковом кармане мешка мужчина обнаружил пластиковое удостоверение. «Пиакор Йоркамана. EM.TV. Журналист…»

– Уау! – Боб Коузи был на седьмом небе от счастья.

Он уже три дня пытался найти хоть какие-то следы этого проклятого украинца. На Ок-Теди сказали, что Лавров с девушкой и каким-то парнем ушли на запад. Надо сказать, все это время Виктор успешно заметал следы. Для Пиакор и Явара это казалось игрой, но украинец не оставил после себя ни одного кострища, ни одной пустой банки из-под консервов, ничего… Даже обломленные сухие ветки с дерева не выдали бы присутствия людей, потому что были использованы вместе с деревом. Так работают профессионалы. Поэтому друг Стива Милутиновича, Боб, следопыт и боевик, прошедший не одну «горячую точку», большей частью двигался наугад. И вдруг такая удача – горная река предательски оставила утерянный вещевой мешок Пиакор между двух камней. Этого Бобу было достаточно. Он понял, что не ошибся и нужно искать ближайшее поселение туземцев, куда, по рассказам проводников Ок-Теди, и направлялся Лавров.

Двухметровый «зеленый берет» появился в Ина-Лясанга неожиданно. Даже проворные ребятишки асаро не заметили его проникновения. Боб сидел в густых кустах неподалеку от одной из десяти хижин деревни, его смуглое от загара лицо было измазано грязью, голова замаскирована ветками. Он мог сидеть без движения часами – этому его учили на уроках выживания в школе разведчиков, и даже осторожные дети джунглей – папуасы асаро – не подозревали о его присутствии. Два часа наблюдения за туземцами результатов не принесли. Деревня жила обычной жизнью, и, казалось, здесь белыми и не пахнет. Но вот папуасы, что-то тараторя на своем, куда-то ушли, деревня на время опустела, а из одной хижины вышел наш старый знакомый Клод Йонсон. Бобу не нужно было много времени, чтобы понять, что перед ним рассеянный и доверчивый «ботаник». Пожилой человек с сачком для бабочек и с биноклем на шее – это не ветеран спецназа и, тем более, не сотрудник разведки – слишком запоминающаяся внешность в пробковом шлеме, кожаных шортах и ярко-красных носках. Клод беспечно пошел по тропинке, а Боб быстро выскочил из кустов с другой стороны, снял ветки, вытер лицо и, пробежав несколько метров вперед, вышел навстречу ученому с доброжелательной американской улыбкой.