Генрих Гунн - Две реки — два рассказа

В честь покорителей Севера в 1930 году в городе был сооружен обелиск Севера, на котором начертаны слова: «Пролетарской волей и напором край суровый и отсталый превратим в индустриальный Новый Север».

Наступили годы первых пятилеток. В Соломбале на берегу Кузнечихи в 1931 году возникает лесопильно-деревообрабатывающий комбинат, выпускающий продукции столько же, сколько все двадцать шесть лесозаводов дореволюционного Архангельска. Неподалеку строится Соломбальский целлюлозно-бумажный комбинат, вступивший в строй в 1935 году. Выше Архангельска на левом берегу Двины, у хутора Мечки, сооружается второй целлюлозно-бумажный комбинат — знаменитый Архбум, пущенный в эксплуатацию в 1940 году. Если до революции в городе не было высших учебных заведений, то теперь работали лесотехнический, педагогический, медицинский институты и Промышленная академия, в которой обучались новаторы производства.

Началась Великая Отечественная война. Все испытал Архангельск: и налеты вражеской авиации, и голод — и выстоял с честью. Напряженно трудились промышленные предприятия города, женщины и подростки заменили ушедших на фронт мужей, братьев. Большой вклад в дело победы внес Архангельский порт. Сюда приходили караваны союзников. Отсюда уходили советские торговые и конвойные суда. Особенно важное значение приобрел Северный морской путь. За годы войны через него прошло грузовых судов больше, чем за предыдущие пять лет. До конца войны противник предпринимал попытки нарушить северное морское судоходство, но это ему не удалось. Память северян хранит героические эпизоды войны на морских путях. В 1942 году рыскал на трассе Севморпути немецкий линкор «Адмирал Шеер». С ним встретился ледокол «Сибиряков», который десять лет назад совершил свой исторический поход. Советские моряки отклонили требование о сдаче, вступили в неравный бой и почти все погибли…

В память северян, погибших на море и на суше, установлен монумент Победы на площади Мира. «Вечная слава героям-северянам, павшим за Родину. 1941–1945», — написано на бетонной стеле. В бронзовой чаше горит вечный огонь…

Я видел послевоенный Север. Пять лет прошло, наладилась мирная жизнь, а все еще давали себя знать последствия войны. В деревнях, на предприятиях и стройках не хватало рабочих рук. Но Север работал напряженно, героически, как и в годы войны. В Архангельске большинство домов было деревянных, а улицы были с торцовыми мостовыми и мостками-тротуарами, и даже пригородные дороги были из настланного теса. Да, таков был Архангельск двадцать пять лет назад. Как всякий бескорыстный труженик, он больше давал, чем брал. Он как бы говорил бесперебойной работой своих лесозаводов и пристаней: да, трудно, но ведь пять лет, как окончилась война, сколько городов на западе страны встает из руин, сколько стране надо леса, целлюлозы, бумаги…

Обликом ли своим неповторимым, деловой озабоченностью ли, простором ли окрестным, скорее, всем вместе запал мне в душу город на Двине, так же, как сама Двина, как сам Север, и как вспоминал я о нем, как мечтал побывать снова, и как всегда рад был, когда попадал хоть проездом, и как рад, что приехал теперь!

Так что же сказать о тебе, Архангельск?

Всякий раз, когда я бывал в тебе, ты был концом пути. Я видел тебя и в солнечное приволье, и в осеннюю хмарь, и каждый раз ты был иным, новым для меня. И каждый раз я задумывался: как определить, как выразить твой облик? И каждый раз чувствовал, что это мне не под силу: так разнолик этот город, так трудно свести воедино свои впечатления. Архангельск — это и набережные, и причалы, и рейд, и центральные улицы, и боковые, и новые районы города, и старые — Соломбала, Кузнечиха, Маймакса, и поселки левого берега — Бакарица, Исакогорка, Первомайский, и пригородные деревни, и лесозаводы, и поселки на двенадцати островах в дельте, это — заводы, доки, лесобиржи, это — все, чем живет город, что наполняет его жизнь, что привозится и вывозится, производится и потребляется, все заботы, все дела…

— Посоветуйте, что мне увидеть в вашем городе, — прошу я друзей-архангелогородцев.

— Поезжайте на Архбум, — советуют мне. — Заслуженное предприятие, известное по всей стране. Достаточно сказать, что каждый третий школьник пишет на тетрадках с маркой Архангельского ЦБК.

— Почему только на Архбум? — возражают другие. — А Соломбальский ЦБК? Или «гигант Севера» — Соломбальский лесопильно-деревообрабатывающий комбинат?

— Тогда побывайте на лесопильно-деревообрабатывающем комбинате имени Ленина, — говорят первые. — Это повыше моста, в Ломоносовском районе города. Приятно, знаете, вдохнуть запах высушенной древесины, посмотреть, как пакетами пиловочника грузятся суда, наши и иностранные…

— Постойте, — говорят вторые. — Обязательно надо побывать на судоремонтном заводе «Красная кузница», посмотреть сухие и плавучие доки. Ведь вы знаете, что завод стоит на месте бывшей Соломбальской верфи, основанной Петром Первым?

— Ну, тогда уж не забудьте Соломбальский машиностроительный завод: ведь он изготовляет оборудование для лесной промышленности, что для нашей области не менее важно, чем морской транспорт. Одни автолесовозы чего стоят!

— Обязательно побывать надо в порту. Съездите на Экономию.

— В Бакарицу — наш главный арктический причал.

— Побывайте в Северном морском пароходстве ордена Ленина.

— Зайдите в «мореходку», старейшее училище такого рода в стране. Сколько прославленных капитанов вышло из него!

— Постойте! — возражают третьи. — Этак может создаться впечатление, что архангелогородцы заняты только работой и больше ничем не интересуются. А ведь город живет своей культурной жизнью. Побывайте на выступлениях Северного народного хора. Или на выступлениях самодеятельного ансамбля «Сиверко», не уступающего профессиональным.

— Посмотрите продукцию артели «Беломорские узоры».

— Сходите в художественный музей.

— А в краеведческом музее были?

— А в Малых Карелах, музее деревянного зодчества под открытым небом?

Как объять мне этот город? И я мечусь из конца в конец, толкаюсь в трамваях и автобусах, еду на катерах по рукавам дельты мимо низменных островов. Мне все интересно, и то меня вдохновляет, что всюду, куда бы я ни направился, сухопутным ли транспортом, речным ли, всюду сопутствует мне Двина. Она — главная героиня моего скромного путевого описания. Ей под стать только торжественная одическая речь:

Сколь ты счастлива, что столь многими результатами дел человеческих украшена!

Через землю северную прошла она широким потоком и здесь, у города, распалась на четыре главных русла и множество проток меж островами. Кто сосчитает все эти острова, как и кто сосчитает все суда на причалах и на рейде и находящиеся в движении к морю и от моря? Как весело и пестро на реке, как под стать ее шири индустриальный пейзаж ее берегов: заводские трубы и портовые краны, суда с красивыми обводами и золотистые пакеты пиловочника — работает город, и вместе с ним река.