Митчелл Зукофф - Замерзшие: 5 месяцев в снегах Гренландии

На недостроенной, не укомплектованной кадрами «Блюи Ист-2», экипаж Тернера был вынужден сам обслуживать свою машину: прогревать в предрассветный мороз двигатель, придумывать, чем заменить сломанные детали. Ангара не было, поэтому самолет держали на построенной лишь до половины взлетно-посадочной полосе. Крылья и хвост привязывали к пятитонным грузовикам, чтобы бешеные ветра не снесли бомбардировщик. Когда на втором двигателе вышел из строя стартер, бортинженеры Карл Бреме и Норман Хендерсон вынуждены были заводить «летающую крепость», как детский волчок, ну, или в лучшем случае как старый «Форд-Т» [98], у которого надо было крутить ручку, перед тем как поедешь. Сначала привязывали веревку к воздушному винту с трехметровым размахом лопастей. Затем два сержанта, а иногда и другие члены экипажа, отбегали подальше и тянули за собой веревку. Лопасти раскручивались, и двигатель запускался. Все понимали, что если самолет придет в негодность, другой, взамен неисправного, никто не пришлет. А если «умрет» машина, погибнут и потерпевшие бедствие среди снегов люди.

В летную погоду экипаж «В-17» отправлялся доставлять припасы, как в условиях войны отправлялся бы бомбить противника. Два бортинженера и радист Ралф Коулмен сбрасывали коробки и тюки осторожно, по одной штуке. При этом им все время приходилось находиться в опасной близости от открытого бомбового люка. «Посылки» падали с большой высоты, без всяких парашютов и планирующих приспособлений, а потому приходилось, например, канистры с копеечным керосином заворачивать в дорогие стеганые куртки, чтобы при встрече с землей контейнер не открылся, не деформировался, не разбился, а его содержимое не рассыпалось и не пролилось.

В хвосте, где обычно помещается пулеметчик, сидел штурман Герберт Керз. Его нещадно трясло и укачивало, обдувало ледяными ветрами, и все же он следил, куда падают коробки, чтобы впоследствии скорректировать траекторию движения самолета и сделать «бомбометание» более точным. Кроме прочего, Керз подмечал, какие ящики упали слишком далеко, и потом команда восполняла потерянное.

Именно он посоветовал Тернеру и второму пилоту Бруно Гарру попробовать пролететь на минимальной высоте – менее тридцати метров от поверхности ледника, чтобы посылки скорее попадали в руки нуждающимся в них летчикам. Особенно важно это для тех, кто укрывался под обломками «PN9E». Ведь, отойдя не более чем на несколько десятков метров от носовой части самолета, Монтеверде, Бест и Спина попадали на испещренное расселинами поле.

Сами по себе перелеты от базы в Коджи-бей тоже были очень рискованными. Тернер не летал во время буранов, но свирепые ветра в Гренландии дуют постоянно, и во время каждого рейса они швыряли бомбардировщик из стороны в сторону, как детскую игрушку. Добавляло опасности еще и то, что ветер поднимал над ледником клубы снежной пыли, которые сверху были очень похожи на облака. Однажды, когда Тернер слегка отклонился от курса, ненадолго потерял ориентацию в пространстве и чуть не врезался в землю, думая, что перед ним туча.

Экипаж «В-17» под командованием Тернера совершил всего тридцать четыре «спасательных» вылета и сбросил 225 посылок с жизненно необходимыми вещами и продуктами. Таким образом он почти всю зиму поддерживал жизнь летчиков в иглу под крылом «PN9E», обитателей лагеря у заглохших мотосаней и спасателей на Главной береговой и Ледниковой станциях. Этими припасами можно было бы заполнить большой склад: там были военные пайки, топливо, зубная паста и щетки, лекарства и медицинские принадлежности, варежки на меху, шерстяное белье и толстые шерстяные носки, снегоступы, лопаты, веревки, палатки, целые короба с шоколадными батончиками, крюки, медные заклепки, сигареты, мыло и полотенца, двенадцать бутылок кока-колы, журналы, двадцать белоснежных носовых платков и даже два больших копченых окорока.

Почти каждый раз команда Тернера вкладывала в посылки небольшое письмо, отпечатанное на машинке или написанное от руки на вырванной из блокнота страничке. Иногда в нем описывался ход подготовки спасательной операции, иногда передавались новости о ходе войны, а временами содержались просто слова поддержки, которые должны были подбодрить летчиков и Тетли, живущих последние месяцы, как медведи в берлоге.

Плохие новости им не пересказывали, чтобы не усугубить их моральное состояние. Так, Арманду Монтеверде, Полу Спине и Клинту Бесту не сообщили, что Кларенс Уидел провалился в расселину, а трое других их товарищей застряли на леднике в десяти километрах от места крушения бомбардировщика.

24 декабря 1942 года троица под крылом «PN9E» с нетерпением ждала, что Тернер доставит им что-то необычное, рождественское. Но самолет не прилетел. У летчиков в запасе оставалась еще одна банка с куриной тушенкой, однако этот деликатес берегли, чтобы отпраздновать день, когда удастся покинуть ледник. Съесть курицу в этот, пусть и особенный вечер, значило бы сдаться – перестать ждать спасения. Поэтому Монтеверде решил соорудить праздничный ужин из мясных продуктов, которые содержались в рационе С. Летчики пели гимны и вспоминали счастливые годы, когда встречали Рождество по-другому.

На следующий день появился бомбардировщик Тернера. Среди сброшенных тюков была отпечатанная на машинке записка. Адресат указан просто: «В-17».

В письме был написан алфавит азбуки Морзе, на случай, если рация заработает, а также указана частота, на которой следует передавать сообщение. Кроме того, в нем говорилось:

«Мы продолжим снабжать вас едой и всем необходимым, пока вас не перевезут на Ледниковую станцию. У групп на мотосанях и собачьих упряжках возникли трудности, поэтому их прибытие задерживается. Простите, что не смогли ничем порадовать вас в понедельник [на Рождество], но из-за сильного ветра вылететь было невозможно. Каждый день, когда позволит погода, мы будем сбрасывать посылки, а также сопровождать наземные команды, которые двигаются вам на помощь… Не падайте духом. Мы постараемся эвакуировать вас как можно скорее.

Запасы продовольствия жителей импровизированного лагеря у заглохших мотосаней регулярно пополнялись. Двигались его обитатели мало, а потому худощавый от природы Спенсер умудрился даже прибавить пятнадцать килограммов, а Тетли – чуть более семи. Обычно день строился так: они вставали засветло, около семи утра, готовили завтрак, а потом занимались обустройством своих снежных пещер – расширяли, укрепляли или ремонтировали их.

Короткий световой день тратили на то, чтобы, сопротивляясь ураганному ветру, собрать недавно сброшенные коробки. Во второй половине дня готовили обед, спали, а вечером, около полуночи, варили кофе. Так одни сутки сменялись следующими, мало чем отличаясь друг от друга.