Кристофер Стюарт - Страна джунглей. В поисках мертвого города

«Может, сделаем привал?» – спросил я.

«Нет, надо идти, – ответил он. – Ведь скоро ночь». Он хотел добраться до Улака. Отдыхать будем уже там, на месте.

Конечно, с моей стороны это был эгоизм, но я забеспокоился, что нам придется повернуть назад, чтобы доставить Криса в больницу. Ведь в этом случае мы потеряем несколько дней, уже не говоря о том, сколько сил отнимет обратная дорога до Катакамаса.

Мы сползли вниз по крутому склону и перебрались через Рио-Бланко в найденном на болотистом берегу узком «питпане», вырубленном из ствола махагониевого дерева. Во время переправы Крис сказал: «Наверно, где-то здесь Морде искал золото. Лагерь должен быть совсем близко». Я видел, что ему совсем нехорошо: он с большим трудом проговаривал фразы и смотрел на стрекочущие джунгли остановившимся взглядом человека, мечтающего быть в этот момент где угодно, только не здесь. Это явно был не тот фильм, который он хотел бы показать жене.

«Это вон там, наверху», – провозгласил хозяин нашего мула, когда мы оказались на другом берегу реки.

Мы взобрались вслед за ним на небольшой холм и оказались в самых густых и непроходимых зарослях из всех, что нам довелось увидеть за все время путешествия. Со всех сторон нас окружали высоченные деревья, через кроны которых не мог пробиться солнечный свет. Панчо остановился и, показав на землю, сказал: «Он похоронен где-то здесь. Ну, тот гринго…»

Мы нашли торчащий из земли замшелый камень, размерами напоминающий небольшое надгробие, и я представил себе лежащие под ним человеческие кости.

«А что, если это Макдональд?» – спросил я.

Мне никто не ответил. Голова моя наполнилась зеленым шумом джунглей, а потом на меня накатила неожиданная волна грусти. Этот человек приехал в Гондурас, мечтая о богатстве. Он оставил свой маленький мирок, соблазнившись возможностями другого, огромного мира. Но все закончилось плохо, и он не вернулся домой. Были ли у него жена или дети? Узнали ли они вообще о его гибели? Или подумали, что он их просто бросил?

История этого человека навела меня на мысли о наполненном черным юмором романе Ивлина Во «Пригоршня праха». Его герой Тони Ласт отправляется на поиски Эльдорадо, но, заблудившись в джунглях Амазонки, становится узником безумца, который заставляет его до конца жизни читать вслух книги Чарльза Диккенса, и его судьба остается тайной для всего мира. Какими бы ни были обстоятельства исчезновения этого мертвеца, он был здесь, в своей могиле, и знал о нем только старик-золотоискатель с того берега реки… и теперь еще я.

Мне стало не по себе. В эту секунду мне до невозможности захотелось сказать Эми и Скай, чтобы они даже не думали, что я убежал сюда от них. Вспомнилось, как незадолго до этой экспедиции Скай спросила меня, почему я так часто уезжаю. «Почему ты все время нас бросаешь?» – сказала она. Этот вопрос на несколько мгновений поставил меня в тупик. Немного подумав, я ответил ей, что уезжать из дома меня заставляет работа. Но такой ответ ее не устроил: «Тогда почему ты не найдешь себе другую работу, папа?»

Мы с Эми постоянно спорили о моей фрилансерской жизни, а особенно о полном отсутствии в ней какой бы то ни было стабильности. О нерегулярных гонорарах, о том, что у меня нет медицинской страховки, о том, что порой приходится быстро срываться из дома и лететь за моря и океаны. Разговоры эти случались, как правило, поздно ночью, когда мы, пропустив по паре стаканчиков, ложились в постель и выключали свет. Поначалу, пока нас было всего двое, мы говорили обо всем этом редко, но после рождения Скай и покупки дома тема начала всплывать все чаще и чаще.

Нет, Эми вовсе не стремилась сделать нашу семью похожей на все остальные. Она просто хотела, чтобы в нашей жизни было больше постоянства и предсказуемости. Одной частью своего сознания я все это прекрасно понимал, но другая (та, что обожала романтику дальних странствий) не переставала убеждать меня не менять своего образа жизни хотя бы еще годик.

У Скай на этот счет были свои соображения. Как-то днем, когда мы с ней проходили мимо местной пожарной части, она сказала: «Тебе надо стать пожарным, папочка. Тогда тебе не нужно будет никуда ездить». Я улыбнулся, потому что мне понравилось, каким простым в ее понимании был мир, такой сложный для меня.

Крису было так плохо, что все эти высокие материи его не интересовали. «Мне надо в воду», – внезапно произнес он.

«Не заходите в реку, – попытался вмешаться хозяин мула. – Там крокодилы».

«Со мной все будет нормально», – упрямо тряс головой Крис.

«Это очень большие крокодилы. Они у нас тут людей едят».

Но Крис и слушать ничего не хотел. Он даже не стал снимать одежду и массивные ботинки. Лишь взглянул на меня через свои очки, поморгал глазами, а затем шагнул через прогалину в высоких кустах и начал спускаться по крутому склону к реке.

Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся в джунглях, а потом Панчо сказал, что надо идти за ним. Выбежав с поляны, я увидел среди деревьев быстрые воды Рио-Бланко, но Криса нигде не было. У меня в голове мелькнула мысль, что больше он к нам уже не вернется. Я вспомнил, как Морде описывал в своих дневниках красные бусины глаз лежащих на берегах реки крокодилов, и сразу же почувствовал себя виноватым за то, что беспокоился за успех своего путешествия гораздо больше, чем за здоровье Криса. Снова начался и сразу закончился дождь, и моя голова опять наполнилась зелеными лесными звуками.

Через полчаса, с трудом спустившись со скалы на берег, мы наконец нашли его. Он лежал в воде в прилипшей к телу мокрой одежде и смотрел на нас через запотевшие стекла своих очков. «Я успел!» – сообщил он нам, перекрикивая шум реки. Лицо его порозовело, а в голосе появилась былая сила. Увидев, как он отмокает в реке, я подумал: «Вот почему студенты называют его Индианой Джонсом». Он тоже немного не в своем уме. «Ах, – сказал он, смахивая с лица воду, – это было здорово!» Потом вдруг выпучил глаза и показал на маленький ручеек, вытекающий из джунглей: «А это, должно быть, и есть Улак».

Именно об этих местахМорде некогда сказал, что «здесь не ступала нога белого человека». Но от его лагеря ровным счетом ничего не осталось. Площадка, где когда-то, возможно, стояли три хижины, заросла деревьями и густым подлеском. Над зелеными от тины водами Улака, который в этом месте был метров десяти шириной, висели лианы. Я несколько мгновений всматривался в заросшие берега ручья, пытаясь представить себе события семидесятилетней давности: увидеть Морде, расхаживающего по лагерю в своих самодельных шортах, деревянный стол, за которым он писал дневники, вечерние разговоры о потерянном городе, Берка или Брауна, игравших на губной гармошке, и Макдональда, ошарашившего путешественников своим внезапным появлением. Но у меня ничего не получилось. Джунгли уничтожили все, за что могло бы уцепиться мое воображение.