Анант Карник - Тайна «Принцессы Кашмира»

Огонь бушевал с возрастающей силой, угрожая людям мучительной смертью. Но люди проявляли железную выдержку и волю. Никто не покинул своего места, не выказывал признаков боязни или отчаяния. Глория, Десуза и Пимента все время находились в салоне, всячески стараясь отвлечь пассажиров от мрачных мыслей, воодушевляя их своим примером стойкости и бесстрашия.

Вспомнив, что в служебной кабине нет спасательных поясов, я взял несколько и отнес их пилотам. Возвращаясь обратно, я столкнулся с Глорией. Спокойствие, видимо, давалось девушке нелегко. Ее лицо было мертвенно-бледным. Когда через минуту я опять вошел в кабину, Глория надевала спасательные пояса на пилотов. О себе она подумала в последнюю очередь.

Я подошел к капитану Джатару и, стараясь не выдавать своего волнения, сказал ему:

— Через две-три минуты может отвалиться крыло.

— А мы уже садимся, — ответил Джатар спокойным голосом.

Теперь, когда самолет снижался, возникла, пожалуй, самая важная и в то же время трудная задача: нужно было открыть запасные выходы. Я с нетерпением ждал приказания, а оно могло поступить только в том случае, если кабина будет полностью освобождена от давления. Иначе не удастся открыть запасные выходы.

Секунды тянулись как годы. Опасность все возрастала. Огонь уже пробрался в основную часть самолета и достиг мотора № 3. Об этом, заметно волнуясь, доложил командиру корабля Декунха. И тут же последовало приказание:

— Выключить мотор!

После того как кабина была освобождена от давления, капитан Джатар, наконец, сказал, обращаясь ко мне:

— Карник, откройте запасные выходы.

Это требовалось выполнить без всякого промедления. Все выходы должны были быть открыты прежде, чем самолет ударится о воду. В момент удара, даже при самой осторожной посадке, фюзеляж может деформироваться, и тогда вряд ли удастся открыть плотно пригнанные окна и двери.

Наружная обшивка раскалилась докрасна, и в кабине буквально нечем было дышать. В ближайшем от меня окне вовсю полыхал огонь. Я удивился тому, что до сих пор правое крыло все еще не отвалилось.

Часть «адской машины», найденная в обломках «Принцессы Кашмира».

Несмотря на полную безнадежность нашего положения, у каждого теплилась в сердце искорка веры в спасение. Жизнь любого из нас висела на волоске, но никому не хотелось примириться с мыслью о близкой и неминуемой гибели.

Я нажал на затвор окна, выходившего на левое крыло. Окно не поддавалось, и мне стало ясно, что давление в кабине все еще выше атмосферного.

Но медлить нельзя было. Я изо всех сил налег на раму. Она, наконец, подалась, и воздух со свистом устремился наружу. Когда мне удалось открыть еще два запасных выхода, в салон ворвались клубы густого черного дыма. Я остолбенел: вместо того чтобы выходить наружу, дым втягивался внутрь! Это, очевидно, происходило оттого, что самолет летел вниз почти в вертикальном положении. Я бросился в штурманское отделение, чтобы и там открыть запасной выход. Едва я опустил на пол раму окна, как почувствовал, что задыхаюсь от едкого дыма. Страшная слабость овладела мной. Руки стали точно деревянные, ноги подкашивались. Один глоток свежего воздуха вернул бы мне силы, и я смог бы открыть основную дверь. Но сейчас я не в состоянии был сделать и нескольких шагов.

Дым проник и в пилотскую кабину: в ней стало так темно, что на расстоянии шести дюймов ничего не было видно. Джатару и Дикшиту с трудом удалось разглядеть сквозь пелену дыма цепочку островов, пронесшихся под горящими крыльями «Принцессы Кашмира». На островах возвышались горы, и возникла еще одна угроза — при вынужденной посадке врезаться в них.

Но вот откуда-то ударила широкая струя свежего воздуха. Это Дикшит открыл переднее окно пилотской кабины. Все вздохнули с облегчением. Каждый, казалось, не вдыхал, а с упоением пил этот прохладный воздух, напоенный бодрящей свежестью расстилавшегося под нами океана.

Теперь самолет находился всего в нескольких футах от воды. Он вот-вот должен был удариться об нее всей своей тяжестью. Как жаль, что я не успел открыть главный выход! Меня успокаивала мысль, что Десуза и Пимента, возможно, сделали это за меня. «Ведь если главный выход закрыт, — думал я, — пассажирам будет трудно под водой выбраться из самолета».

У меня просто уже не оставалось времени выйти из штурманского отделения, и я решил встретить смерть здесь. Совершенно машинально я положил руки на штурманский стол и, наклонившись, опустил на них голову. Через какое-то мгновение я услышал всплеск воды и тотчас же пол подо мною будто начал проваливаться. Откуда-то сверху с шумом хлынула вода. И вдруг все как-то странно затихло…

Больше всего я боялся, что при вынужденной посадке «Принцесса Кашмира» изуродует нас или раздавит тяжестью раскаленного фюзеляжа. К счастью, этого не случилось. Я был жив! Со всех сторон меня окружала мерцающая толща светло-зеленой воды. Отчаянно заработав руками, я вынырнул на поверхность океана и с жадностью вдохнул живительный воздух. Первое, что я увидел после того, как отдышался и пришел в себя, это покачивавшиеся на воде резиновые подушки от кресел и множество различных обломков. Повинуясь могучему зову жизни, я ухватился руками за плававшую невдалеке часть фюзеляжа и повис на ней. Рваные края металлической обшивки врезались в пальцы, причиняя нестерпимую боль. Но эта боль была ничтожной по сравнению с тем, что мне пришлось пережить за последние несколько секунд, когда я находился на волоске от смерти. Ничто не может так сильно подействовать на человека, как ощущение вновь обретенной жизни. — Каким мелким и незначительным кажется все остальное в такие минуты! Но мое сердце снова наполнилось тревогой, когда совершенно неожиданно меня обдало жаром и я почувствовал острый запах бензина, смешанный со смрадом горящего масла и лака. Я обернулся, и моим глазам предстала чудовищная картина пожара — пожара на воде. Передо мной пылал огромный огненный круг, едва ли не достигавший двухсот футов в диаметре. В тускнеющее предвечернее небо поднимались красные языки пламени с черными, как сажа, лентами дыма.

С шипением и свистом вырывались из пробитых баков самолета огненные фонтаны бензина. Тут и там возникали островки пылающего масла, выплывавшего на поверхность воды. Этот огненный шквал находился от меня всего в каких-нибудь двадцати футах. Яркие отблески пламени слепили глаза; отвратительный смрад вызывал головокружение и тошноту. Силы вконец покидали меня. Но вскоре я заметил, что огненный круг делается все меньше и меньше: тонкий слой бензина и масла, державшийся на воде, явно догорал.