Альфред Лансинг - Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона

Было уже около трех часов ночи, и Уорсли начал слабеть. К этому моменту он просидел лицом к ветру так долго, что теперь уже не мог нормально видеть и правильно оценить расстояние. Он изо всех сил боролся со сном, но все-таки начал засыпать. Вот уже пять с половиной дней люди находились в шлюпках, и за это время имели возможность увидеть Уорсли в совершенно ином свете. Раньше его считали восторженным, диковатым и даже безответственным. Но сейчас все изменилось. За последние дни он продемонстрировал почти феноменальный талант навигатора и все необходимые навыки для командования небольшой шлюпкой. Ни один другой человек в команде не мог бы с ним сравниться, поэтому Уорсли поднялся в их глазах на совершенно новую высоту.

И вот теперь, сидя на корме, он засыпал от усталости. Заметив это, Маклин предложил сменить его. Уорсли согласился, но, попытавшись встать, понял, что не может выпрямиться. Он просидел в одном положении почти шесть дней. Маклеод и Мэрстон помогли ему встать, перетащив с кормы на скамью и ящики с припасами. Уорсли уложили на дно шлюпки и начали растирать бедняге живот и бедра до тех пор, пока мышцы не стали разогреваться. К этому моменту он уже глубоко спал.

Гринстрит тоже воспользовался небольшой паузой для отдыха, но в нужный момент проснулся и сменил Маклина у румпеля. Никто из них не подозревал, где они могли быть. Все боялись одного — открытого моря. Между островами Элефант и Кларенс существовал небольшой проход шириной примерно четырнадцать миль, а за ним начинался пролив Дрейка. Они давно не понимали, где находятся, а именно с тех пор, когда сгущались сумерки и до острова Элефант оставалось примерно десять миль. Но теперь стало совсем темно, и ветер дул на юго-запад, толкая их прямо к злополучному проходу. Если их пронесет по нему, то шанс развернуться против ветра и попытаться доплыть до острова был практически равен нулю. Как бы то ни было, Гринстрит и Маклин откровенно признались друг другу: они уверены, что «Докер» уже давно находится в открытом море и положение его безнадежно.

Незадолго до этого разбился компас «Докера», и единственным ориентиром оставался небольшой серебряный карманный компас Уорсли. Маклин и Гринстрит натянули над головами парусину. Маклин зажигал спички, одну за другой, а Гринстрит пытался снять показания компаса. Но даже в таком укрытии ветер безжалостно гасил спички, едва их зажигали. Тогда Маклин достал нож и стал разрезать головки спичек, чтобы они горели дольше, — и тогда Гринстрит увидел наконец стрелки компаса. Каждые несколько минут они ныряли в свое укрытие и сверялись с компасом, надеясь, что шлюпку уносит на юго-запад, и уповая на то, чтобы их хотя бы не вынесло в открытое море.

Все люди на «Докере» были на грани изнеможения, им казалось, что даже ветер начал кричать на каких-то новых частотах. Но вот наконец на востоке небо начало слегка светлеть, очень медленно. Как долго осталось ждать настоящего рассвета, никто не знал. Время тянулось нестерпимо медленно. Даже невыносимая жажда после сорока восьми часов, проведенных без воды, отошла на задний план — все ждали восхода солнца, чтобы узнать свою судьбу. Втайне каждый готовился увидеть перед собой лишь море или в лучшем случае далекие, недостижимые острова там, откуда дул ветер.

Постепенно показалась сначала поверхность моря, а потом прямо по курсу, за туманами, высокие серо-коричневые скалы острова Элефант — менее чем в одной миле от них. Это расстояние казалось таким маленьким, как будто оставалось не более нескольких сотен ярдов. Счастью изможденных людей не было предела. И только изумление уступило место долгожданному огромному облегчению.

Со скал на них внезапно обрушились мощные порывы ветра, скорость которого составляла не менее ста миль в час. Они набрасывались на поверхность моря, создавая волны чудовищной высоты. Мгновение спустя одна такая волна понеслась на «Докера».

Гринстрит отдал приказ убрать паруса. Тут же достали весла и пошли прямо на волны. Каким-то образом удалось направить «Докера» прямо на них, но это требовало больших усилий, а люди были измождены. Впереди они увидели новую волну высотой не менее шести футов, она неслась прямо на них.

Кто-то окрикнул спящего Уорсли, и Маклеод начал его трясти, пытаясь разбудить. Но Уорсли, больше похожий на мертвеца, распластавшегося в центре шлюпки, крепко спал на ящиках под промокшей до нитки парусиной. Маклеод встряхнул его еще раз. Уорсли даже не пошевелился. Тогда Маклеод пнул его ногой, снова и снова. Наконец Уорсли открыл глаза, сел и тут же понял что происходит.

«Ради Бога! — закричал он. — Разверните шлюпку! Уходите он нее! Поднять паруса!»

Гринстрит опустил румпель, и все лихорадочно бросились поднимать парус. Как только он поймал ветер, их настигла первая волна, хищно хлынувшая через корму. Гринстрита почти сбило с ног и едва не унесло в море. Через мгновение их накрыло второй волной. Наполовину затопленный «Докер» резко просел под тяжестью воды, его ход значительно замедлился. Люди принялись хватать все, что попадалось под руку, и вычерпывать воду. Кружками, шапками, даже голыми руками, сложенными «лодочкой». Остальное было не важно. Постепенно им удалось вычерпать почти всю воду. Уорсли взял румпель и повернул на север, уходя от надвигавшейся сзади бури. Он вел шлюпку прямо к прибрежным ледникам, окружавшим остров. На волнах плавали куски льда, и люди склонялись за борт, чтобы поймать их руками.

Как только это удавалось, они принимались жадно грызть и сосать лед — и долгожданная восхитительная вода наконец-то струилась по горлу.

Всю ночь Шеклтон, стоя на борту «Кэйрда», высматривая «Докер». И с каждой минутой его беспокойство усиливалось. Он знал о прекрасных навигационных способностях Уорсли, но такая ночь требовала чего-то большего, чем простое умение.

Несмотря на эту тревогу, у него было достаточно забот и на борту «Кэйрда». Уайлд оставался у румпеля и, когда с юго-запада на них начала надвигаться буря, он постарался держать шлюпку максимально точно по ветру, чтобы их не пронесло мимо острова. Шлюпку подбрасывало на волнах, а, когда она падала вниз, из-под нее на людей обрушивались потоки воды, укрыться от которых было невозможно. Хасси пытался привязать к парусу трос, но ветер несколько раз вырывал его из рук, поэтому Винсенту пришлось подменить уставшего товарища.

На борту «Уиллса», привязанного к «Кэйрду» условия были еще хуже. Хадсона терзала невыносимая боль в боку, и он больше не мог стоять у румпеля. Его сменил Том Крин, которого, в свою очередь, иногда сменял Билли Бэйквелл. Тщедушный Рикинсон в полуобморочном состоянии сидел чуть поодаль, прижавшись к борту. Когда Хоу и Стивенсон заканчивали вычерпывать воду, они прижимались друг к другу, пытаясь хоть немного согреться.