Николай Пржевальский - Путешествия к Лобнору и на Тибет

В Урге также сделано было распределение экспедиционной службы казаков на дежурства, варку пищи, пастьбу верблюдов, седлание наших верховых лошадей и пр. Затем, накануне выступления, я прочел своему маленькому отряду следующий приказ: «Товарищи! Дело, которое мы теперь начинаем, – великое дело. Мы идем исследовать неведомый Тибет, сделать его достоянием науки. Государь император и вся Россия, мало того, весь образованный мир с доверием и надеждой смотрят на нас. Не пощадим же ни сил, ни здоровья, ни самой жизни, если то потребуется, чтобы выполнить нашу громкую задачу и сослужить тем службу как для науки, так и для славы дорогого отечества». Будущая деятельность моих спутников оправдала такие надежды.

Описание этого монгольского города. Теперь несколько слов о самой Урге.

Этот город, называемый монголами Богдо-курень, или Да-курень [615][Да-хурэ], составляет, как известно, религиозный центр всей Монголии; кроме того, служит важным административным и торговым пунктом для центральной и северо-восточной ее части, т. е. Халхи. Расположена Урга в обширной, обставленной горами, долине р. Толы и состоит из двух частей: монгольского города, или собственно Куреня, и города китайского, отстоящего от первого верст на пять к востоку и называемого Маймачэн. [616]Монгольский город лежит на небольшой р. Сельби, недалеко от впадения ее справа в р. Толу. В восточной, населенной исключительно ламами (то есть лицами духовными), части этого города живет высший святитель Монголии – кутухта, представляющий собой третье после Далай-ламы лицо буддийской иерархии. Здесь же находится училище для приготовления лам и построены важнейшие кумирни, из которых наибольшая – храм Майдари. Громадный, сделанный из желтой позолоченной меди, идол этого божества, представляющий собой сидящего человека, имеет 7 1/ 2сажен высоты и весит, как говорят, до десяти тысяч пудов. Статуя эта была отлита в г. Долон-норе и по частям перевезена в Ургу. Позади главного идола, помещающегося в средине названной кумирни, расположено еще пять больших идолов, а на восточной и западной стенах в шкафах расставлены 10 000 (по словам лам) маленьких, также литых божков.

Из других кумирен (сумэ) в той же восточной части Куреня находятся: Цокчин, вроде нашего кафедрального собора; Дучин-галабыйн с позолоченным куполом и четырьмя, также позолоченными, башенками по углам крыши; Барун-ерго, состоящая из войлочной юрты, в которой, по преданию, некогда жил Абатай-хан, первый распространитель буддизма в Монголии; затем 4 кумирни лекарей, астрологов и других специальностей; наконец, маленькие аймачные кумирни (дугуны) числом 28. Эти последние помещаются каждая в простой юрте, с деревянной к ней пристройкой вроде алтаря. За исключением дворца кутухты и главных кумирен, остальные жилища описываемой дамской части Куреня состоят или из небольших глиняных мазанок, или из войлочных юрт. Те и другие обнесены высоким частоколом. Улицы и переулки между такими постройками крайне грязны и тесны. На них, как и в других китайских городах, выбрасываются все нечистоты; тут же обыватели, нисколько не стесняясь, отправляют свои естественные надобности.

Общее число лам во всей Урге доходит, как говорят, до 10 000 человек. Все эти ламы, равно как сам кутухта и кумирни, содержатся за счет добровольных приношений монголов. Кроме того, на содержание кутухты идут доходы со всего шабинского ведомства, заключающего в себе около 125 тысяч душ, подаренных ургинскому святителю разными монгольскими князьями. Эти подданные кутухты живут как в окрестностях Урги, так и в других частях Северной Монголии. Ведает ими шандзиба.

Несколько лучше выглядит соседняя дамскому кварталу торговая часть того же Куреня, где живут, кроме монголов, китайские торговцы, а также несколько русских купцов. Здесь находится рыночная площадь, обстроенная лавками китайских и наших торговцев. Последние, впрочем, имеют лишь с десяток лавок, да и то не в собственных, а в нанимаемых у китайцев помещениях. [617]На самой площади производится разная мелочная торговля, и монголы продают свой скот; тут же постоянно шляются, кроме покупателей и зевак, нищие, разные музыканты, странствующие ламы и т. п. сброд. Воровство и драки, иногда до убийства, случаются здесь нередко.

Самую западную часть Куреня составляет Гандан, где живут ламы, изучающие цанит, то есть высшую догматику буддизма. На площади здесь находятся две большие кумирни, посвященные этому учению; тут же погребаются ныне и ургинские кутухты. Для бренных останков простых монголов и неважных лам имеется верстах в двух к северо-востоку от Куреня, в ущелье Кундуй, кладбище, куда вывозят трупы и оставляют поверх земли. Их съедают полудикие собаки, во множестве живущие здесь в норах.

Недалеко от западной окраины Куреня выстроена в недавнее время китайская крепость, представляющая собой небольшое, квадратной формы, глиняное укрепление, нелепо расположенное вблизи командующих высот. Гарнизон этого форта состоит из нескольких сот китайских солдат.

Другая часть Урги, то есть Маймачэн, лежит, как выше упомянуто, верстах в пяти к востоку от Куреня, также недалеко от правого берега р. Толы. Этот город, как и все китайские города, состоит из кучи тесно сплоченных глиняных фанз, помещающихся за глиняными же заборами. Форму Маймачэн имеет квадратную и пересекается грязными, кривыми, местами довольно широкими улицами. Внутренняя часть города, в которой живут более богатые китайские купцы и частью помещаются их лавки, [618]обнесена высоким деревянным тыном. Вне этого тына китайцы живут смешанно с монголами [619]и торгуют вмелочную или занимаются разными ремеслами (скорняки, кузнецы, столяры, портные и др.); здесь же находятся базар и харчевни. Кроме того, в Маймачэне имеются две гостиницы для приезжих, 4 кумирни (3 китайские и 1 монгольская) и китайский театр, в котором по временам играют заезжие актеры.

Общее число жителей в Маймачэне простирается до 8 тысяч человек; в Курене же и около него, где живут власти, насчитывается 22 тысячи душ. Впрочем, цифра здешнего населения сильно изменяется, смотря по большему или меньшему наплыву торговцев и богомольцев. К празднованию Нового года (в феврале) и в особенности летом (в июле), к празднику в честь Майдари, в Ургу стекаются, как говорят, до 100 тысяч человек. Однако ныне эти празднества много сократились вследствие всеобщего обеднения монголов.

Маймачэнские и другие китайцы, проживающие в Урге, занимаются, как выше сказано, главным образом торговлей, в меньшем числе разными ремеслами. По сведениям нашего ургинского консула Шишмарева, в Урге ныне 215 торговых китайских домов и лавок и 120 китайских же домов, занимающихся ремеслами, огородничеством и т. п. Общий оборот здешней китайской торговли определяется в 9 млн руб. ежегодно. Предметами этой торговли служат обиходные для монголов, равно как и другие, товары, получаемые или из России с ярмарок сибирских и нижегородской, [620]или товары китайские из Пекина (шелковые материи, предметы китайской роскоши и пр.), или, наконец, товары иностранные (дриллинг, далемба, ситцы), идущие сюда через Тянь-дзин и Калган. Торговля с монголами ведется почти исключительно меновая. Китайские купцы рассылают по улусам с товарами своих приказчиков, чего не делают наши ургинские торговцы. Последние торгуют исключительно в лавках, и некоторые наши товары, как-то: железные, чугунные и медные изделия, юфть, плис и частью сукно – довольно хорошо покупаются монголами. Впрочем, сбыт товаров русскими купцами за последние три года был невелик – на 75 тыс. руб. ежегодно. [621]Кроме того, наши торговые дома в Урге, равно как и некоторые китайские, занимаются транспортировкой чая отсюда в Кяхту. Чай этот в количестве более миллиона пудов, [622]доставляется из Калгана в Ургу зимой монголами на вьючных верблюдах, в меньшем количестве летом китайскими подрядчиками на быках, запряженных в телеги. Первый способ доставки несравненно быстрее, зато почти вдвое дороже. [623]В последние годы, вследствие особенно холодных зим, бескормицы и падежа верблюдов, перевозка чая через Гоби сильно затрудняется. Притом этот транзит много подрывает морская доставка того же чая из мест его производства – Хань-коу и Фу-чжоу – в Одессу. Тем не менее движение русских чаев по Монголии ежегодно увеличивается. [624]За перевозку этого чая наши купцы уплачивают монголам до 2 млн руб., главным образом чистым китайским серебром, в меньшем количестве кирпичным чаем. Торговыми делами китайцев в Урге ведает особый маньчжурский чиновник (дзаргучей), который получает ничтожное казенное жалованье, но имеет очень большие доходы с купцов, так что за назначение на названную должность в Пекине платят солидные суммы.