Клайв Касслер - Королевство

Реми рассмеялась.

— Да ты и впрямь дамский угодник.

— Это лучшее, что вы можете? — спросил Сэм в трубку. — Ладно, пришлите хорошо охлажденным.

Он положил трубку.

— Шампанского нет. Единственное, что осталось после политической конференции, — игристое белое из Китая.

— Я не знала, что в Китае умеют делать игристое. — Реми с язвительной улыбкой посмотрела на него. — Это все, на что ты способен?

Сэм пожал плечами.

— На безрыбье и рак — рыба.

Зазвонил телефон. Сэм снял трубку.

— Минутку.

Он включил громкую связь.

— Доброе утро, Руб, — сказал Сэм в трубку.

— Для тебя — возможно, — ответил Руб. — У нас пора ужинать. Я слышал, ты и твоя очаровательная супруга наслаждаетесь очередным расслабляющим отпуском.

— Все относительно, Руб, — вступила в беседу Реми. — Как Кэти и девочки?

— Отлично. Сейчас они в «Чаке Чизе». Ваш звонок спас меня от похода туда.

— Не позволяй нам тебя задерживать, — с полуулыбкой заявил Сэм. — Мы можем поговорить позже.

— О нет, друг мой. Это важнее всего. Поверь. Ладно, быстренько просвети меня. Вы в тюрьме? Сколько местных законов вы нарушили?

— Нет, мы не в тюрьме. А если и нарушили местные законы, то не знаем, какие, — ответила Реми. — Пусть Сэм объяснит.

Хотя Сэм знал, что кое-какую предварительную информацию Руб получил от Сельмы, он начал с самого начала, с того, как Чжилань Су поднялась на их борт у Пулау-Легунди, и закончил бегством с тайных археологических раскопок Кинга.

Накануне вечером, оторвавшись от застрявших на мосту преследователей, Сэм ехал сквозь тьму и искал ориентиры, которые Реми могла бы отыскать на карте. Несколько часов кряду они впустую колесили по петляющим дорогам и по тупикам и наконец пересекли узнаваемый горный перевал — Лауребину — и вскоре въехали на окраины Феды, двадцатью с небольшим милями восточнее лагеря. Как и следовало ожидать, деревня была пуста, без признаков жизни, кроме одного строения из шлакобетона, под жестяной крышей; строение оказалось местным пабом. Преодолев существенный языковой барьер, они умудрились провернуть обмен с владельцем — свой грузовик на тридцатилетний оранжевосерый «Пежо» — и направились в Катманду. И незадолго до рассвета въехали на парковку «Хаятт Ридженси».

Руб молча выслушал рассказ Сэма. Наконец он спросил:

— Позволь удостовериться, что я все верно понял: вы сунулись в лагерь Кинга, стали свидетелями убийства, причинили серьезный ущерб силам охраны, скорее всего, из китайских солдат, угнали их грузовик, загруженный окаменелостями для черного рынка, и использовали их, как глубинные бомбы, чтобы задержать преследователей. Я ничего не упустил?

— Более или менее, — сказал Сэм.

Реми добавила:

— И еще мы привезли тридцать или больше гигов разведданных.

Руб вздохнул.

— Знаете, что я делал вчера вечером? Красил нашу главную ванную. А вы… Ладно, шлите ваши данные.

— Они уже у Сельмы. Свяжись с ней, и она даст тебе ссылку на безопасный файлообменник.

— Понятно. Я знаю, что моих боссов в Лэнгли заинтересует китайский след, и, уверен, мы найдем в ФБР тех, кому будет интересно узнать о незаконной деятельности Кинга на черном рынке окаменелостей. Ничего не могу обещать, но попробую.

— А нам больше и не надо, — сказал Сэм.

— Более чем вероятно, что Кинг уже приказал свернуть раскопки. Сейчас это может быть только заброшенная яма в лесу.

— Мы знаем.

— Что насчет вашего друга Алтона?

— Мы наполовину надеемся, наполовину догадываемся, что разобрались с тем, что нужно Кингу, — ответила Реми. — Или по крайней мере знаем достаточно, чтобы привлечь его внимание. Позвоним ему после разговора с тобой.

— Кинг Чарли мерзавец, — предупредил Руб. — Всю его жизнь его старались свалить. И все эти люди мертвы или разорены, а ему хоть бы что.

Реми ответила:

— Что-то подсказывает нам: то, что у нас есть, для него очень важно в личном плане.

— Теурок…

— Теуранг, — поправила Реми. — Золотой Человек.

— Верно. Рискованная игра, — ответил Руб. — Если вы ошибаетесь и Кингу на эту штуку глубоко плевать, у вас останутся только обвинения в нелегальной торговле окаменелостями — и, повторяю, не поручусь, что удастся что-нибудь ему предъявить.

— Знаем, — ответил Сэм.

— И все равно собираетесь бросить кости?

— Да, — сказала Реми.

— Какой сюрприз! Кстати, пока не забыл, я кое-что еще узнал о Льюисе Кинге. Полагаю, вы слышали о Генрихе Гиммлере?

— Близкий друг Гитлера и нацист-психопат? — спросил Сэм. — Слышали о таком.

— Гиммлер и почти весь высший эшелон нацистской партии были одержимы оккультными идеями, особенно тем, что относилось к арийской чистоте и Тысячелетнему рейху. Больше всех этим интересовался Гиммлер. В тридцатые годы и во время Второй мировой войны он профинансировал несколько научных экспедиций в самые глухие уголки мира в надежде найти доказательства, которые подкрепили бы притязания нацистов. Одна из этих экспедиций, организованная в 1938 году, за год до начала войны, отправилась в Гималаи в поисках свидетельств происхождения арийцев. Угадайте, как звали одного из ведущих ученых?

— Льюис Кинг, — ответила Реми.

— Или, как он тогда звался, профессор Льюис Кёниг.

Сэм спросил:

— Отец Чарли Кинга нацист?

— И да и нет. Если верить моим источникам, он, скорее всего, вступил в партию по необходимости, а не из идейных соображений. В те времена, если тебе требовалось государственное финансирование, нужно было вступить в партию. Есть множество отчетов ученых, проводивших поверхностное изучение нацистских теорий ради возможности заниматься чистой наукой. Льюис Кинг — превосходный образец такого поведения. По всем данным он был увлеченным археологом. Его абсолютно не интересовали арийская кровь или арийское происхождение.

— Зачем же он участвовал в экспедиции?

— Не знаю, но, возможно, причина — то, что вы нашли в пещере, этот Золотой Человек и прочее. Если Кинг не солгал, похоже, что Льюис Кинг начал свои путешествия по земному шару вскоре после иммиграции в США.

— Может, в этой экспедиции Гиммлера он нашел нечто обострившее его интерес, — размышлял Сэм.

— И не хотел, чтобы оно попало в руки нацистов, — добавила Реми. — Он оставил его себе, выждал, пока не кончится война, и годы спустя продолжил свою работу.

— Вопрос в том, — заметил Руб, — почему Чарли Кинг продолжил дело отца? Насколько нам известно, работа отца его никогда не интересовала.

— Что если дело в Теуранге? — сказал Сэм. — Возможно, для него это еще одна окаменелость, которую можно продать?

— Может, ты прав. Если описание этой штуки хотя бы немного соответствует действительности, она должна стоить целое состояние.