неизвестен Автор - Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

С удовольствием обнаружил, что это уже гребень. Надеваю кошку, выпрямляюсь и вдруг вижу в 15 м от себя палатку лагеря IV.

6.05.82. С выходом не торопимся. Сегодня надо пройти всего 10--12 перильных веревок до лагеря V. Спал неплохо. Но во сне, видимо, пытался отдышаться от приступа кашля, дважды срывал маску и потом засыпал без нее. Погружаясь в сон, понимаю, что оставляю включенным баллон, драгоценный кислород уходит через сброшенную маску. Так хочется спать, что с трудом заставляю себя найти рукой лежащий рядом баллон и выключить подачу кислорода. Под утро проснулся, снова надел маску, включил кислород, но кажется, что в ней труднее дышать.

Начинаем собираться. Я заправляю примус, разжигаю его, начинаю топить лед. В 8.30 в нашу палатку влез Валентин Иванов. Он уже спускается из лагеря V, где он с Ефимовым ночевал после штурма. Валя рассказывает, что без кислорода трудно спать на 8500 и он с Сергеем начали спускаться, как только рассвело. Поздравляем его с победой, долго разговариваем. Валя оставил мне фляжку на 300 грамм для воды--она как раз помещается в карман пуховки. Просил ее сохранить: это подарок его жены.

Выхожу около 10.30. Иду на остатках кислорода во вчерашнем баллоне. В рюкзаке еще 3 полных. Рельеф выше IV лагеря несложный. Это кружевные серповидные снежные гребни, но встречаются довольно крутые скальные жандармы. На 14-часовой радиосвязи сижу в начале 7-й перильной веревки, отдыхаю после прохождения именно такого жандарма.

Узнаю через базовый лагерь (прямая связь не получилась), что Эрик Ильинский вышел из лагеря III и находится

315

сейчас на 6-й веревке. Это очень мало для 14 часов. Обычно на той высоте за час проходишь 2--3 веревки, а ему до темноты надо пройти еще 9--10 веревок. Прошу передать ему, чтобы включил подачу 3 литра в минуту и шел не экономя кислород, так как у Валеры уже есть один резервный баллон и, может быть, будет еще один. Чепчева Эрик не видит, а тот обещал выйти за ним через полчаса. Значит, Серега не прошел и 5 веревок! Ситуация у них сложная. Я очень волнуюсь за них. Слишком поздно они вышли из III лагеря. Засветло в лагерь IV они могут не дойти, а хождение по перилам в темноте сил не прибавляет.

Около 15.30 я в лагере V. Вижу внизу на 7-й веревке Валеру. Уже начался ветер, холодно. Влезаю в палатку, отключаю кислород, начинаю работать с примусом. Возиться в палатке, что-либо делать без кислорода не тяжело. А высота около 8500 м. Когда находишься в палатке, то забываешь об этом.

Выходим на связь в 18.00. Ильинский и Чепчев где-то на подходе к лагерю IV. С ними у нас связь не получается. Новости узнаем через базовый лагерь. Эрик перенес связь на 20.00 Планируем выйти завтра пораньше, около 4 часов утра.

Весь вечер дует сильный ветер. Валера из-за этого сильно замерз на подходе к палатке.

В 20.00 включаем рацию. Слышим, как Эрика вызывает база. Ответа нет. Тамм просит меня еще несколько раз повызывать лагерь IV. Еще полчаса наша рация включена на прием. В эфире тихо. Устраиваемся спать. Я с кислородом, Валера без него. Еще в IV лагере ночью меня беспокоила боль при кашле в левом боку, в районе сердца. Чувствую я себя хорошо, насколько это возможно на высоте 8500. Но когда кашляю,--резкая боль в области 3--4-го ребра. Такое впечатление, что сломано ребро. Щупаю рукой бок--да, что-то с ребром. Не помню, что я с ним мог сделать? Ночью часто просыпаюсь от боли, если начинаю ворочаться или повернусь на левый бок. Да и грохот ветра мешал спать спокойно. Около 3 часов ночи повалило один торец палатки с северо-запада. Полузаваленная палатка грохочет, как лист железа над головой. Решаем перенести выход на 7 часов утра. Может, ветер утихнет?

7.05.82 около 5 часов утра начинаем одеваться. Валера подержал ботинки над горячим примусом, чтобы отогреть их. Свои я держал в спальном мешке, и они не очень сильно промерзли. Ветер все еще трясет палатку. Решаем выходить в 7.00. Чай, вскипяченный вчера в автоклаве и лежавший в "шубе", еще теплый. Подогреваем. Едим немного риса с ветчиной. Около 7 часов вылезаем из палатки. Облачность в районе 7500 м. Сильнейший ветер. Мороз. У меня в рюкзаке 2 баллона с кислородом, в каждом около 215 атмосфер. У Валеры тоже. Он надел маску, а кислород пока не включал. Я включил подачу 1,5 литра в минуту. Валера идет впереди, проходим последнюю веревку перил. Дальше веревок нет, свободных тоже. Я спускаюсь обратно, снимаем последние перила, связываемся и начинаем подъем на Западный гребень, он недалеко, метрах в 60--70. Валера идет медленно, еще не разошелся, да и ему тяжелее--он без кислорода, а мне не терпится выйти на основной гребень. Ветер завывает в скалах, порывы его сильно толкают в спину.

Перед выходом на Западный гребень Валера долго стоит, потом очень медленно вылезает в проем скал и останавливается. Я начинаю беспокоиться, стою метрах в 15--20 ниже на остром боковом гребне. Жду, что будет делать Валера; очень медленно он передвигается.

Вдруг он поворачивается ко мне лицом и машет рукой в сторону палатки, скрещивает руки над головой. Его жесты для меня понятны: надо возвращаться, наверх нельзя. Я кричу ему в бешенстве:

316

-- На Эвересте повернуть назад?! Ни за что! Может,

потому, что без кислорода? Включи редуктор!

Не помню, как подскочил к нему. Поднимаюсь на гребень и от неожиданного сильного порыва ветра чуть не падаю на ту сторону. Хватаюсь руками за скалу. Да, здесь стоять нельзя, валит ветром с ног. На перегибе гребня ветер достигает максимальной скорости и жутко грохочет в ушах. Такое чувство, будто стоишь на переезде и мимо мчится скорый поезд. Слов не разобрать. Мы что-то кричим друг другу, но в двух метрах ничего не слышно. Я пытаюсь пробраться дальше вверх по гребню. Валера остается, окоченевший от дикого холода. Я лезу на четвереньках по фирновому гребешку, глубоко вбивая ледоруб, чтобы не скинуло ветром вниз.

Чувствую, что правая часть лица уже подморожена. Я ведь надел только кислородную маску. Ветрозащитная--в рюкзаке. Там, в палатке, мы даже не предполагали, какой здесь мороз и бешеный ветер. Вылезаю на гребень и тут останавливаюсь. Дальше насколько хватает глаз над Западным гребнем гигантские клубы сорванного ветром снега, из-за них не видно, что там дальше.

Это зрелище меня отрезвило. Мне вдруг стало ясно, что если мы продолжим штурм, то имеем перспективу через час замерзнуть или сорваться с гребня.

Ветер пытается сбросить меня с гребня, но я крепко держусь за вбитый по самую головку ледоруб. Меня душит бессильная злость. Я вижу, что технически гребень не сложный, но в эту непогоду--непроходим.'Да, не повезло с погодой! Прогноз оправдался.

Но, может быть, сила ветра уменьшится через 2--3 часа? Эта мысль сразу привела меня в чувство.

Еще не все потеряно. Есть надежда. Мы переждем этот жуткий ветер и выйдем снова на штурм.