Всеволод Овчинников - Размышления странника (сборник)

Теперь главные действующие лица в жемчуговодстве уже не ныряльщицы, а операторы. В 60-х годах их насчитывалось 12 тысяч. Каждого такого микрохирурга, который ежедневно делает несколько сотен операций, готовят почти пять лет.

Почему же после расцвета жемчуговодства в 60–80-х годах японцы стали выращивать на треть меньше жемчуга? Прежде всего, сказывается затяжной экономический спад последних двух десятилетий. К тому же ухудшилась экология прибрежных вод, из-за чего погибает больше оперированных раковин. Наконец, главная причина в том, что у японского культивированного жемчуга появились конкуренты. В поисках более дешевой рабочей силы японские фирмы создали плантации на острове Хайнань. Но китайцы хорошие имитаторы, они быстро освоили японские технологии и стали использовать их в других провинциях Поднебесной.

Полуостров Сима встречает рассвет мягкими переливами радужных красок — тех самых, которыми славится жемчуг. Думаешь: не это ли серебристо-розовое сияние вбирают в себя раковины на подводных плантациях? Гладь заливов заштрихована темными полосами, похожими на борозды полей. Это плоты из жердей, к которым под водой привязаны проволочные корзины с раковинами.

Человек сумел возделать даже залитые морем долины. Причем нивы эти требуют даже больше труда, чем трудоемкий рис. Раковины в корзинах надо очищать от нарастающий тины. В зимние месяцы плоты уводят поближе к теплому течению. Обычно из ста оперированных раковин около тридцати дают жемчуг, пригодный для продажи, причем действительно первосортных перлов бывает не более десяти.

Чем ближе знакомишься с участием людей в рождении жемчужины, тем яснее видишь в ней творческую силу человеческих рук. Взращенный жемчуг по праву можно назвать перлом труда в самом прямом и высоком смысле этих слов.

Мне выпала судьба стать свидетелем драматических событий на пекинской площади Тяньаньмэнь в мае — июне 1989 года. Сразу оговорюсь, что я прилетел тогда в китайскую столицу не только как корреспондент «Правды». Меня включили в группу экспертов, готовивших историческую встречу Горбачева и Дэн Сяопина для нормализации советско-китайских отношений.

Мы прилетели почти на неделю раньше назначенного саммита двух лидеров. Причем уже тогда движение транспорта в центре китайской столицы было полностью парализовано тысячами участников студенческих манифестаций. Демонстранты объявили свои массовые выступления бессрочными. И молодежь коротала часы кому как вздумалось. Одни страстно митинговали. Другие пели и плясали. Третьи жгли листовки и газеты, пытаясь вскипятить чай. Четвертые дремали прямо на асфальте, благо стояла ласковая майская погода. Ведь никаких палаток у манифестантов не было.

Над чудовищно замусоренной площадью господствовал запах застоявшейся мочи. По словам демонстрантов, после пары ночей на асфальте они по очереди уходили отсыпаться домой или к жителям соседних улиц, которые охотно их привечали и кормили. Но физическое и эмоциональное напряжение сказывалось. И дежурившие на площади бригады «Скорой помощи» ежедневно увозили по несколько манифестантов, потерявших сознание.

От гостиницы «Годзи», расположенной на главной улице несколько восточнее центра, нам приходилось каждый день протискиваться сквозь толпы людей на площади Тяньаньмэнь к зданию Всекитайского собрания народных представителей, расположенному западнее, — там было запланировано большинство связанных с визитом мероприятий, — а потом снова спешить в отель, чтобы из своего гостиничного номера продиктовать в редакцию очередной материал. Ведь мобильных телефонов тогда еще не было.

Москва, прежде всего, ждала от группы экспертов совета: как быть со сроками визита? Мы предложили приезд Горбачева и его встречу с Дэн Сяопином не откладывать. На наш взгляд, экстремальная обстановка может, как ни парадоксально, способствовать нормализации советско-китайских отношений. А вот выступать перед пекинскими манифестантами инициатору перестройки мы не рекомендовали.

Пекинские власти попали тогда в затруднительное положение. Ведь согласно протоколу государственного визита, Горбачев должен был возложить венок к памятнику народным героям в центре площади Тяньаньмэнь. И там же, перед зданием Всекитайского собрания народных представителей, вместе с Дэн Сяопином принять парад почетного караула.

Китайское руководство оказалось перед мучительной дилеммой: применять ли силу для удаления манифестантов с площади? И если да, то в какой форме? Хотелось бы прояснить ряд существующих на сей счет заблуждений.

Прежде всего, главной целью молодежных манифестаций тогда были не права человека и демократические свободы, как утверждают западные средства массовой информации.

Демонстранты осуждали негативные побочные последствия реформ, начатых Дэн Сяопином в 1979 году. Они выступали против незаконных сделок частных предпринимателей, против сращивания бизнеса с партийно-государственным аппаратом. Именно на искоренение коррупции был нацелен главный лозунг демонстрантов: «Дадао гуаньдао!» («Долой продажных чинуш!»)

Кроме того, искренние, благородные побуждения студенчества были использованы как инструмент внутренней борьбы в китайском руководстве. Глава Пекинского горкома Чэнь Ситун при поддержке «старой гвардии» требовал применить против демонстрантов силу. Тогда как представитель реформаторского крыла — тогдашний генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян ратовал за переговоры со студентами.

Стоило ему на пару дней уехать из страны, как местные газеты назвали манифестации на площади Тяньаньмэнь «контрреволюционным мятежом». Обстановка еще более осложнилась, когда поборники силового решения стали действовать по принципу: «чем хуже, тем лучше».

В предместья Пекина были введены войска без оружия. Солдатам было запрещено даже защищать себя кулаками. Этим тут же воспользовалась беднота с окраин, не имевшая ничего общего с высокими идеалами студенческих манифестаций. Злоупотребляя безнаказанностью, эти люмпены принялись стаскивать военных с грузовиков и учинять над ними самосуды.

Как и мои коллеги, жившие в гостинице «Годзи», не могу забыть двух солдат со вспоротыми животами, повешенных на фонарях моста Цзянгомэнь. Потом невооруженный контингент вывели из столицы, дабы он рассказал личному составу других воинских частей, что в Пекине, мол, действительно происходит контрреволюционный мятеж…