Эрик Вейнер - Как я стал знаменитым, худым, богатым, счастливым собой

Пришло время, когда он понял, что общая необычность происходящего стала все больше мешать осознанию уникальности каждого отдельного события.

«Потерянный горизонт», Джеймс Хилтон

Airbus парит на высоте 37 тысяч футов где-то над Гималаями. Огни салона светятся мягким и теплым светом. Стюардессы скользят по проходу, любезные и внимательные.

Я сижу у окна — как мне посоветовали знающие люди, сказавшие, что на этом перелете у прохода сидеть не стоит.

Долгое время я не вижу ничего, кроме сплошного одеяла облаков. Я начинаю сомневаться в мудрости тех знающих людей, когда вдруг облака рассеиваются и появляются горы.

Величественные, завораживающие горы. По сравнению с Гималаями все прочие горы кажутся кроличьими холмами. Люди вокруг меня вытягивают шеи, достают фотоаппараты, ахают и охают. Мои мысли, однако, в другом месте.

Я имею в виду другой самолет и другое время. Год 1933-й, а самолет — шаткое винтовое судно. Он тоже летит над Гималаями, недалеко от места, где я сейчас нахожусь, но кабина на этом самолете холодная, сиденья жесткие, стюардесс нет. Пассажиры — трое британцев и американцы, которым нужно кричать, чтобы слышать друг друга сквозь рев двигателя. Возбуждение в их голосах, однако, не вызывает сомнений. Пилот, потрясая револьвером, летит в неизвестном направлении. Они угнали самолет.

Пункт назначения — замечательное место «роскошного спокойствия». Место вечного мира, где монахи медитируют, поэты творят и каждый живет невероятно долгой и полноценной жизнью.

Отдаленное место, отрезанное от ужасов внешнего мира, но не лишенное его удобств.

Место это называется Шангри-Ла, а четыре пассажира — персонажи книги «Потерянный горизонт». Шангри-Ла, конечно же, выдумка. Джеймс Хилтон, автор, никогда не был дальше, чем в Британском музее в Лондоне. Но идея Шангри-Ла очень реальна. Кто не мечтал о месте одновременно безмятежном и интеллектуально бодрящем? Месте, где голова и сердце живут в счастливой гармонии до преклонного возраста 250 лет?

В 1930-е годы вышла и книга «Потерянный горизонт», и одноименный фильм, захватившие воображение американской общественности, стиснутой Великой депрессией, только отошедшей от одной мировой войны и готовящейся ко второй. Франклин Д. Рузвельт назвал свою президентскую резиденцию Шангри-Ла (позже переименована в Кемп-Дэвид). Так называли себя крупные гостиницы и дешевые ночлежки, в надежде погреться в его утопическом свечении.

Шангри-Ла содержит все классические ингредиенты рая. Прежде всего, труднодостижимость. Рай, в конце концов, это не рай, если вы можете доехать туда на такси. Кроме того, должно быть четкое разграничение между раем и обычной жизнью, отделенными друг от друга чистилищем, пересечь которое могут немногие удачливые души. Рай, другими словами, это клуб для избранных. Так же как бизнес-класс, который в немалой степени обязан своим удовольствиям присутствию других путешественников, которым повезло меньше, — которые там, в общем вагоне, поглощают резиновую курицу, запивая припасенными в карманах миниатюрными бутылками водки. Вы не можете увидеть эти бедные души за занавеской, но вы знаете, что они есть и что между вами есть различия.

Итак, загадочная Шангри-Ла, о которой можно сказать: «У нас есть одна шлюпка, мы можем взять несколько выживших, но если все пассажиры тонущего корабля будут карабкаться на борт, мы все утонем». Если это применить к авиалайнеру, то это, несомненно, как если бы занавеску смыло и нечистоты полились бы вперед, к бизнес-классу.

Выдуманная Джеймсом Хилтоном более 70 лет назад Шангри-Ла содержит в себе все современные составляющие рая. Накопленную мудрость Востока — да, накопленный комфорт Запада в виде водопровода — тоже да (ванны из Акрона, штат Огайо). Не говоря уже о читальных залах с талмудами великих книг в кожаных переплетах. Комфортные жилые помещения. Пища, обильная и вкусная. Шангри-Ла, другими словами, стала первым пунктом назначения для всех приключенцев. Рай обетованный.

Но, оказавшись в раю, мы, однако, не всегда сразу понимаем, что это рай. Осознание «райскости» требует времени. В «Потерянном горизонте» большинство попавших в Шангри-Ла иностранцев пытаются бежать. Они отчаянно пытаются вернуться к «цивилизации» и с подозрением относятся к оправданиям монахов. Таким, как плохая погода или перебои с поставками.

Но одна группа неудачливого британского дипломата по имени Конвей восхищается Шангри-Ла и решает остаться. Когда я впервые прочел «Потерянный горизонт», я восхитился Конвеем и отдал бы все, чтобы поменяться с ним местами.

Потерянный горизонт говорил со мной, но я не отвечал в течение многих лет — до тех пор, пока я не услышал о Бутане. Я жил в Индии в то время, в начале 1990-х годов, в качестве корреспондента Национального общественного радио. Я был первым корреспондентом радиостанции в этой стране; путь был не проторен. Обезьяны иногда забредали в мою квартиру. Заклинатели змей проходили мимо. У меня было время для себя.

Бутан был включен в список стран, которые я должен был посетить. Я с трудом мог поверить в свою удачу. Это была страна, которая, на мой взгляд, была больше всего похожа на Шангри-Ла. У Бутана были горы, подпирающие небеса. Во главе ее стоял дружелюбный король с четырьмя женами, которые все были сестрами. У него были монахи и мистики, а политика направлена на повышение Валового Национального Счастья (ВНС).

Мои редакторы в Вашингтоне, округ Колумбия, не разделили моего энтузиазма. Вы хотите поехать туда? Сколько это будет стоить? Никто не имел особого интереса к крошечной гималайской нации с полигамным монархом и ВНС.

Прошли годы. Я перешел в другую редакцию в Иерусалиме, затем в Токио, все это время тоскуя о Бутане. Для мня это еще не посещенное место было подобно неразделенной любви. Вы знаете эту тупую боль, которую вы гоните прочь, пытаясь убедить себя, что на самом деле эта страна не для вас, но боль не оставляет вас в покое.

— В первый раз?

Я поворачиваю голову, застигнутый врасплох.

— Прошу прощения?

— В первый раз летите в Бутан?

Слова принадлежат бутанскому бизнесмену, сидящему рядом со мной в самолете. Он одет в коричневый замшевый пиджак и смотрит прямо на меня.

— Да, в первый раз.

— Вы выбрали отличное время, — говорит он. — Вы будете в стране во время Цечу, большого фестиваля. Вы увидите вещи, которые вы никогда раньше не видели. Удивительные вещи.

Самолет снижается. Мы начали заходить на посадку. Голос капитана в колонках звучит ободряюще и уверяет, что все под контролем. Где они учат пилотов этому тону?