Василий Юнкер - Путешествия по Африке

Я долго сидел на своем наблюдательном пункте на конце острова и пытался набросать топографический эскиз архипелага. Но мои мысли уносились назад к Кибби и к истокам могучей реки, ко всем тем местам, где я видел Уэле-Макуа или пересекал ее. Длина реки от истоков до областей Али-Коббо составляет больше тысячи километров. Для характеристики высот и наклона этой части могут служить следующие приблизительные цифры: слияние Сира и Кибби — высота над уровнем моря — 1200 м, Али-Коббо — 440 м.

Таким образом, примерно на 1000 км длины реки приходится около 760 м падения. Наибольшее падение имеет участок Кибали до соединения с Гаддой, а именно — 520 м на 350 км длины реки. В своем верхнем течении, в качестве Кибали, Уэле-Макуа еще имеет характер горной реки, тогда как в своей длинной долинной части (650 км) она падает всего на 240 м.

Но еще более, чем уже узнанное, меня занимала здесь на распутье, до возвращения с острова Мака, еще неисследованная часть реки, в особенности все еще нерешенный вопрос, куда она впадает. Достигнутая мной у Али-Коббо точка реки, по-видимому, опровергала выдвинутое Г. М. Стенли утверждение, что Уэле — верхнее течение Арувими, но надо было доказать, что Уэле не есть верхнее течение Шари, реки, впадающей в озеро Чад. Этого воззрения тоже придерживались видные авторы, но оно имело и солидные доводы против себя.

В это время мне было досадно, что я не могу дать новых сведений по этому вопросу, но если он оставался для меня открытым и следующие годы, в Европе уже приблизились к разрешению вопроса. Миссионер Гренфель открыл в это время устье большой реки Убанги на северном берегу дуги Конго, и создалась тем самым если не уверенность, то все же очень большая вероятность того, что Уэле-Макуа представляет собой верхнее течение этой большой реки, а следовательно, принадлежит к бассейну Конго. Замечу при этом, что с временем моего пребывания во внутренней Африке совпадает не только это важное открытие, но и образование государства Конго {79} 79 Образование государства Конго происходило в период пребывания на этой территории Юнкера. В 1876 г. по инициативе бельгийского короля Леопольда II была создана Международная ассоциация для исследования и цивилизации Центральной Африки. В этот же период Леопольд II организовал экспедицию Стэнли в страну Конго. В 1885 г. «независимое государство Конго» было признано европейскими державами. и связанные с этим дальнейшие исследования Конго и что обо всем этом я тогда ничего не знал. Если бы мне это было известно, мои странствия от Уэле-Макуа, наверное, получили бы другое направление.

Но с тех пор Уэле-Макуа уже исследована. В самое последнее время пришло радостное известие, что капитан Ван-Ге-ле на своем маленьком пароходе «Еп avant» («Вперед») прошел по последнему, еще неизведанному участку и достиг речной станции Абд’Алла.

И еще новое известие продолжает цепь событий. Сообщается, что Ван-Геле с тех пор Достиг Бангасо (Бангусо Нсаккара по моей карте) и продвинулся в Мбили. Но и с юга за последние годы Уэле-Макуа была достигнута двумя разными экспедициями. Капитан Роже добрался до Макуа, отправившись от реки Лоика (Итимбири). М. Бекер выступил из Арувими и, двигаясь сухим путем, переправился через Луби или Руби и также прошел восточнее зерибы Абд’Аллы к Макуа, причем один участок был проделан по реке Риккити (Ликкити). Предварительное сообщение по поводу этих исследований очень любопытно и тем более обрадовало меня, что путешественники встретили на Уэле-Макуа дружественный прием у одной личности, известной читателям этой книги. Я подразумеваю Джаббира, вождя банджия, в прошлом драгомана Али-Коббо. Это — лучшая весть, дошедшая до меня из этих отдаленных краев. Джаббир, однако, как говорится далее, сумел добиться власти на Уэле-Макуа (и в прежней области Али-Коббо) и создать там единый «султанат». У него и устроил капитан Реже станцию для государства Конго, благодаря чему открылись для торговли на Конго и эти богатые слоновой костью края.

Мы снова вернулись с острова Мака в канал Детимаго, на речную станцию, все время лавируя среди обломков скал и рифов.

У Али-Коббо, где теперь все снаряжались к отъезду, я прожил еще много постных дней после прежних сытых. Но за это время удалось купить несколько корзин с маниоком для обратного путешествия, и я добыл также прекрасные этнографические предметы из областей по ту сторону реки.

Дожди в конце февраля и начале марта оттянули отъезд Али-Коббо, тогда как у меня оказалось достаточно энергии организовать отъезд 4 марта. К сожалению, я оставлял область, так и не увидев у себя хотя бы одного вождя банджия. Лишь раз смог Гатанга тайком прислать ко мне гонцов, которые снова подтвердили, что ему и его товарищам было строжайше запрещено посещать меня. При моем отъезде некоторые из угнетаемых вождей прислали мне своих носильщиков, но и они оставались под охраной. Тем не менее я в конце концов немало узнал, потому что мелкие подарки развязали языки драгоманов.

Во второй переход мы продвинулись далеко вперед. По трудной дороге, большей частью через кустарник, были пройдены сначала владения Янго, где как раз подготовляли поля для нового посева; многие лесные участки были недавно вырублены, и приходилось обходить толстые стволы деревьев, преграждавшие дорогу, или перебираться через них. Как раз созревал основной урожай маиса, ранний маис на влажных лесных местах уже выдавался из земли на много дюймов и после сухих месяцев радовал глаз своей свежей зеленью. Удаляясь от Янго, мы скоро прибыли в безлесную местность, где нам пересек путь текущий на юго-запад Дангу. Он имел в ширину тридцать шагов, в глубину — четыре фута; мы переправились на лодке. До этого места меня провожал сам Янго; дальше, к вождю Угре, где кончался наш дневной переход, нас вели его гонцы, поспешившие к нам навстречу.

Я остался на следующий день, чтобы увидеть у себя далеко живших вождей. Основным предметом разговора были все время жалобы на насилия власть имущих. Даже Зингио, видный вождь на севере, прислал мне уже к Уэре гонцов, чтобы принести подобные жалобы.

Зингио, сын Банга и потомок Лузиа, дал нам очень хороший приют в новых, огороженных для меня хижинах, в которых я оставался три дня. Зингио был самым сильным вождем области и поддерживал связи не только с вышеупомянутыми банджия, сыновьями Ндени на западе между Мбому и Мбили, но и с Бангусо, влиятельнейшим вождем живших к северу от Мбому нсаккара, к которым совсем недавно пробился с запада капитан Ван-Геле. Посланные Бангусо только что принесли Зингио слоновую кость и дали мне возможность наблюдать и получить сведения об этом своеобразном народе. Хотя язык нсаккара отличается от языка банджия — азанде, его все же понимают многие из этих последних. Форма их метательных ножей (пинга) тоже сходна с ножами их южных и восточных соседей. Их прическа (которая у многих негритянских племен является отличительным признаком народа) была нова для меня, потому что многие носили шлейфоподобные сплетения из волос на затылке, а другие — тоже своеобразные, сплетенные из волос хохлы. Замечательны изготовляемые в этой стране красивые широкие браслеты из слоновой кости; на них большой спрос, и их вывозят вплоть до Дарфура и Кордофана. В горной части страны добывается и медь. Граница нсаккара на востоке проходит по Шинко, самому крупному северному притоку Мбому. Севернее нсаккара будто бы живут племена акахле. Там нсаккара враждуют с алангба, а на западе близ Макуа — Мбому и с адигги. Я послал Бангусо через его послов разные мелкие подарки, в том числе и губную гармонику, завязав на всякий случай дружественные отношения и в этом направлении.