Генрих Гунн - Две реки — два рассказа

Значение Архангельска и до сегодняшнего дня определено этими словами метко.

В первой половине XIX века жизнь Архангельска течет неспешно. Самой чистой частью города была Немецкая слобода, где селились иностранные купцы. Рядом, в Кузнечихе и Соломбале, жила беднота. Налаженная торговля шла по старинке, принося не чрезмерный, но верный доход. На Смоляном Буяне лежали в рядах бесчисленные бочки со смолой, привезенные с Ваги. На Льняной Буян поступал лен из южных губерний. Множество было рыбных пристаней, оживлялись они, когда поморы приходили с Мурмана. Рыбы всякой было изобилие, особенно трески, потому и дразнили архангелогородцев «трескоедами». Иностранцы звали соленую треску «лабарданом», солено-вяленую — «клинфишем», сушеную — «штокфишем».

Новое пореформенное время принесло свои перемены и на отдаленный патриархальный Север. Закрывается Соломбальская верфь, строившая парусные суда. Архангельский рейд все чаще видит дымки пароходов. Возникают лесозаводы в самом городе и на островах. Увеличивается товарооборот порта, особенно за счет лесоэкспорта. Возникают торговые дома с солидными капиталами. В конце века на левый берег Двины вышла железная дорога.

А сам город менялся мало: он был растянутый, деревянный — купеческий город, где «дома деревянные, а люди железные». И еще говорили про Архангельск, что ничего в нем нет, а только треска, доска и тоска.

Впрочем, не верю я, чтобы это нелестное присловье сочинили сами архангелогородцы, вернее всего, это слова людей заезжих, неужившихся. Северяне, рабочий люд города, поморы окрестных деревень, любили свой город, воспевали его:

И гордились они им, сложив пословицу:

Старейший писатель-архангелогородец Борис Викторович Шергин в своей сказовой манере так пишет:

«Пригород Соломбала на низменных островах стоит, и редкий год их не топит. Улицы ямами вывертит, печи размокнут в низких домах. В городе как услышат — из пушек палят, так и знают, что Соломбала поплыла. Соломбальцы в ус не дуют, у них гулянье, гостьба откроется, ездят по улицам в лодках с гармониями, с песнями, самоварами».

Нет, не тоска, а бодрость, постоянная оживленность свойственны северянам, знали они цену веселью и шутке.

Но не одними праздниками и не тем, конечно, была славна Соломбала, что катались здесь люди на лодках. С петровских времен на этом низменном болотистом острове (отсюда будто бы его финское название) селился работный люд. Жили здесь матросы, рабочие верфей и лесозаводов. Соломбала, Маймакса, Кузнечиха были родиной архангелогородского пролетариата. Здесь зародилось революционное движение на Севере, появились первые марксистские кружки, а затем организации РСДРП, в революционной пропаганде активную роль играли ссыльные большевики. Через Архангельск шли транспорты с нелегальной литературой, в том числе номера ленинской «Искры».

Накануне первой русской революции по лесозаводам Архангельска прокатилась волна стачек. В годы революции рабочие вышли на улицы с красными флагами. Хотя «генеральная репетиция» будущей победоносной революции закончилась поражением, но в ней вырос и окреп архангельский пролетариат.

В годы первой мировой войны Архангельск стал главным портом, связывавшим Россию с ее союзниками. Ввоз грузов из-за границы возрос в двадцать раз, вывоз — в восемь-девять раз. Население города увеличилось в полтора раза.

Пришел 1917 год. После Февральской революции в городе и в губернии были созданы Советы рабочих и солдатских депутатов. Резко возросла активность архангелогородских большевиков. Они отмежевались от меньшевиков и повели борьбу за большевизацию Советов. На VI съезде РСДРП, принявшем решение о вооруженном восстании, делегатом от Архангельской организации был послан А. Я. Пельше, ныне член Политбюро ЦК КПСС, который в то время, как и многие другие латышские докеры, работал в архангельском порту.

Наступил Октябрь. Установление Советской власти на Севере происходило в сложных условиях при затаенном сопротивлении контрреволюционных сил.

К лету 1918 года в Архангельской партийной организации большевиков состояла тысяча членов.

Началась англо-американская интервенция на Севере. 2 августа 1918 года экстренный номер «Архангельской правды» вышел с таким обращением:

«Дорогие товарищи!

Мировая гидра контрреволюции в лице английского империализма наносит Архангельской организации тяжелый удар. Комитет партии вынужден уйти в подполье, дабы не быть распятыми мировыми разбойниками.

Комитет партии призывает всех членов быть стойкими на своих постах и продолжать наше революционное дело».

О боях на Двине уже говорилось. Бои шли и на Пинеге, и на Онеге, и в других местах. Борьба, возглавляемая подпольным комитетом, шла и в самом Архангельске. О гражданской войне на Севере написано много, так что вряд ли нужно повторяться, да и невозможно все события пересказать вкратце. Трагическим напоминанием о днях интервенции стоит над Двиной памятник «Жертвам интервенции 1918–1920 гг.», под которым похоронены большевики-подпольщики, расстрелянные в ночь на 1 мая 1919 года на Мхах. На месте их расстрела, на кузнечевском кладбище, также сооружен памятник. Еще один памятник жертвам интервенции установлен на острове Мудьюге, где находился концентрационный лагерь смерти.

Красная Армия вступила в Архангельск 21 февраля 1920 года. Ущерб, нанесенный городу и губернии интервенцией и гражданской войной, был огромен. Объем лесопиления составлял шесть процентов от довоенного уровня. Разрушены были морской, речной и железнодорожный транспорт. Посевная площадь в губернии сократилась вдвое. К тому же 1920 год был неурожайный… С этого начинался для Архангельска восстановительный период.

В 20-е годы Архангельск становится «всесоюзной лесопилкой», «валютным цехом страны». Налаживается народное хозяйство. Встает задача освоения Крайнего Севера и Арктики. Архангельск становится «воротами в Арктику».

Подсчитано, что около двухсот экспедиций вышло из Архангельска, начиная с Великой Северной экспедиции 1734–1737 годов. Отсюда отправлялись экспедиции Чичагова, Литке, Крузенштерна, Рейнеке, Пахтусова, Розмыслова, Русанова, Седова. С первых лет Советской власти было уделено особое внимание освоению Северного морского пути. Уже в 1920 году была организована Северная морская экспедиция для доставки сибирского хлеба. В 1928 году ледокол «Красин» и ледокольные пароходы «Малыгин» и «Седов» участвуют в спасении экипажа дирижабля «Италия». В 1929 году «Седов» достигает Земли Франца-Иосифа. В 1930 году «Седов» совершает рейсы на Землю Франца-Иосифа и на Новую Землю. В 1932 году ледокольный пароход «Сибиряков» во главе с капитаном Ворониным преодолевает трассу Северного морского пути за одну навигацию. Сбылись пророческие слова Ломоносова про «Колумба российского между льдами».