Илья Рыжов - К заоблачному озеру

— Поплывем!

Скоро должно было показаться и озеро. Я ускорил шаги, стараясь прийти первым, но Гусев не отставал от меня.

— Вот сейчас мы его увидим, — сказал он. — Вот с того холма. А ну, нажмем!

Мы бегом поднялись на высокий моренный конус.

Вопль изумления вырвался у нас почти одновременно. Впереди неожиданно раскинулась огромная котловина. Все дно ее было усеяно большими и маленькими льдинами. Но воды в котловине не было ни капли. Случилось то, чего не ожидал никто из нас.

Озеро прорвалось в долину.

Проводив Гусева за озеро, наши товарищи остановились на «зеленой поляне», где их ждал с лошадьми Орусбай. Теперь только один переход отделял их от главной базы в лесистой долине Иныльчека.

Старый Орусбай заплакал, слушая рассказ Горцева о наших злоключениях.

— Старый стал. Дурной как марджа [22] Женщина ( кирг. ). сказал он, сердито вытирая слезы. — Надо песни петь, а он плачет…

Орусбай пригнал верховых лошадей к указанному сроку и ждал здесь уже два дня.

Утром заседлали коней и двинулись вниз по леднику. Лошади теперь довольно уверенно продвигались по знакомой дороге. Это было их четвертое путешествие по леднику, и кое-где попадавшийся навоз или след подковы успокоительно действовал на них.

Но вот, когда караван вытянулся вдоль ледника, направляясь к базе, Орусбай первый заметил что-то неладное.

Непрерывный гул подледного потока усиливался все больше и больше. Ледник содрогался, словно пытаясь приподняться со своего ложа. В одном месте из трещины вода била фонтаном, с оглушительным ревом поднимаясь надо льдом.

Лошади начали нервничать и упрямиться. Чем ближе подходил караван к концу ледника, тем заметнее и слышнее становились вздрагивания льда. Тяжелые биения, похожие по своей ритмичности на удары пульса, сотрясали грандиозную ледяную толщу.

— Озеро прорвалось! — сообразил Загрубский и, оставив упрямившуюся лошадь, заспешил к языку.

Долина была залита водой. Яростные потоки рвались из-под ледника, с грохотом перекатывая тяжелые камни. Глыбы льда вырывались изредка вместе с водой и стремительно уносились в хлопьях грязной пены; то в одном, то в другом месте вдруг раздавался грохот обвала. Подмытые водой, рушились своды ледника, закупоривая невидимые тоннели. Так вот как выглядит прорыв озера! Скоро подошли все остальные. Переправляться через долину сейчас было невозможно.

Четыре дня пришлось ждать, пока не сошла вода. К этому времени подоспели и мы.

Мы прошли все озеро по его дну, у самого берега. Внизу, под памятной расщелиной, мирно лежал поржавевший ледоруб Сорокина. По утрам серый ил, покрывавший мощным слоем дно озера, смерзался и отлично выдерживал тяжесть человека. Мы смогли обстоятельно осмотреть Северный Иныльчек у его впадения в озеро. Здесь был язык этого огромного ледника. По всем признакам в древние времена он соединялся с южным рукавом. Теперь же он медленно, но верно отступал.

В образовавшейся котловине, подпруженной Южным Иныльчеком, стала ежегодно собираться вода. Весной, во время бурного таяния снегов, и в конце лета, когда снова набиралось достаточно талой воды, это озеро прорывалось в долину. Вода находила себе дорогу в продольных трещинах ледника, а там, где трещин не было, она пробивала себе путь, ломая и круша все препятствия.

Решился спор и о ледяных «минах». Эти подводные айсберги, вырывавшиеся на поверхность, не были обломками ледника, проходившего, по предположениям Сорокина, по дну озера. Теперь мы ясно видели, что плавучие льдины собирались там, куда увлекала их вода, и садились на дно опустошенного озера.

Хаос и разрушение царили среди оставшихся на мели ледяных обломков. С грохотом валились они один на другой, образуя большие, бесформенные груды. Ночи были здесь в сентябре очень холодные, и лед, очевидно, крепко смерзался. Зима быстро приближалась. Льдины, примерзшие ко дну, сидели спокойно до тех пор, пока их не покрывала талая вода. Тогда они начинали всплывать, производя непонятное и устрашающее впечатление на тех немногих людей, кому довелось увидеть это интересное явление.

Большой костер зажгли мы в последний вечер на нашей базе.

С заставы к нам заехали пограничники и несколько джигитов из соседнего колхоза.

А наутро, когда мы тронулись в обратный путь, нам навстречу попались всадники. Они неслись, крича и размахивая руками.

Потом показался караван. Нескончаемой цепью тянулись всадники и вьючные лошади. Это новая альпинистская экспедиция направлялась к Южному Иныльчеку на решительный штурм «Повелителя Духов».

И мы от всей души пожелали им удачи.

Предисловие … 5

Все в сборе … 9

В путь … 14

Долина Желтой Весны … 20

Опасный перевал … 25

Караван подходит к озеру … 30

Ворон предсказывает беду … 39

На береговой скале … 45

Носильщики не хотят рисковать … 50

По скалам над озером … 55

Прыжок … 59

Заоблачный ледокол … 66

Прощание … 75

Подножие Повелителя Духов … 81

Вверх … 88

Вниз … 93

Разгаданная тайна … 99

Теперь — Пржевальск.

Высочайшая вершина Тянь-Шаня — пик Победы, был открыт советскими альпинистами уже после смерти автора этой книги. — Ред.

Мултук — винтовка.

Бог знает.

Турсук — козья или баранья шкура, снятая с тушки целиком, в которой кочевники держат кумыс, воду.

Горное пастбище.

Первейший певец. Джирши — киргизские певцы, которые свои песни сочиняют во время исполнения.

Тяни, тяни.

Красная борода.

Спать не надо.

Ладно.

Жевательный табак, употребляемый в Средней Азии.

Ущелье между ледником и берегом.

Сумасшедший камень.

Трава! Трава есть!

Ворон.

Плохо.

Киргизы называют Хан-Тенгри Кан-Тоо — Гора крови.

Трезубые шипы на горных ботинках.

Поворот на лыжах с полного хода.

Личинки этого насекомого вырывают в песке воронкообразные ямки-ловушки, зарываясь в песок на дне воронки и оставляя снаружи лишь широко открытые челюсти.

Женщина ( кирг. ).