Мишель Пессель - Заскар.

Без десяти минут десять следующего дня журналисты нетерпеливо переминались на набережной возле баржи. Я переходил от группы к группе, пытаясь дурацкими шутками отогнать мысль о самоубийстве. Пресса ждала показа. Здесь был весь цвет французской научной журналистики, многие репортеры побывали на мысе Кеннеди, видели запуск ракеты на Луну. Никто из них не верил в начинание, обозначенное на их приглашениях как «Международная трансгималайская экспедиция на аэроглиссерах». Поэтому они и приехали.

Ровно в десять на набережной показалась машина с лондонским номером. На крыше у нее красовался аэроглиссер «002». Майкл появился в элегантной меховой шубе с трубкой в зубах. Из другой дверцы выпорхнула юная особа в леопардовом манто. Казалось, они сошли с обложки журнала мод, не хватало разве что породистой собаки для полноты картины. Внимание всех переключилось на приехавших. Майкл прекрасно играл роль «эксцентричного англичанина». Я, худой и бледный, с всклокоченными волосами и полубезумным взором, прекрасно вписывался в образ профессора Паганеля.

Теперь надо было либо победить, либо умереть. Мы победили. Я парил по Сене, промчавшись под знаменитыми мостами до Лувра в один конец и до Эйфелевой башни — в другой. Я играл в кошки-мышки с неповоротливыми грузовыми баржами, взбирался по пологим откосам и вновь вольтижировал на воде. Ничего подобного наши гости не видели даже на мысе Кеннеди. Обстреливаемый кино-, теле- и фотоаппаратурой, я чувствовал, что парю на раздутой подушке собственного тщеславия.

Затем на арендованной барже я произнес перед журналистами тщательно отрепетированный спич. К этому времени уровень спиртного в выставленных бутылках заметно понизился, а настроение присутствующих соответственно повысилось. Все желали нам удачи. Только один нудный господин счел нужным заметить:

— Похоже, машина с трудом взбирается на откосы, а они здесь не превышают трех метров. На какой высоте пролегает ваш маршрут в Гималаях?

— Три тысячи метров, — отрезал я.

Журналист пожал плечами. Аналогичной была и реакция французского правительства. После долгих переговоров с министерством по делам молодежи и спорта я получил официальный ответ: «Обратитесь в Федерацию гребного спорта». Там мне заявили, что моторные суда вне их компетенции. Вот если бы мы отправились на байдарках, тогда другое дело.

Британское правительство проявило к нам больше внимания. Майклу позвонил директор Национального комитета по исследованиям и развитию, на финансовую помощь которого мы сильно рассчитывали. В голосе этого джентльмена звучала неподдельная озабоченность: «Вы рискуете скомпрометировать реноме британских судов на воздушной подушке. Если с вами что-то случится, рассчитывайте только на себя». Майкл поблагодарил за напутствие.

Под Новый год я получил замечательный подарок: письмо от моего старого друга генерала Сурендры, бывшего командующего непальской армией, занимавшего сейчас правительственный пост; он оказал мне большую помощь во время предыдущих путешествий по Гималаям. Сурендра извещал, что нам дано официальное разрешение на приезд в Непал и испытание наших машин на горных реках. Письмо начиналось обращением «Мой дорогой Мишель» и заканчивалось пожеланием всяческих успехов. Другое письмо с приложением чека на двести фунтов стерлингов я получил от друга моих родителей; он цитировал старинную голландскую пословицу: «Там, где дурак не пройдет, умный перепрыгнет». Лучшего девиза не придумаешь!

Экспедиция все еще находилась на финансовой мели, но новый год открывал светлые перспективы. Мой лондонский издатель согласился дать аванс под будущую книгу. Авиакомпания «Эр Франс» в целях рекламы предложила бесплатно доставить нас в Непал. К началу весны экспедиция уже вырисовывалась с пугающей отчетливостью…

Трилло с двумя инженерами модифицировал моторы. Последняя гайка была закручена за два дня до вылета. Аэроглиссеры поместили в три больших контейнера, в остальных двух десятках ящиков были сменные моторы и бесчисленные запчасти. Мы отправлялись в такие края, где люди умеют возделывать рис и чай, валить деревья и охотиться на тигров. Но ремонтные мастерские там — редкость, поэтому потеря одной гайки рисковала парализовать экспедицию. Все ли мы взяли? От этого вопроса я просыпался среди ночи. Только теперь, когда все было готово, я соразмерял наше начинание с масштабами гималайских рек. Перед мысленным взором катились миллиарды тонн ледяной воды, которая перепиливала горные хребты, подрывала берега, ворочала камни величиной с дом. И этих монстров мы рассчитывали укротить своими утлыми суденышками?

Впервые я засомневался, а не прав ли был высокопоставленный джентльмен, что опасался за реноме британской продукции…

С самолета Гималаи выглядят беспорядочным нагромождением пиков и ледников, узловатым сплетением хребтов. Лишь на карте видно, что горная система выстроилась в определенном порядке. Первая ступень начинается на юге, где над так называемыми тераями — узкой лесистой, местами заболоченной равнины — полосой поднимается Сиваликский хребет, цепь сравнительно невысоких гор и холмов. Следующая, более высокая ступень — хребет Махабхарат — горная стена, в которой всего три сквозных ущелья, через которые устремляются реки. Наконец, на севере высится Главный Гималайский хребет, увенчанный заснеженными вершинами — восьмитысячниками, известными каждому школьнику, — Эверест, или Джомолунгма, Дхаулагири, Аннапурна и другие.

Нашей целью было попытаться преодолеть по очереди все три барьера — холмы предгорья: Сивалик, затем Махабхарат и, наконец, Главный Гималайский хребет. Вопрос был лишь в том, какую реку выбрать. Точных сведений о режиме гималайских рек нет ни в одном справочнике. Можно было полагаться лишь на собственный опыт. Я в свое время совершил путешествие в Мустанг на севере Непала вдоль берега Кали-Гандака. Но для этого похода требовалось особое разрешение властей, поэтому в качестве рабочего варианта мы остановились на другой реке, Сун-Коси, прорезающей хребет Махабхарат в восточной части страны.

В Катманду нам удалось зафрахтовать грузовой самолет до Биратнагара. В отсек с грехом пополам влезли три контейнера с нашими СВП, двадцать одна пустая канистра, якоря и весла. В последний момент в Лондоне я закупил снаряжение, перечень которого должен вызвать удивление у любого знатока туризма и экскурсий: альпинистские штормовки и резиновые комбинезоны для ныряния, якоря и парашюты, буи и альтиметр, меховые шапки и мотоциклетные шлемы, рыбацкие сапоги и шипованные ботинки. Да, я чуть не забыл упомянуть о главном. Майкл заявил, что готов следовать на край света через пороги и перекаты при одном условии: если я поставлю ему в аэроглиссер комфортабельное кресло. Стандартное сиденье его не устраивало. Пришлось лезть из кожи вон и заказать поролоновое кресло по фигуре моего спутника. Требования Боба, по счастью, были куда скромнее: ящик пива «Гиннес».