Мишель Пессель - Заскар.

Генерал Сурендра вежливо выслушал по телефону мои жалобы и неожиданно задал вопрос:

— Вы не могли бы устроить еще один показ на дороге или на рисовом поле?

Больше он ничего не добавил, но по тону я уловил, что это предложение сделано неспроста. Наутро мы с генералом поехали выбирать подходящее место. Остановились на рисовом поле в окрестностях столицы. На обратном пути я завел разговор о том, нельзя ли будет — в случае получения разрешения — нанять вертолет для доставки аэроглиссеров и их водителей к подножию Главного Гималайского хребта. Генерал обещал подумать.

Первого июня грузовичок привез нас к рисовому полю. Вскоре приехал генерал и еще две машины, откуда никто не вышел. Генерал махнул рукой: начинайте!

Я помчался на аэроглиссере по руслу почти высохшей реки, лихо вскочил на рисовое поле и пронесся по нему из конца в конец. Винт моего нагнетателя не сбил ни единого стебля, машина легко перескакивала через жесткий кустарник, отмечавщий границы владений.

— Прекрасно! — поздравил меня генерал и неожиданно добавил: — Сегодня вечером вы получите разрешение на плавание по Гандаку. Думаю, что и с вертолетом все будет в порядке.

Я едва удержался от того, чтобы не завопить от восторга. Все было слишком неожиданно… и легко. Лишь недели через две мы смогли приоткрыть завесу над этим волшебным поворотом событий.

Дело в том, что наш предыдущий показ в присутствии премьер-министра вызвал большие толки в столице. Настолько, что король, информированный одним наблюдателем, выразил желание посмотреть нас в действии. Ему не хотелось превращать это в официальное событие, поэтому он наблюдал за моими маневрами из бунгало своей летней резиденции, расположенной рядом с рисовым полем. Результат превзошел все наши надежды: путь на север был открыт!

…Пилотом вертолета оказался француз, инструктор-наставник непальской авиакомпании. Все полтора часа лета он занимал нас рассказами о своих приключениях в горах. Но мы слушали его вполуха. Во-первых, речь словоохотливого соотечественника заглушал шум моторов. А во-вторых, я с жадностью всматривался в расстилавшийся подо мной ландшафт. Как он был не похож на ту картину, которую видишь снизу! Снежные вершины проплывали совсем рядом, перевалы казались гладкой дорогой… На земле они измерялись в сутках пути. Этот полет лишний раз показывал, насколько жизненно важна для Непала проблема транспорта.

— Где будем высаживаться? — окликнул меня пилот.

Мы приближались к гигантским массивам Аннапурны и Дхаулагири. Между ними причудливо извивалась белая лента реки.

— Здесь, — сказал я, указывая на мысок, притулившийся между крутым склоном и рекой.

Земля понеслась нам навстречу. Тридцать метров, пятнадцать, десять… Колеса коснулись травы. Пилот выключил моторы. Лопасти какое-то время еще продолжали вращаться. Всё. Приехали.

После вертолетной тряски и духоты мы погрузились в прохладу и тишину высокогорья. Щебетали утренние птицы. Половина глубокого ущелья утопала в тени. Вокруг поднимались сосны, а прямо у ног неслась река (намного быстрее, чем я ожидал). Мы очутились на двухкилометровой высоте в совершенно ином мире. Эхо подхватывало наши голоса и уносилось к снежным вершинам. Смолистый запах сосновых игл смешивался с тяжелым запахом земли. Людей не было видно, хотя на противоположном берегу, метрах в восьмистах от нас, у подножия почти вертикальной стены утеса лепились несколько домиков. Внезапно мы услышали крики. К нам галопом мчался всадник. Ожившая картина напомнила мне хорошо знакомую «крышу мира».

Всадник спешился возле висячего моста и повел коня на нашу сторону. Еще несколько человек торопливым шагом направлялись к нам. На всех были ватные халаты или толстые одежды из ячьей шерсти. Мы стали быстро выгружать снаряжение.

Летчик пожал нам на прощание руку и запустил мотор. Еще минута — и винтокрылая машина скрылась из виду. Мы стали здороваться с местными жителями. Я объяснил, что мы поплывем по реке. Они сочувственно заулыбались: намерения гостей явно свидетельствовали о их слабоумии. Чтобы подкрепить слова делом, я тронул воду рукой и тут же отдернул ее — вода, только что вышедшая из-под ледников, обжигала кожу. Невозможно было представить, что в этой самой воде, только несколько южнее, живут крокодилы. Хорошо, что мы запаслись теплой одеждой и водолазными комбинезонами: упасть здесь в воду в обычном облачении равносильно смерти…

Мы высадились на мысу, круто обрывавшемся в реку. Спускать машины будет нелегким делом, подумал я; одно неловкое движение, и они умчатся без нас вниз. К счастью, неподалеку виднелся довольно пологий спуск, и течение возле берега было не таким стремительным.

Мы с Майклом стали собирать аэроглиссеры. Надули корпус, положили доски, укрепили моторы. За прошедший срок мы научились работать автоматически, руки сами делали нужные движения. На сей раз проделывали все с особой тщательностью. Успех всего предприятия зависел теперь от каждой гайки. Работая гаечным ключом, я время от времени косился на реку. Вся видимая поверхность представляла собой огромный перекат, не было ровного места — повсюду одни бурлящие гребни. Издали казалось, что километрах в полутора выше по течению река таинственным образом исчезала. То был вход в Большую Гималайскую щель, глубочайший на Земле каньон.

Взгляд, брошенный вниз по течению, тоже не приносил успокоения. В восьмистах метрах дальше река обрывалась с уступа высотой с двухэтажный дом. Если мотор заглохнет на старте, нас снесет туда на верную гибель. Может быть, не стоило выбирать для отплытия столь опасное место? Разумеется, вслух я не стал этого произносить.

Майкл запустил мотор и сделал пробный круг по суше: следовало выяснить, как влияет высота на работу двигателей. Мы знали, что моторы потеряют значительную часть мощности, вопрос был в том, хватит ли оставшейся части на преодоление бесконечных перекатов. Пока не было никаких отклонений от нормы: моторы гудели ровно, карбюраторы были отрегулированы так, чтобы увеличить в них доступ воздуха.

Настал момент, когда надлежало тронуться в путь. Мы решили, что я войду в каньон первым, а Майкл с носильщиками двинется по берегу с запасом горючего, запчастей и остальным снаряжением. Тропа вилась по карнизу над рекой, и Майкл, как мы надеялись, сможет наблюдать за моим продвижением. Если все пройдет благополучно, мы должны встретиться в двадцати пяти километрах выше по течению, в Тукуче. В этом крупном селении живут тхакали, исстари занимающиеся перевозкой соли с Тибетского нагорья.

Река Кали-Гандак почитается священной, и именно здесь, в Большой Гималайской щели, находят на дне реки священные камни «салеграм» (окаменелые аммониты), почитаемые индуистами и буддистами. Недалеко от Тукучи стоит знаменитое святилище Муктинатх с «горящей водой» и «горящим камнем». Муктинатх на протяжении веков был местом поклонения верующих. «Горящая вода» и камни имеют простое объяснение: святилище построено в месте выхода горючих газов.