Михаил Ахманов - Чехия. Биография Праги

Кроме Ди и Келли, жили в Праге и другие алхимики, и следы их пребывания можно сегодня обнаружить во многих городских районах. Причем следы как реальные (вроде «Дома Фауста» и Пороховой башни, в которой одно время находились алхимические лаборатории), так и мифические. Вот, например, никому не известно, как и почему родилась легенда о том, что раньше на Златой уличке жили алхимики. На самом деле их там никогда не было, а история улочки, что идет вдоль крепостного вала у стены Града, такова: после пожара 1541 года здесь поселились в ветхих хибарках несколько златокузнецов (так назывались чеканщики по золоту), в честь которых улица и получила свое название. Король Рудольф позволил стражникам, охранявшим Град, ставить домишки в изгибах стены, и постепенно на смену ювелирам пришли солдаты и дворцовые слуги, а потом тут стал селиться и просто нищий люд. В свое время Злата уличка представляла собой настоящие трущобы рядом с королевским дворцом, но за четыреста лет место это обрело респектабельность и сделалось весьма притягательным для туристов. Правда, для этого есть и другие причины: гид обязательно расскажет вам, что здесь жили и творили Франц Кафка, лауреат Нобелевской премии поэт Ярослав Сейферт и другие известные люди (хотя, возможно, это тоже всего лишь миф). Нынче Злата уличка со всеми своими крохотными домишками является музеем, и здесь располагается множество сувенирных лавок.

Но вернемся к императору Рудольфу и его причудам. Кончились они плохо: за несколько лет до смерти рассудок государя помутился. Бедняга ничего не решался предпринять, не составив предварительно гороскоп, боялся призраков, яда, наемных убийц, взывал о помощи к сатане и творил прочие безумства. Управлять империей в таком душевном расстройстве было трудновато, и клан Габсбургов это отлично понимал. Поэтому в 1608 году в Праге появился венский наместник Матиас (в ином написании — Матвей), младший брат Рудольфа, чтобы склонить императора к передаче ему если не всей полноты власти, то хотя бы к предоставлению права временно управлять державой. Рудольф не согласился, назревал вооруженный конфликт, но братья все же помирились, и Рудольф признал Матиаса своим наследником.

Чешская знать решила воспользоваться этим конфликтом и затруднительным положением императора, чтобы вернуть былые вольности. С этой целью в Праге в 1609 году собрался сейм, направивший послание Рудольфу. Но император не пожелал идти на политические уступки, хотя его все-таки вынудили подписать грамоту о свободе вероисповедания. Тем временем в пределах чешского королевства появились отряды наемников, возвращавшихся с войн, которые Австрийская империя вела с турками. Солдаты эти были хуже разбойников: они грабили и убивали жителей, предавая все вокруг огню и мечу, и двигались к Праге при полном бездействии императора. Устрашенные горожане вызвали на помощь Матиаса, тот явился с конным войском и утихомирил разгулявшихся наемников, а заодно добился отречения Рудольфа и занял трон. Через год, в 1612 году, бывший император умер и был погребен в соборе святого Вита, где уже покоились его дед Фердинанд I и отец Максимилиан II. Три властителя из династии Габсбургов похоронены не в Вене, а в Праге — это ли не знак того, какой именно город и какой храм считались величайшими в Австрийской империи!

Но вскоре звезда Праги склонилась к закату. Австрийский трон достался императору Матиасу II, избравшему своей столицей Вену, где он прежде был наместником Рудольфа. Прага лишилась статуса главного города империи, но это еще половина беды; другая состояла в том, что усилились гонения на протестантов. Покорность была не в характере богемцев; им не оставалось ничего другого, как сопротивляться. Говоря именно о богемцах, мы хотим подчеркнуть, что протестанты чешского и немецкого происхождения объединились, а в стане их врагов, приверженцев императора и католической церкви, тоже были как немцы, так и чехи. Так что не нужно удивляться тому, что среди восставших встречаются люди с чешскими и немецкими именами, и то же самое — в лагере их противников; кроме того, многие знатные чехи носили фамилии, переделанные на немецкий лад.

Матиас II, престарелый и бездетный, объявил наследником своего кузена, также из дома Габсбургов. В 1617 году тот под именем Фердинанда II стал чешским королем, а два года спустя — и императором. Чехии это не сулило ничего хорошего — Фердинанд был энергичным правителем, и за ним тянулась слава истового католика. Уверившись, что послаблений ждать не приходится, протестанты в марте 1618 года собрались в Праге на съезд, выбрали своим предводителем графа Матиаса Турна (кстати, его родным языком был немецкий) и направили королю жалобу, требуя, как и прежде, свободы вероисповедания и равных прав с католиками. Ответ был отрицательный. И тогда, 23 мая 1618 года, группа разгневанных протестантов под водительством графа Турна поднялась в Пражский Град, где размещалась королевская канцелярия. Разговор получился на повышенных тонах и кончился тем, что визитеры выбросили из окон трех сторонников короля — Ярослава Мартиница, Вилема Славата и Филиппа Фабрициуса. Этот эпизод известен как вторая пражская дефенестрация, закрепившая на практике столь полезный способ расправы с неугодными чиновниками. Но в данном случае обошлось без смертоубийства: троица, которую пустили полетать, свалилась в ров на кучу навоза, все чиновники остались живы и сумели ускользнуть из Праги.

Мятежники, захватив Град, объявили Фердинанда II низложенным и выбрали королем протестанта Фридриха Пфальцкого. Но царствовал он недолго, всего лишь два года. На страну стремительно надвигались печальные события, ставшие для Чехии национальной трагедией: мы имеем в виду поражение в Белогорской битве в 1620 году и кровавую Тридцатилетнюю войну.

Как сладко пахла сирень в садах на склоне Пражского Града! Память об этом аромате я храню уже больше двух десятилетий. Мой загородный дом под Петербургом тоже окружен кустами сирени, и в мае, если закрыть глаза и вдохнуть ее запах, кажется, что я опять в Праге, стою на речном берегу, и напротив, за Влтавой, поднимается холм, весь в цветах и зелени, и веет оттуда теплый ветер. В такие моменты я думаю, что жизнь все же изменилась к лучшему — ведь спустя совсем недолгое время я могу и в самом деле очутиться в Праге. Всего-то только и надо: купить путевку, получить визу и сесть в самолет. Никакие парткомы и райкомы теперь не нужны, они лишь тени прошлого, воспоминание о прежней мерзости и глупости. Я свободен! И Чехия свободна тоже, и нет над нею господина ни в Вене, ни в Берлине, ни в Москве.