Николай Пржевальский - Путешествия к Лобнору и на Тибет

Также бедны описываемые горы и скалами, которые, как везде в Северном Тибете, заменяются россыпями. По нашему пути высокие скалистые вершины виднелись лишь далее к востоку, а россыпи состояли из красного песчанистого известняка.

На северном склоне Думбуре изобильны кочковатые болота (мото-ширики), по которым пасутся дикие яки; здесь же живут тибетские жаворонки (Melanocorypha maxima) и во множестве роют свои норы пищухи (Lagomys ladacensis?). За этими пищухами все еще продолжали охотиться медведи (Ursus lagomyiarius), и один из них, великолепный самец, был убит казаком Калмыниным. Вновь добытый экземпляр медведя красуется ныне в музее С. – Петербургской академии наук вместе с самкой, убитой ранее того в горах Куку-шили препаратором Коломейцевым. Сало от обоих зверей поступило в число наших продовольственных запасов; мы ели его с дзамбою вместо масла, которого теперь не имелось. Зато мяса добывалось в изобилии, и мы ежедневно истребляли его вдоволь, вопреки уверению монголов, что на тибетских высотах подобная пища вредна. Это сущий вздор. Наоборот, при постоянных трудах в пути и на сильных здешних холодах мясная пища решительно необходима. Оттого монгольские богомольцы нередко и умирают по пути в Тибет, что при всем своем слабосилии еще постничают дорогой. Не следует только, как и везде, много наедаться перед самым сном; тогда является удушье и отдых становится беспокойным.

Разъезды для отыскания пути. Переход через Думбуре совершился не так удобно, как выход из Куку-шили. Из двух разъездов, посланных мною для осмотра местности, один привез известие, что по пути, им обследованном, пройти с караваном вовсе нельзя; другой же разъезд отыскал переход через горы, но переход трудный. Кроме перевала через главную ось хребта, пришлось еще дважды переходить боковые его гряды и все остальное пространство, двигаться по замерзшим, притом большею частью покрытым снегом, кочковатым болотам. Наши животные и мы сами очень устали. Но еще сильнее мы были огорчены, когда с последнего перевала увидели впереди себя, вместо ожидаемой долины Мур-усу, новую поперечную цепь гор. Никто из нас, конечно, не знал, какие это горы и каков будет через них переход. Опять посланы были три разъезда; в один из них отправился я сам, чтобы лично удостовериться в характере местности. Ездили мы до поздней ночи и отыскали довольно порядочную реку, как оказалось впоследствии Думбуре-гол, которая направлялась прямо к югу, следовательно, вполне по нашему пути. Назавтра мы передвинулись на эту речку, и новые разъезды, отсюда посланные, привезли, наконец, радостную весть, что за горами впереди нас течет р. Мур-усу и что самый переход поперек гор ущельем Думбуре-гола весьма удобен. На следующий день рано утром мы двинулись в путь и вскоре очутились в долине желанной Мур-усу.

Горы Цаган-обо. Тот горный кряж, который прорывает в своем нижнем течении р. Думбуре-гол, называется монголами Цаган-обо, а тибетцами Лапцы-гари. Он составляет отрог хребта Думбуре и на небольшом пространстве окаймляет собой долину левого берега Мур-усу Замечателен описываемый хребет тем, что изобилует скалами, правда, большей частью сильно разрушенными атмосферными влияниями, но местами все еще достаточно грандиозными. Скалы эти близ прорыва Думбуре-гола состоят из темного известкового песчаника, а далее к западу, где вместе с тем и делаются выше, – из серого известняка.

По этим скалам водится множество куку-яманов (Pseudois nahoor), ранее того встреченных нами в большом количестве в горах Бурхан-Будда и Шуга. Вообще зверь этот весьма обыкновенен в Северном Тибете и нередко держится здесь в хребтах сравнительно удободоступных, лишь бы имелись там скалы.

Следы прежних кочевок. В горах Цаган-обо, равно как в Думбуре, Куку-шили и кой-где на промежуточных равнинах, мы изредка встречали, кроме бывших караванных бивуаков, следы более продолжительного жилья человеческого: места стойбищ, надписи, высеченные на камнях и т. п. Впоследствии нам сообщали, что в вышеуказанных местностях некогда кочевали отделившиеся от тангутского племени голыков [364]роды гирджи и шоксар. Лет семьдесят тому назад их сильно побили китайские войска. Лишь немногие тогда избегли истребления и теперь в числе нескольких десятков семейств бродят где попало по Северному Тибету, при случае занимаются грабежом.

Верхнее течение Голубой реки. Река Мур-усу, берегов которой достиг теперь наш караван, составляет, как известно, верховья знаменитого Янцзы-цзяня, или Голубой реки, орошающей и оплодотворяющей своим средним и нижним течением лучшую половину собственно Китая. Ее истоки лежат на северном склоне гор Тан-ла, в 100 верстах западнее перевала через тот же хребет караванного пути монгольских богомольцев. По собранным сведениям, Мур-усу образуется на Тан-ла из многих ключей и небольших речек, текущих, вероятно, от вечных снегов. Новорожденная река стремится сначала к северу, а затем, огибая плато Тан-ла, направляется к северо-востоку; немного же ниже устья Токтонай-улан-мурени поворачивает прямо на восток, но, вероятно, не надолго; потом снова принимает северо-восточное направление. По впадении слева р. Напчитай-улан-мурени Мур-усу поворачивает на юго-запад, затем почти прямо на юг. Здесь получает название Кин-ча-цзянь и течет сперва по неизвестной стране тангутов, или си-фаней; еще ниже составляет на некоторое время границу между Тибетом и Сычуанью; далее входит в пределы собственно Китая. В самой верхней части своего течения, т. е. от истоков до устья Напчитай-улан-мурени, или немного ниже этого устья, описываемая река называется монголами Мур-усу; тибетцами же зовется сначала Люк-араб, потом Ды-чу [365][Дре-чу]. Там, где через нее переходит караванная дорога, направляющаяся на Тан-ла, Мур-усу имеет в малую воду 30, местами 40 сажен ширины; в половодье же расширяется от 50 до 70 сажен. Далее вниз размеры реки, вероятно, быстро увеличиваются, ибо при впадении Напчитай-улан-мурени та же Мур-усу, измеренная мною в 1873 году по замерзшему льду, имела 108 сажен ширины и около 800 сажен от одного берега до другого при летнем разливе, обозначенном полосами наносной гальки. Течение Мур-усу быстрое; вода, по крайней мере осенью, голубоватая, весьма прозрачная. Глубина везде почти значительная – от 5 до 7 футов, местами и более; броды редки, да и то возможны лишь при низком стоянии воды. Летом, в период дождей, уровень реки сильно повышается, быть может на сажень и более. Замерзает Мур-усу в ноябре; вскрывается в марте; лед достигает 2–3 футов толщины. Рыбы в Мур-усу довольно много, но мы не могли ее поймать зимой. В общем, вероятно, здесь преобладают те же виды, или по крайней мере роды, которые добыты были нами в р. Шуга и свойственны всей вообще Центральной Азии.