Татьяна Козырева - Девушка с веслом

Тем же способом однажды доставили булочки – не потому, что они запрещены, а просто лень было обходить. Но запах краски проник через полиэтиленовый пакет и ухудшил их вкусовые качества.

Каждый вечер мы длительно отмывались уайт-спиритом от мрачно-серой краски. Она была везде. К окончанию работы поручик Перл подарил мне, единственной девушке бригады, фаллоимитатор, тщательно вырезанный им из толстого вилатерма и опущенный в краску. Краска придала изделию твёрдость и мрачную решительность.

Говорят, когда я ушла, Перл в творческом порыве соорудил из вилатерма большой женский половой орган и поставил на шкаф – мужикам для созерцания. Однажды конструкция упала на голову Лохматому, после чего мужики говорили, что Женя накрылся п***ой.

Ушла я очень даже вовремя – отработав аванс. Потому что оставшуюся часть заказчик зажал. Разбирался с этим Перл, нас он долго кормил «завтраками», а потом просто забил и пропал. Он вообще не отличался обязательностью: даже мелкие долги возвращал только после пинков. И за деньги бригады тоже не очень-то боролся. А я оказалась крайней перед голодающим Поволжьем. Привела их, наобещала с три короба, а тут такое кидалово. Пользуясь случаем, снова прошу у них прощения.

Ни в коем случае не хочу оскорбить чувства родственников настоящих жертв теракта. Но в некоторой степени жертвами оказались и мы с Денисом Рожковым.

Мы красили особнячок на углу Сретенки и Ащеулова переулка (это надо же было домовладельцу иметь такую фамилию!) Большую часть фасада по Сретенке красили не с верёвок, а с балконов. Заказчик требовал идеального качества и придирался к каждой мельчайшей трещинке. А на балконах они прямо перед глазами. Всю дорогу, а на ювелирную работу ушло полторы недели, у меня вертелась в голове песня Земфиры «Я помню все твои трещинки…»

И вот все-все щёлочки были замазаны, фасад выкрашен почти полностью. Тут грянул взрыв – и фасад снова покрылся трещинами!

Пришлось заказчику звать подмогу. Ей оказался мой старый знакомый Костя Платов. Он привёл еще парочку веловодников, и они быстренько с верёвок сделали фасад по переулку. А мы вдвоём замазывали новые трещины…

- Вы знаете Г’абиновича, котог’ый жил напг’отив тюг’ьмы? Таки тепег’ь он живет напг’отив своего дома!

Многие мечтают работать рядом с домом. У меня однажды эта мечта сбылась. Объект, который мы красили, находился прямо напротив моего дома на Спартаковской площади. Он и сейчас там есть, называется «Бизнес-центр на Спартаковской». Кто нашёл объект, уж не помню, а работали там всё те же казанские веловодники и ещё Вадим Назаренко. Он через несколько лет попал в этот центр уже в другом амплуа, по офисным делам, и потом дразнился: та стена, что я красила, облупилась, а его стена – нет.

Бригада, понятное дело, вписывалась у меня. Костя, его постоянный партнер Дима, который кормил две семьи, и Тимур, здоровенный мужик, который на стандартный вопрос «а вам не страшно?» отвечал жалобным тоненьким голосом:

- Ой, страшно-то как, дяденька/тётенька! Но кушать-то как хочется!

- Вешай битую! Битая кончилась – вешай лохматую. И лохматая тоже кончилась? Ну ладно, вешай новую.

Как-то надоело мне работать в промальпе. Работа тупая и грязная, детская романтика крыш уже не привлекает. И я продала свои верёвки Вадиму Назаренко, которому как раз прямо сейчас были нужны две 50-метровых верёвки. Он думал их у меня подстрелить, а в результате купил.

И как нарочно, через пару недель подвернулся выгодный заказ. Звоню Вадиму: выкупить обратно, а он не отдаёт. Решила на следующее утро в магазин поехать, но на всякий случай позвонила другому альпинисту – не промышленному, а природному – Артёму Шадрину. И он вызвался мне в тот же вечер пару верёвок подарить. Выбракованных после похода. У нас-то в норме рывков не бывает, мы вечно за походниками убитую снарягу донашиваем.

Верёвки оказались как в классическом анекдоте: одна битая, другая лохматая. Ну, лохматая не так чтоб очень, а битая в одном месте метрах в пяти от конца. Меня подарок вполне устроил. Лохматую я использовала как основную, а страховалась за битую, вешая её проблемным участком вниз. И нормально. Обе верёвки до сих пор живы, я тоже.

На фото – альпинистское снаряжение: верёвка и мягкая кошка.

Есть в нашей автостопной тусовке человек по имени Вилли. По паспорту Вилли. Говорит, бабушка-немка извратилась. Интересный человек: был православным монахом, потом расстригся, любит паруса и дайвинг, но неразделённой любовью: ему вечно не везёт на деньги. Работал ювелиром, но работа не задалась, теперь в промальпе, но то его кинут, то работа окажется сложнее, чем предполагалось, то заказ из-под носа уведут. Еще он долго выплачивал кредит на недвижимость, которую не купил: и тут кинули. Иногда, правда, и хорошие заказы у него бывают. Тогда я с ним работаю, и всё бывает хорошо: я таким особым взаимодействием с деньгами не отличаюсь.

Как-то раз нужно было пропылесосить откосы под потолком в торговом центре XXL. Их снизу не видно, но пыли скопилось столько, что она стала хлопьями падать на посетителей. Архитектура залов была такова, что в четырёх местах до этих откосов можно было достать со стремянки, разложенной во всю длину, а в других местах – только с нижнего этажа, с туры. Тура стояла на заднем дворе, её надо было наполовину разобрать, вкатить в зал и там собрать. Понятно, что работа эта ночная. Дали нам две ночи.

Я впервые в жизни разбирала-собирала туру. Вилли с напарником Васькой днём мыли стекла в этом торговом центре, а ночью хотели спать. Мне в напарники определили Васькиного знакомого, совсем новичка. Одели его, Васька стал показывать, как туру разбирать. И тут выяснилось, что чувак (не буду упоминать его имя) панически боится высоты. Он пристёгивался к каждой перекладине всеми своими карабинами, вцеплялся обеими руками и перестёгиваться не желал. На вопрос, зачем же ему тогда учиться промальпу, парень отвечал дрожащим голосом: чтобы победить свой страх.

Страх, однако, не сдавался. Подразобрали мы туру втроём под моросящим дождиком, вкатили в торговый зал, но собирать уже не стали. Вилли с Васькой пошли спать, оставив нам большой пылесос «Кёрхер», две стремянки и телефон посредника на всякий случай.

Телефон понадобился очень скоро: у пылесоса оказался подломан провод в месте присоединения, а часть розеток в зале была отключена. Какая именно часть – единственный охранник не знал. Чинить пылесос я не решилась: электрик из меня никакой. Из напарничка, как выяснилось, тоже. Пару часов мы «играли в контакт», наконец путём завязывания хитрых узлов удалось добиться бесперебойного питания.