Паша Чемодан - Лава Льда

Насладившись чудесной музыкой мы купили билеты на смотровую площадку и отправились карабкаться вверх по винтовой лестнице втиснутой в узкую шахту.

Панорама на крыше превзошла все ожидания. Наконец-то я увидел Этну. Вот она долгожданная встреча с чудом природы, которому уже полмиллиона лет. Она стояла здесь тогда, когда не было еще разумных людей на планете. Огромная, как приземлившаяся Луна. Такая высокая, что облака постоянно запутываются у нее в волосах. Все облака и тучи в регионе застревают именно на ней, делая всюду кругом небо ясным и солнечным. Зрелище вызывающее восторг и трепет.

А у подножья горы разлегся знойный город, с узкими улочками, старинными домиками, красной черепицей, шумными площадями и древними храмами, смешными балкончиками, греческими развалинами и финиковыми пальмами. А вон там виднеется море, ярко-синие мазки которого, так гармонично контрастируют с белой башней соседнего собора.

С башни мы спускались, проявляя чудеса гибкости и стройности, пришлось в тесном тоннеле совершить рокировку с другой парочкой, слава богу не толстых туристов.

Оказавшись на улице и еще не успев отойти от неописуемых красот высоты, нас тотчас же соблазнили покататься по городу на туристическом поезде. Карнавал спонтанных приключений начинал засасывать все глубже и глубже, мы не смогли сказать нет и нырнули в вагончик.

Наш вагоновожатый пробежался по рядам собирая билетики и уточняя, каким языком владеют его пассажиры, чтобы включить электронного гида на соответствующих языках. Мы оказались единственными русскими туристами в поезде. Там были в основном итальянцы, потом немцы, немного англичан и одна французская парочка – белый мужчина и темнокожая леди.

Когда наш ”глубокоуважаемый вагоноуважатый” обратился к Алесе, то я ответил “руссо” – на третий день я уже выучил несколько слов на итальянском. Вожатый с деловым видом записал мои показания в блокнотик, а потом обратился с тем же вопросом ко мне, я повторил то же самое, на что он удивился и переспросил на итальянском: “Тоже русский?”.

А я говорю: “Да”.

И он сделав соответствующую пометку отправился к следующим пассажирам. Не знаю за кого меня приняли, но на итальянца я вроде не очень похож. Или похож?

После завершения всех формальностей, интернациональный и многоголосый поезд отправился в путь, трубя поочередно на пяти языках про историю города и гремя вагончиками. Оказывается несказанно весело нестись по городу в дребезжащем на брусчатке поезде, слушать истории про извержения вулканов и черное барокко. Ветер шалун развивал у пассажирок волосы, теребил края одежды и приносил с собой соленый запах моря. Вокруг суетились и сигналили друг другу мотороллеры и фиаты. А каждый резкий поворот вагончика, силой инерции усердно пытался вырвать у меня из рук камеру.

Вот мы проезжаем Морские Арки, которые, как рассказывает гид, были названы так в знак того, что всю эту территорию раньше занимало море, вплоть до извержения 1669 года.

А вот и площадь Мученников, с римской колонной, которую венчает статуя Святой Агаты, наши прошлые мучения на этой площади в первый день прибытия, кажутся уже такими далекими и несущественными.

Одна за другой мелькали улицы, памятники и старинные дома с лепниной, эта смена чарующих декораций заставила город раскрыться, и заиграть всеми красками. Только сейчас я осознал насколько огромен этот город и насколько он велик. Начинало темнеть, наш интернациональный состав с шумом пронесся по главной улице Катании – по улице Этны 16 .

Это самая многолюдная улица магазинов, ресторанов, кафешек и уличных музыкантов. Тут мы увидели мороженицу, которую решили обязательно посетить. Затем мы пересекли площадь Стесихора 17 .

– Паша, пожалуйста запомни, как сюда прийти! – взмолилась Алеся.

Эта площадь представляла собой оживленный перекресток многочисленных дорог, где в ночных огнях города перемешались друг с другом, автомобильные пробки, суетящиеся толпы туристов, пальмы, скамейки, памятник композитору Беллини 18 из белого мрамора, питьевые фонтанчики, киоски и древние развалины Римского Амфитеатра (Anfiteatro Romano).

Беллини, Беллини, кругом Беллини – в Катании этот оперный композитор 19 века, национальный герой, он тут родился и здесь находится его могила, которую внимательные к истории сицилийцы перевезли из парижского кладбища Пер-Лашез. Не успели мы налюбоваться мраморным памятником Беллини, как вскоре вагончик понесся вокруг паркового ансамбля Вилла 19 и Сады Беллини 20 . По территории этого старейшего городского парка важно прогуливалась конная полиция. Полиции у парка вообще было много, и даже военные с оружием попадались. В эти дни там проходили предвыборные политические собрания и это обстоятельство требовало повышенной активности силовиков. В Италии, есть и полиция и корпус карабинеров, отличить их можно по цвету формы, но в темноте все кошки карабинеры.

Когда автопоезд закончил часовой маршрут по Катании, было уже совсем темно. И мы бегом помчались на главную улицу к мороженице. От жадности набрали себе две огромные порции разнообразных шариков легендарного итальянского мороженого. От каждой ложки этого мороженного я закатывал глаза и морщился от удовольствия, как кот. Вообще я равнодушен к сладкому, но мороженое это моя слабость.

А затем мы отправились посетить очередную местную кулинарную достопримечательность, chioschi или chiosco. Это местные киоски продающие прохладительные напитки с фруктовыми сиропами по запатентованным рецептам. По местной легенде Сицилия считается родиной этих сиропов и утверждается, что традиция эта уходит корнями в арабское прошлое. Однако подобные сиропы можно встретить в разных южных странах.

Выглядел этот киоск, как музейный экспонат, с которым не стыдно было сфотографироваться на память. Дизайн киоска был с элементами стиля модерн и ар-нуво. Я достал свой помятый блокнотик Молескин и запинаясь прочитал «мандарино верде комплете». Судя по выражению лица, пожилой итальянец бармен, ничего не понял из того, что я промяукал, но с невозмутимым видом начал что-то готовить.

Он плеснул немного сиропа, налил воды бьющей с напором из крана встроенного в барную стойку, выдавил туда свежего лайма, покрошил льда и бросил зеленый листик мяты. Через мгновение у меня в руках оказался ледяной пластиковый стаканчик с яркой ядовито-зеленой жидкостью. Хоть и надеялся я произнося слово “манадрино” увидеть оранжевый напиток, но спорить с барменом не стал, возможно ему виднее каких цветов мандарины в этих краях.

Кстати мы заметили, что довольно много пожилых официантов, барменов и поваров работают в Италии, возможно здесь возраст рассматривается, как синоним опыта и профессионализма. Уважение к старшим и пожилым в таком контексте, это очень правильная и позитивная тенденция, у нас такого кажется нет. У нас и в 25 тебя уже стариком могут обозвать (меня например впервые назвали старым именно в этом возрасте, когда я пытался познакомиться с 18 летней девушкой).