Василий Юнкер - Путешествия по Африке

В 12 часов я увидел вдали вытянувшиеся дворы зерибы, к которым я подошел полчаса спустя и где меня приветствовал Копп. Моя вторая круговая поездка была окончена. За двадцать дней я прошел путь в 290 км, — весьма хорошие результаты для африканских условий, особенно, если принять во внимание мое болезненное состояние и вынужденные, в связи с этим, дни отдыха.

После очень тяжелого, вследствие моей болезни, похода к Анзеа и мунду наступил спокойный и сравнительно приятный период жизни в зерибе. Моя лихорадка прошла, но, из-за недостатка питания и невероятного исхудания в течение нескольких дней, у меня начался отек ног, причинявший мне в последующие дни много неудобств.

Позднее к этому прибавилась легкая экзема на ногах, причинявшая болезненный зуд и появившаяся, вероятно, от болотной воды. В первые дни я был занят многочисленными визитами приветствовавших меня жителей зерибы, различных офицеров, Риган-аги, Магомеда-эфенди, донколанцев и др., что сильно тормозило мою работу. Мулазим Магомед-эфенди, старый житель Каира, во время моего отсутствия хорошо снабжал Коппа из своей кухни; он и теперь присылал нам ежедневно превосходно приготовленный, обильный обед. Крупная красная редиска, белая редька, салат, выращенный в его саду из моих семян, были для нас настоящим лакомством. Видя успехи его садоводства, я отдал ему весь остаток привезенных мной из Европы семян.

Я намеревался присоединиться к экспедиции, которая снаряжалась, как и ежегодно, для похода в область Калика, через Кибби и дальше. Письменно согласовав все необходимое для этого с Багитом, я после длительных переговоров составил с Риган-агой план похода. Экспедицию возглавлял заведующий зерибой Южная Макарака Магомед-Абу-Сед. Направляясь в последний объезд и опасаясь опоздать к выходу экспедиции, я просил офицеров немедленно уведомить меня, как только будут закончены приготовления к этой экспедиции, требующей большого количества вооруженной охраны и носильщиков. Меня заверили, что я успею сделать поход к Анзеа и вернуться обратно еще до выхода экспедиции Абу-Седа. Однако, вернувшись, я, к глубокому своему сожалению, узнал, что экспедиция уже ушла. Таким образом, мое горячее желание обследовать эти до сего времени мало изведанные европейцами области осталось неосуществленным. Магомед-эфенди сообщил мне, что меня намеренно не взяли с собой из опасения, что со мной может случиться что-нибудь неприятное. Ведь целью экспедиции был военный и грабительский поход, со всеми его случайностями.

Моей первой заботой в Кабаенди было приведение в порядок и чистка моей коллекции. В хранившихся в тукле ранее собранных мною вещах вся кожа и шкуры покрылись плесенью. Но солнце и свежий воздух скоро очистили то, что могло испортиться из-за недостатка воздуха в закрытой со всех сторон хижине. Больше труда стоило сохранить привезенные мной лишь недавно два тюка рогов и очистить их от всюду проникающих и все разъедающих червей. Сперва я попробовал сделать это при помощи смазки основания рогов крепким отваром красного перца.

Однако несколько дней спустя я увидел, к своей крайней досаде, что эти живучие вредители продолжают свое дело и что едва ли хоть одна пара рогов осталась неповрежденной. Особенно досадно было, что даже мощные рога буйвола, подаренные мне Риган-агой, были подточены, и их задняя поверхность была как бы нашпигована куколками червей, вылезающих из маленьких дырочек; я уже боялся, что придется их выбросить. Все же я решил сделать еще одну попытку уничтожить прожорливых и ненавистных мне червей. С этой целью я подверг рога значительному подогреву в густом дыму на огне, постоянно поддерживаемом на рекубе. Брошенная в огонь трава дала угарный дым. Эта процедура помогла. После того как рога сильно нагрелись и весь жир, остававшийся в шишках, вытек, я увидел маленьких злодеев мертвыми и обуглившимися в их дырочках. В дальнейшем мне удавалось таким способом сохранить новые приобретения продолжительное время.

С 2 мая я начал вести регулярные записи моих метеорологических наблюдений. Со времени моего возвращения дожди стали реже, но небо большей частью оставалось облачным. Рано утром термометр показывал 20°, к полудню он поднимался до 28–30° и падал к вечеру до 22–23 °C. С 10 мая погода оставалась неизменно ясной, не было видно ни одной дождевой тучи. Состояние моего здоровья было вполне удовлетворительное, аппетит — прекрасный, и после перенесенной лихорадки я чувствовал себя здоровее, чем раньше. Нанесение маршрутов моего похода в Макарака, вычисление и черчение карты длительное время было моим основным занятием, которое прерывалось только наблюдением над выполнением домашних работ. Мой организм отдыхал в спокойном ночном сне под противомоскитной сеткой. Я согревался от ночной прохлады огнем, который Копп и я поддерживали в рекубе.

Ежедневно к зерибе приходили негры различных племен с зерном, подлежащим сдаче правительству. Урожай был весьма удовлетворительный; я сам видел во время моих объездов большие запасы дурры у туземцев. Однако было ясно, что негры умышленно затягивают сдачу подати натурой. Для урегулирования этого дела к соответствующим шейхам было послано несколько донколанцев. Поля уже вскапывались и обрабатывались для нового посева, пока еще дождь не размягчил почву. Наша жизнь текла в размеренном порядке. Рано вечером — в постель, на рассвете — уже на ногах; я будил своих людей, которые должны были приступить к дневной работе.

С начала года мы еще не получали календаря, присылка которого из Хартума, видимо, задержалась, и праздников, например Пасху, не отмечали. Я надеялся, что, благодаря регулярному ведению дневника, мои даты в порядке; я знал даже, когда бывали воскресенья, хотя на наш образ жизни это не имело влияния; они лишь фиксировались памятью. Да какое могло быть воскресенье здесь, в Макарака!

На реке Собат

Моя третья поездка по округу Макарака началась 27 мая.

Я был на ногах уже на рассвете; носильщики также явились вовремя; запаздывали лишь две служанки, которые были мне нужны для приготовления лепешек кисра. Наконец я узнал, что они задерживаются из-за отсутствия одежды, и выдал им по куску материи — тирка. Два человека шли с винтовками, Абу-Гомар шел рядом со мной с парой легких арабских башмаков, в которых я переходил через болота и реки, за нами следовали мои слуги Морджан и Ахмет, наблюдавшие за носильщиками. Целью похода в первый день было селение влиятельного вождя макарака Дали Согаир (т. е. маленький, молодой Дали). С ним я познакомился еще в Кабаенди и окрестил его, вследствие его большого пристрастия к мериссе, «Абу-Мерисса».