Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России

Резолюция императора Николая I. — Распоряжения высшего правительства по поводу последних моих действий. — Возвращение мое в Иркутск. — Женитьба. — Поездка в Аян. — Переход в Петровское на барке «Шелехов». — Гибель барка. — Мои распоряжения в Петровском. — Прибытие в Николаевский пост — Объявление гилякам. — Донесение генерал-губернатору. — Отправление Н. М. Чихачева и Орлова вверх по реке Амгуни. — Их донесения. — Развлечения в Петровском. — Наши дружелюбные отношения с местным населением. — Зимняя почта. — Жизнь и обычаи местного населения. — Сведения, добытые от него об Амуре и крае. — Командировка Чихачева и Орлова. — Возвращение их в Петровское. — Конец 1851 года. — Окончательное занятие устья реки Амур

В особой аудиенции государь Николай Павлович, выслушав со вниманием объяснение генерал-губернатора о важных причинах, побудивших меня к таким решительным действиям, изволил отозваться, что поступок мой он находит молодецким, благородным и патриотическим [40] Передано мне Н. Н. Муравьевым и Л. А. Перовским. , и изволил пожаловать мне орден Св. Владимира 4-й степени, а на журнале Комитета написал: «Комитету собраться вновь под председательством наследника великого князя Александра Николаевича [41] Впоследствии императора Александра II. », — и сказал: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен».

Вследствие этого генерал-губернатор докладывал наследнику о начатом уже мной водворении в Приамурском крае, о полученных мной сведениях по его географии и о народах, обитающих в нем, и представил свои соображения о дальнейших действиях.

Комитет в присутствии наследника великого князя Александра Николаевича рассмотрел вновь это дело и постановил:

1) Николаевский пост оставить в виде лавки Российско-Американской компании;

2) никакого дальнейшего продвижения в этой стране не предпринимать и никаких мест отнюдь не занимать;

3) иностранным судам, которые обнаружили бы намерение занять какой-либо пункт около устья реки Амура, объявлять, что без согласия российского и китайского правительств никакие произвольные распоряжения в этих местах не могут быть допускаемы и что каждый из таких самовольных поступков влечет за собою большую ответственность;

4) Российско-Американской компании снабжать экспедицию запасами, товарами, гребными судами и строительными материалами. Для сооружения же жилых построек и служб в Петровском и Николаевском, их охраны, а также для других надобностей назначить из сибирской флотилии 60 человек матросов и казаков, при двух офицерах и докторе, которым, кроме казенного довольствия по сибирскому положению, выдавать особое вознаграждение за счет Компании, по соглашению генерал-губернатора Восточной Сибири с Главным правлением Компании;

5) если при упомянутом сейчас расходе и от торговли в продолжение трех лет Российско-Американская компания будет терпеть убыток, то по представленному ею расчету правительство обязывается ее вознаградить, но, однако, никак не свыше 50 000 рублей;

6) продовольствие от казны из Петропавловска, а равно запасы и товары Компании из Аяна должны доставляться в Петровское на казенных судах;

7) экспедицию эту назвать Амурской и начальником ее во всех отношениях назначить капитана 1-го ранга Невельского;

8) экспедиция эта, а равно все ее действия и руководство ею, в пределах настоящего высочайшего повеления, осуществляются под главным начальством генерал-губернатора Восточной Сибири;

9) начальнику экспедиции, а также всем служащим в ней офицерам даровать все права и преимущества, какие установлены законом для начальника Охотского порта и служащих в нем офицеров.

Это постановление Комитета 12 февраля 1851 года было утверждено императором, и на основании его я получил 16 февраля инструкции от генерал-губернатора. Вместе с этим Главное правление Компании в тот же день депешей уведомило меня, что добавочное довольствие будет производиться Компанией в следующих размерах: начальнику экспедиции по 1500 рублей в год, офицерам по 200 рублей и нижним чинам по 40 рублей; требование на получение товаров и запасов от Компании, в пределах упомянутой суммы, а равно и отчеты агентов Компании должны утверждаться мной. На основании указания императора правительствующий Сенат 15 февраля 1851 года уведомил через трибунал внешних сношений китайское правительство о нашем намерении иметь наблюдение за устьем реки Амура.

Таковы были распоряжения правительства по поводу последних моих действий и таковы были ничтожные средства, определенные на содержание и действие нашей экспедиции. Нам назначалось на все не более 17 000 рублей в год, тогда как на содержание губернатора Камчатки и его канцелярии определялась значительно более крупная сумма. Из вышеописанного ясно, что мне, как и в первом случае, не давалось ни прав, ни средств предпринимать какие-либо меры для надлежащего водворения в этом крае. С этими распоряжениями я прибыл в половине июня в Охотск и, взяв оттуда людей и казенное довольствие, направился в Аян, чтобы принять там товары и запасы Компании и оттуда вместе с транспортом «Охотск», который должен был там находиться в конце июня, идти в Петровское.

Неприбытие в Аян из Петровского транспорта «Охотск» придавало некоторое правдоподобие разнесшимся в то время в Аяне слухам, будто бы команда в Петровском подвергается величайшим опасностям и даже будто она уничтожена.

Невельская Екатерина Ивановна. 1860 г.

Фотография

Имея в виду это обстоятельство, я немедленно пошел из Аяна в Петровское на транспорте «Байкал», взяв с собой для усиления своих средств прибывший незадолго перед этим в Аян корабль Российско-Американской компании «Шелехов».

Проездом из Петербурга 16 (28) апреля 1851 года я женился в Иркутске на девице Екатерине Ивановне Ельчанино-вой, только что вышедшей из Смольного монастыря, племяннице бывшего в то время иркутского гражданского губернатора В. Н. Зорина. Моя молодая супруга решилась переносить со мной все трудности и лишения пустынной жизни в диком негостеприимном крае, удаленном на десяток тысяч верст от образованного мира.

С геройским самоотвержением и без малейшего ропота она вынесла все трудности и лишения верховой езды по топким болотам и дикой гористой тайге Охотского тракта, сделав этот верховой переезд в 1100 верст за 23 дня. Моя жена с первой же минуты прибытия своего в Петровское показала необыкновенное присутствие духа и стойкое хладнокровие. Барк «Шелехов», на котором я с ней находился, подходя к заливу Счастья, по случаю внезапно открывшейся течи [42] По освидетельствовании барка, как установила комиссия под председательством командира корвета «Оливуца» капитан-лейтенанта И. Н. Сущева, изучавшая причины гибели «Шелехова», оказалось, что у форштевня отошли две обшивные доски. , несмотря на все меры, начал погружаться в воду, так что только благоприятный ветер, дувший в направлении берега, и близость мели дозволили немедленно опуститься на последнюю и тем избавить всех от гибели. Когда «Шелехов» встал на мель, все палубы его уже были наполнены водой, и барк погружался почти до русленей {58} 58 Руслени — площадки на бортах парусного судна, которые служат для укрепления круглых деревянных блоков и отвода ввязывающихся в них вантов. . В то же время перед входом в залив Счастья сел на мель и сопровождавший нас транспорт «Байкал». Выстрелов наших не было слышно в Петровском, и потому ответа на них не было, кроме того, мрак не позволял видеть из Петровского наши суда. Это обстоятельство и толпа гиляков, собравшихся на лежавшей перед нами кошке, подтверждали, казалось, упомянутые неблагоприятные слухи, распространенные в Аяне. Положение наше у пустынного негостеприимного берега, вблизи судов, из которых одно лежало на банке затонувшим, а другое сидело на мели, было весьма опасное и критическое.